О том, что девицы не сами эту контору замутили, а нанял их какой-то хитрый дядя-мо сквич, да и к тому же по дешевке, Липа думать не стала – не хотелось… Главное, она не дала втянуть себя в авантюру. А то, что девчонки даже на обед сегодня не заработали, – это уж их проблемы.
«И откуда бы у этих «охотниц за головами» «множество вакансий» хотела бы я знать?! Дурочку нашли, а?!»
Торжество по мере продвижения к дому померкло, и настроение, когда Липа, вместе с холодным подъездным воздухом, вползла к себе в квартиру, оказалось, как говаривала подруга Кузя, «ниже плюньтуса».
«Ну ничего, – утешала себя Липа, яростно выскребая из банки остатки засохшей сгущенки – почему-то ужасно захотелось сладкого. – Главное, я не дала себя облапошить. А то б потом еще стольник, да еще стольник… Тесты на безмозглость пришлось бы решать… Знамо дело!»
…Липа вдруг вспомнила, как в лихие девяностые, едва закончив университет, искала работу и просидела в холодной редакции какого-то ежеквартального архитектурного журнальчика битый день, решая тупые, мутные задачки – сначала на общий интеллект, потом на эрудицию, потом на секвенцию и элоквенцию. Затем она, уже дико голодная, ждала результатов и, в конце концов, получила приглашение работать – полную рабочую неделю за древесный эквивалент ста двадцати амдолларов. Приличный заработок тогда исчислялся от трехсот баксов, и Липа довольно-таки по-хамски – в смысле «ищите дурочку в другом месте» – отказалась.
– Чёй-то я не представляю себе, кто к вам на такие деньги пойдет, – пробурчала она, собирая со стола косметический боеприпас, вынутый из сумки за долгое сидение над архитектурными пустографками. – Требование у вас – и то, и пятое, и десятое – а денежки-то больно хилые. Какой человек с ай-кью в двести двадцать пунктов целый день здесь за сотню баксов париться будет? Сам подумайте!
– Ну, я вот парь… работаю, – сумрачно, поджав бесцветные губы, ответствовала дама в свалявшейся мохеровой кофте и с непокорной седой прядью, прихваченной на виске веселенькой, блестящей заколкой.
«У внучки, поди, украла, коза постсоветская».
– Ну так и работайте дальше! А я пойду, – прошипела Липа, очень сердитая на всю эту контору, продержавшую ее у себя в душной, сырой утробе целый весенний день и ничего не давшую взамен.
«Да нет, почему, давшую – опыт, – подумала Липа теперешняя. – Или тебя берут сразу, или не берут вообще. Хорошую работу можно найти элементарно дуриком. Но сначала надо элементарно найти тот самый дурик».
Дурик представился ей в виде прута в руках лозоходца, и этот образ Липе понравился, поэтому она незамедлительно внесла его в блокнот. Потом она пошла искать свой замечательный антикризисный календарь – а ну как там что-то интересное есть? Вопрос-то об источнике дохода остался открытым, и происки, то есть поиски, хочешь не хочешь, а надо продолжать.
Но календарь почему-то решил поведать Липе о еде.
«С развитием кризиса россияне не стали меньше есть, отнюдь. Мяса мы стали потреблять на 12 % больше, молока на 22 %, рыбы на все 39 %. Для психиатра в этом нет ничего удивительного – мы стремимся «заесть стресс».
«Ага – иначе он заест нас», – подумала Липа и перевернула листок.
«Реакция это бессознательная, запрограммированная опытом внутриутробной жизни. Первоначальное условие безопасности – сытость. Если ты сыт, то, значит, в безопасности».
«Вот мы и жамкаем, создавая себе иллюзию защищенности. Хорошо тем, кто верит в свое космическое происхождение, – они не ощущают своей скотской природы, как я», – рассудила Липа, с удовольствием ощущая, как распределяется по утробе распарившаяся и ожившая сгущенка.
«На отношение к еде как средству создания видимой безопасности влияет не столько материальное положение, сколько пол. Женщины более склонны «заедать» стресс, мужчины скорее его «запивают».
– Да, новое дело, нечего сказать, – разочарованно произнесла Липа, отрывая листок. – Утешил ты, братан.
Запетюкал мобильник, Липа просмотрела Кузино сообщение, что папа после ее визита чудесно выздоровел, вздохнула над милой наивностью подружки, верившей в экстрасенсорные Липины способности, вытерла с мобильника телефон «Эллины-М» и пошла в гостиную отлавливать вечерние новости с Мужчиной Ее Мечты. И – о чудо! – встреча состоялась. Мужественный горбоносый репортер взвился орлом высоко в Кавказские горы, нашел там залежи художественной глины и с пристрастием допросил аборигенов, по старинке лепивших из этой глины кухонную утварь и хрипловатые свистульки. В заключение своего сюжета РДГ, сравнив себя с гигантским образцово-показательным горшком, зачем-то сообщил, что в нем метр девяносто роста. Липе это не понравилось, и она обиделась на РДГ.
– Если б меня кто-нибудь с горшком сравнил – я б ему тем горшком да по темечку, – сказала она вслух, спесиво, через губу – будто Мужчина Ее Мечты мог ее слышать. – Хотя… Если бы это была бело-синяя керамика династии Цинь… Сколько бы во мне оказалось? Пять-шесть раз по полмиллиона евро… Неплохой гешефт был бы, да.
Похоже, надвигающаяся МК лишала Липин интеллект широты и глубины, а чувства – утонченной возвышенности.
«Не надо поддаваться унынию. Это – грех», – подумала Липа и заглянула в телепрограмму на вечер.
Фильмов интересных по ящику не было, и Липа решила почитать календарик – кажется, это входило у нее в привычку. Тем более календарик будто слышал ее мысли. Вероятно, поэтому маленького бумажного приятеля серьезно перевалило на трудоустроительную тематику.
«Какие бывают агентства трудоустройства?» – задал он риторический вопрос.
– Ну-ну? – подбодрила его Липа, поудобнее устраиваясь на диване с ногами.
«Условно их можно разделить на две группы…» – охотно продолжил оракул.
– Ага – жульнические и прохиндейские, – согласилась Липа. – Это я и сама поняла.
Календарь проигнорировал Липино ехидство и продолжил вещать:
«…кадровые службы и компании по подбору персонала. Разница заключается в том, кто оплачивает их услуги – безработный соискатель, как в первом случае, или заинтересованный работодатель, как во втором. Соискатели, попавшие в орбиту последних, как правило, за услуги не платят».
«Значит, я вышла не на ту орбиту. Промахнулась то есть. Хорошо, хоть полет был почти бесплатный, а посадка – относительно мягкой», – подумала Липа и перевернула листок.
«Правда, чтобы привлечь внимание ушлых хед-хантеров, надо быть классным специалистом, ходовым товаром, за «поставку» которого можно получить хорошие проценты».
– А я чем не хороша? У меня все тип-топ, – сказала Липа, пожав плечами. – Я писюка классная! У меня что ни строчка – то бриллиант!
«Необходимо также знать, что на рынке рекрутинга действуют специализированные центры, контактирующие, например, только с журналистами и иными сотрудниками СМИ, домашним персоналом, ресторанными служащими или медработниками. Там вам помогут с гораздо большей степенью вероятности».
– Да? – искренне удивилась Липа. – Не знала. Ох, как бы мне такое агентство пригодилось-то, а?! Интернетки у меня нет… А то бы я – м-м! Все нашла и всех растоптала!
Липа обычно мотала сведения из Всемирной паутины про месту работы, не желая тратиться на домашний Интернет. И вот – теперь эта экономия, похоже, выходила ей боком. Да и компьютер у нее был не ахти мощный – для текстовых файлов сходил, а для масштабных задач, кажется, не очень.
«На первые же приличные деньги куплю ноутбук – самый лучший! И со всеми этими тыкал ками-фумигаторами, вроде ю-эс-беками и фиг-вам-фаями! Пусть они и полные азиаты».
Липа бросила косой взгляд на свою старую «рабочую лошадку», мирно спавшую в глубине комнаты, – не услышал бы ее компьютер да не помер бы тут же от огорчения. Тогда самой простенькой рекламки не напишешь, переводика не сляпаешь…
– Так, – веско произнесла Липа, переворачивая листок, – а ну-ка, поподробнее про эти спецагентства! Ну? Я – спецагент ноль-ноль-один! Поехали!
На листке значилось:
«ЛУЧШИЕ ОПЕЧАТКИ ОЛИМПИАДЫ ЗИМИНОЙ».
– Ч… че-го? – судорожно глотнув, выдавила испуганная Липа.
Это была папина идея – назвать дочку в честь шедших в то время зимних олимпийских игр. Такое имечко сообщало повышенную пикантность ее статьям – даже псевдонима не надо… Липин слог – это нечто! Но опечатки… Откуда здесь… такое?!
Липа прикрыла глаза, полежала так несколько секунд – должно быть, глаза устали от чтения мелкого шрифта в условиях пониженной освещенности давно угасшего зимнего дня. Экономия же…
Липа открыла глаза и прочла снова:
«ЛУЧШИЕ ОПЕЧАТКИ ОЛИМПИАДЫ ЗИМИНОЙ
я обнапужила там
кака двести лет назад
потерибителям
топорясь поцеклюями
