Лариса повернулась к своей машине, но скомандовать не успела: все же Леночка тоже работала в группе экспертизы и "все сделала правильно":
– Связи с отделом нет, и вообще связи нет. Рядом нет ни одной "соты" доступной.
"Все правильно" – это, среди всего прочего, значит "по инструкции": выйдя из машины, она ее заперла, не забыв захватить автомат не только себе, но и Ларисе. Но инструкция – инструкцией, а автомат… увидев, что шоферка из автобуса уже блюет, упав у "Газели" на колени, Лариса решила, что автомат скорее всего будет лишним:
– Лена, мне на соты срать: обеспечь связь как хочешь и "Скорую" сюда. Хотя, судя по виду этой девочки, скорее труповозку…
– И даже не одну, – чуть позже подумала Лариса, глядя на смятую кабину КАМАЗа, впрочем, все ещё надеясь на лучшее.
Но надежда её почти сразу же и развеялась: две вышедшие из автобуса женщины (врачи, судя по повадкам), лишь заглянув в смятую кабину Камаза, поспешили сообщить представительнице власти:
– У обоих скорее всего перелом основания черепа, тут уже без вариантов… Надо бы «скорую» вызвать – хотя бы акты по форме составить, но у нас телефоны почему-то не могут сеть найти, может быть вы…
А водителю "Газели" толстый сук, пробив лобовое стекло, почти оторвал голову, так что и без медика было все ясно…
– Товарищ майор, – Леночка в присутствии «гражданских» перешла на официальный язык, – связи нет. Вообще нет: в радиусе минимум тридцати километров нет ни одной работающей сотовой станции, не слышно и радиостанций ни в Туле, ни… вообще нигде. И нет спутников связи… навигационных тоже никаких нет.
– Как это нет? – удивилась старшая из врачей, – тут же до города минут тридцать… километров… вы не ошиблись?
– Не ошиблась: у нас спецмашина связи, может соединиться с любой сотовой станцией километров на тридцать точно, а при определённых условиях и на сто. Сама может сотовую связь организовать, работает со всеми каналами коротковолновой связи телефонных сетей… и не только с ними. Сейчас связи нет никакой, только телефоны ваши, вон этих бедолаг и в автобусе, – Леночка, когда полгода назад "радиотигр" поступил в управление, немедленно отправилась на курсы работы со всей его аппаратурой и кое-чему там все же научилась. – Кстати, вы пока не старайтесь куда-то звонить, – уточнила она, увидев что врачиха пытается набрать номер на телефоне, – потому что сейчас только наша сота, в смысле, в машине нашей, доступна. И остальным в автобусе об этом скажите.
Вторая пассажирка автобуса приводила в чувство своего водителя: тоже, похоже, врач. По крайней мере нашатырь у нее в немаленькой сумке имелся.
– Да, от работы хрен убежишь – грустно подумала Лариса, возвращаясь к «Тигру» чтобы достать все необходимое для осмотра тел и составления положенных протоколов. Но она еще не представляла объемов этой самой работы…
– Леночка, ты не знаешь, в «Тигре» пакеты для вещдоков есть? Или хотя бы перчатки? А то голыми руками… И попробуй если не в Тулу, то хотя бы в село какое-нибудь поблизости дозвониться, все же это не наша территория.
– Лариса, еще раз: связи нет вообще, то есть ни с Тулой, ни с кем-то еще. Полное радиомолчание во всех стандартных диапазонах, и даже неопознанных телефонов… кстати, да, и впереди перед нами три телефона. Надо бы спуститься и посмотреть. Интересно, лёд на реке крепкий? Там обрывчик, прыгать как-то боязно: внизу обломки бетона, арматурины торчат…
– Где телефоны?
– Рядом совсем, но я еще не смотрела. Там спуститься с дороги не выйдет, нужно через реку переходить. Я думаю, что лед достаточно толстый…
– А там высоко? – спросила пришедшая в себя водительница автобуса.
– На вид метра три.
– У меня есть складная лестница, на крышу залезать иногда приходится. Я сейчас достану…
Из автобуса к этому времени вышло уже очень немало пассажиров, почему-то практически одни женщины. Лариса ожидала от них криков и истерик, но вероятно двое в форме полиции и с автоматами внушали этим дамам какую-то надежду на нормальное решение внезапно появившихся проблем… по крайней мере было тихо. И, хотя Ларисе самой хотелось закричать и забиться в истерике, все вокруг происходило как-то спокойно и организованно. Лестницу пассажирки сами вытащили, сами поставили на край дороги. Трое из них сами первыми спустились и помогли спуститься Леночке – все же ей в бронике и с автоматом было по лестницам лазить не очень удобно. А потом помогли подняться, несмотря на то, что Лена еще снизу крикнула Ларисе:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Лариса, тут тот наглый «Соларис», который нас перед железкой обогнал. Ты была права: это не козлы были, а бараны. Точнее, два барана и одна овца. Правда теперь дохлые, вероятно они пролетели через ту голубую вспышку. Вот, кстати, их документы, – поднявшаяся Лена изрядно запыхалась, но старалась не подавать виду перед "гражданскими": – Это у парней, у девчонки никаких документов пока не нашла. Занеси пока в протокол то, что есть…
– Щяз все брошу и побегу заносить, – огрызнулась Лариса, которой все происходящее все больше напоминало страшный сон. Но, поскольку "бюрократию разводить" она уже начала, взяла из рук Лены бумаги, прочитала фамилии пострадавших и, наклонившись над блокнотом, в котором составляла упомянутый протокол, уточнила: – Не было никакого разряда, это просто небо от облаков очистилось…
– За секунду очистилось? Не бывает такого, чтобы все небо серое и сразу бах! – и оно голубое и чистое. Сама смотри, ведь не облачка на небе, разве так бывает? Впрочем, теперь вижу что бывает… но небо-то чисто голубое, а вспышка была с прозеленью, что ли… впрочем, неважно. Я ещё кое-что уточню… проверю армейские диапазоны, у вояк-то аппаратура небось понадежнее будет, – и она снова полезла в «Тигр».
Лариса, переписав в свой блокнот что-то из найденных Леночкой документов, поинтересовалась «в пространство»:
– Интересно, сколько сейчас времени?
– Если мы там же, где и были, то около девяти утра, – ответила женщина из автобуса, одетая – в отличие от большинства товарок – в ярко-синий шерстяной костюм с юбкой чуть ниже колена. – Но достоверность первого условия вызывает у меня некоторые сомнения.
– Тогда уточняющий вопрос: если мы там же, то какое сегодня число?
Женщина попросила двух вышедших из автобуса мальчишек подержать лестницу вертикально, затем померила рулеткой-брелком ее тень, посчитала что-то на телефоне:
– Если судить по солнцу, то где-то первая половина мая. А если по лесу… не знаю даже.
– И самый последний вопрос тогда: а какой сейчас год?
Лена снова вышла из "Тигра" и, повернувшись к водительнице автобуса, поинтересовалась:
– У вас в автобусе WiFi работает?
– В принципе есть два роутера, но они сейчас выключены.
– Точно выключены?
– Ну да, я их еще вчера выключила. Разве что мальчики, вон, свои сервера ставили, может у них…
– Мы ставили промышленный высокозащищенный раутер, – в разговор влез невысокий, лет десяти-двенадцати мальчик в яркой красно-желто-черной куртке, – а в нем WiFi вообще отсутствует. И я вчера специально проверил, что беспроводной связи в автобусе нет, поэтому и приволок катушку витой пары…
– Так, женщины, попрошу минутку внимания, – громко, чтобы все собравшиеся вокруг машины услышали, объявила Леночка. – Все немедленно выключите свои телефоны. И планшеты, если они с симками, тоже. Переключите в авиарежим или просто батарейки выньте. Вы мне сейчас помехи создаете, дальние сигналы забиваете… в автобусе кто-то остался? Им тоже скажите…
Просьбы сотрудников – в особенности, когда ситуация выглядит пугающей и на них, этих сотрудников, у людей остается последняя надежда – исполняются быстро и молча. Что не мешает всем, эти просьбы выполняющим, на упомянутых сотрудников пялиться в ожидании, что эти самые сотрудники все прояснят и немедленно все исправят. Поэтому, когда через несколько минут Лена снова вышла из машины, на нее уставилось с полсотни пар глаз.
