– Из твоей квартиры.
– И как ты туда попал? – Пришлось и трусы поменять, они намокли, пропитавшись бурой водицей из «могилки». Я подивилась предусмотрительности Роберта, припасшего мое белье для смены.
– Через дверь.
– Но как ты ее открыл?!
– Пальцем, – хмыкнул он. – У тебя в запасе исключительно дурацкие вопросы.
– Ты домушник?
– Домовой. Ты скоро?
– Нет, минуточку! У меня металлическая дверь, ее не взломать!
– Конечно. Зато ключами открыть можно.
– Ключами? Откуда у тебя ключи от моей квартиры?!
– Чтобы вытащить ключи из чужой сумки и сделать слепок, нужно меньше минуты.
– И где же ты ухитрился залезть в мою сумку?!
– Хорош болтать.
– Нет, ну все-таки! Очень любопытно узнать!
Роберт тяжело вздохнул, давая понять, как я его достала.
– Никогда не вешай сумку на ручку стула в кафе или ресторане… Ты ведь сегодня обедала в ресторане, верно?
– А ты, значит, за мной весь день следил?! – высунулась я из-за крышки багажника.
Роберт пожал плечами с таким видом, будто я спросила, уверен ли он, что сейчас ночь.
Ну да, подумала я с досадой, следил, конечно. А то как бы он меня поймал точнехонько в тот момент, когда я проходила под аркой?
– Между прочим, ты должна меня благодарить за то, что я взял для тебя запасную одежду! – сердито произнес он. – О тебе позаботился!
А ведь и правда. Действительно позаботился.
– Спасибо, Роберт. Но я бы предпочла не оказаться в подобной ситуации. Из-за тебя мне приходится бежать из дома, а ты так трогательно облегчаешь мою участь сумкой с несколькими шмотками.
– Из-за меня? – Он поднял брови. – Слушай, Таисия, у тебя и вправду непорядок с головой. Я, что ли, хочу тебя убить? Да ты свечку в церкви поставь боженьке за то, что эти люди выбрали меня! Не то бы твой труп уже успел остыть!
Ответить на его слова мне было нечего. Все именно так, он полностью прав…
– Вот, держи. – Я сунула ему в руки ком своей грязной одежды.
Роберт подошел к яме и бросил его на дно.
– Зачем ты это делаешь?
– Тебя ведь будут искать. Твои родители или друзья дадут описание шмоток, в которых тебя видели последний раз. Так что они тебе больше не пригодятся. А куртку придется купить новую в первом же магазине.
Он вернулся к машине, открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и открыл бардачок. Когда он распрямился, я увидела в его руке пистолет. «Зачем он его взял?!» – напряглась я.
Роберт, будто почуяв мой испуг, пистолет опустил дулом вниз, направился к «могилке» и бросил его на дно, вслед моей грязной одежде. Затем принялся яму закапывать.
Я вздохнула с облегчением. И не стала спрашивать, почему он решил выбросить пистолет.
Он меня не пожалел и, несмотря на волдыри на моих ладонях, заставил забрасывать яму землей вместе с ним.
Наконец мы ее закопали. Роберт положил сверху куски дерна, которые мы сняли в самом начале, и теперь место, где находилась «могилка», невозможно было отличить от остальной поверхности поляны.
Мы вернулись в машину.
– Ну что, придумала, как исчезнуть?
– Нет. Некогда было работать головой, пришлось больше руками.
– Тогда начинай думать сейчас, – не оценил он моей иронии.
Роберт уставился в свой телефон, отправляя сделанные фотографии заказчикам.
– Не проходит. Тут нет связи. Нужно подобраться поближе к цивилизации. – Он завел мотор, и машина, фырча от натуги, тяжело поползла по мокрой земле. – Не забывай, – без перехода добавил он, – если они поймут, что ты жива, – тебя уничтожат. Меня тоже. Поэтому, если не сумеешь хорошо спрятаться, мне все-таки придется тебя убить… Ага, здесь лучше.
– Ты ведь пистолет выбросил, – с иронией заметила я. Чего, мол, пугаешь понапрасну.
– Он проходил по уголовке, держать его опасно. Но другой найти не проблема, – сухо ответил он. – Да и задушить тебя тоже несложно.
Вот и пошутила. Точно идиотка. Любительница лезть на рожон.
Мы медленно катили по проселочной дороге, Роберт смотрел на дисплей мобильного. Наконец заветные черточки, обозначающие наличие сети, возникли в верхнем углу экрана. Он остановил машину и возобновил манипуляции с отправкой снимков.
Кажется, ему это удалось. Спустя несколько минут он положил сотовый на приборный щиток и сложил руки на руле.
– Ну что, идеи есть?
Я покачала головой.
– В школе на двойки училась? Совсем тупая, да?
Я не ответила. Что можно ответить на подобный выпад?
– Я жду! – повысил он голос.
– Чего ты хочешь от меня? Каким образом я могу исчезнуть? Мне же надо где-то жить, на какие-то средства, – как, как это все устроить???
Деньги у меня имелись, и вполне приличная сумма, – но, во-первых, они ведь рано или поздно закончатся, если не будет притока новых, а во-вторых, Роберту совсем не нужно об этом знать. От бандита можно ожидать чего угодно.
– Наверное, ты решила, что я шучу. Что я на самом деле добренький такой дядя, раз решил отпустить тебя живой. Но я еще не решил, идиотка, – я пока еще решаю! И итог зависит от тебя! Да, я не хочу руки марать убийством, это так; но моя жизнь мне дорога – дороже твоей. И коли придется выбирать, то выбор будет не в твою пользу, ферштейн?!
Я молчала. У меня не нашлось ни слов, ни мыслей.
– Ладно, тогда я достаю наручники, заклеиваю тебе рот и…
– Не надо… Я… Подожди… У меня есть подруга, однокурсница, она живет далеко от Москвы, в Воронеже, я спрячусь у нее, она меня не выдаст… – залепетала я.
– Чтоб баба да не выдала, ага.
– Она надежная… преданная такая подруга…
– Ладно, допустим. И дальше что?
– Я поживу у нее какое-то время…
– Какое?
– Пока все не утихнет… Пока не перестанут меня искать…
– А потом?
– Потом… Я не вернусь в Москву, обещаю! Найду какую-нибудь работу… Никто не узнает…
– Как ты на работу будешь устраиваться? На какую? Что ты умеешь делать?
Я не знала, что ответить. На самом деле, я ничего не умею делать. У меня диплом экономиста, но в министерстве у папы я только бумажки читала и подписывала.
Роберт ждал ответа, храня грозное молчание. Я нервничала.
– Не знаю, найду что-нибудь! – воскликнула я.
– Ладно, – кивнул он, – представим, ты нашла что-то подходящее, пришла в отдел кадров. Дальше?
– Что «дальше»?
– У тебя паспорт попросят, идиотка! А ты в розыске! Твой паспорт, твой телефон, права, банковские карточки, – все это я у тебя заберу. Собственно, они уже у меня. В твоей сумке. А сумка в моем багажнике. Твой телефон уже давно выключен, причем навсегда.
– А как же я без паспорта? Ни на работу, ни квартиру снять… Без него нельзя!
– Сделай себе фальшивый.
– С ума сошел? Будто его можно в «Ремонте обуви» заказать! Такими вещами преступники занимаются, где я буду их искать?! Встану посреди улицы: ау, кто тут фальшивые паспорта изготавливает?!
– Хватит орать. Вопросы здесь задаю я. А ты должна дать на них ответы. Вместо этого ты вопишь, что ничего не умеешь, не знаешь, не понимаешь. И с рождения полная дура.
Слезы неожиданно скопились в уголках моих глаз. Я даже удивилась: откуда они взялись? Не плакала, не хныкала, ни когда в наручниках да с пластырем на губах сидела, ни когда Роберт грозился меня убить. Да и вообще, я крайне редко плачу. А вот вдруг, услышав в очередной раз обидное «идиотка-дура», я расклеилась. Может, я и вправду никчемная, балованная богатыми родителями девица – но я хорошая! Хороший человек, отзывчивый, друзьям помогаю. И совсем я не дура! И не идиотка! Я умная… Начитанная… Много чего знаю… Ну и что, если не всегда нахожу решения! Это еще не значит, что дура. Умные тоже не всегда принимают правильные решения… Особенно в сложных ситуациях… Когда надо быстро, а ты к этому не готова, потому как никогда о подобных вещах не задумывалась, – а тебя при этом грозятся убить…
Я тихо шмыгала носом. Роберт молчал.
– Платок какой-нибудь есть? – спросила я севшим голосом. – У меня упаковка в сумочке, но ты ее отобрал.
Он покосился на меня. Затем вышел из салона, немного повозился и принес мою сумку. Ища упаковку бумажных платков, я поняла, почему он замешкался у багажника: моя сумка облегчилась на вес телефона, паспорта, карточек и даже кошелька.
Высморкавшись и промокнув глаза, я опустила сумку на пол, себе под ноги. Тоска, отчаяние, беспросветность. Тьма и холод, и чужой, враждебный человек рядом.
– А знаешь что? Лучше действительно убей меня. Я не только ничего не в состоянии придумать сейчас, – я и дальше такой буду. Идиоткой, как ты выразился. Я выросла в обеспеченной, благополучной семье. Хоть отношения у нас отнюдь не теплые, если честно, но мне никогда не приходилось сталкиваться с жизненными трудностями. Я ничего не умею, ничего! Даже котлеты пожарить… – Голос мой дрогнул. – И мне придется жить в постоянном страхе, что я себя выдам, отчего только наделаю больше ошибок и глупостей… И убийцы меня легко найдут. Поехали, раскопаем могилку. Все равно это не жизнь. Только, прошу, убей так, чтоб сразу… Чтобы я не мучилась.
