Туфлям шёл пятый год. Их задники порядочно смялись и истёрлись, подошва прохудилась, и вдобавок какая-то дрянь больно впивалась в пятку.
– Что, истоптала? – поинтересовалась Путеводная Нить, флегматично свесившись с полки для шляп. – Брось их через забор.
– Через тот самый забор? – уточнила я.
– Ой, ну а какой ещё! – нетерпеливо отозвалась Нить и заползла поглубже на полку, оставив торчать только кончик серебристых волос. Эта вредная малявка всегда исправно досматривала сны.
Последовав её совету, я направилась во двор – босиком, держа наизготовку пару некондиционных балеток. Забор был сложен из плотно пригнанных досок цвета киновари – такой высокий, что к кованой решётке наверху заберёшься разве что по выдвижной пожарной лестнице.
Я отвела руку назад и, щурясь на слепящее солнце, швырнула обувь через ограду. Бросок удался. Уже спустя несколько секунд с той стороны ко мне катапультировали шнурованный ботинок с подошвой из гибкой прочной резины. Второй идентичный его собрат полетел в меня чуть погодя, словно отправитель перед выдачей считал себя обязанным проверить товар.
Новенькие, чистенькие, они пришлись мне ровно в пору и годились как для лета, так и для осени. Идеальный выбор. Спасибо, незнакомец за оградой! Очень выручил.
Я двинулась в академию с лёгкостью на сердце. Приятно, когда хотя бы кто-то на твоей стороне. Прыткие ушастые Неге-Ки, таинственный владелец обменного пункта, Инычужи. Кагата? Её мы тоже внесём в список.
Против меня, пожалуй, было настроено лишь быстротечное лето (вечно спешит, вечно не хочет задерживаться, дела) да подлец Деус Ним. Четыре – два в мою пользу.
Я шла бодрой пружинистой походкой и радовалась пропорции. Ветер – пока ещё относительно безобидный – задувал в волосы, тактично намекая на упущение. Что Нойта забыла? Причесаться забыла, правильно. Но это пустяки. Главное, голова на месте. Везде надо находить положительные моменты.
– Причёска – бомба! – проносясь мимо на ураганной скорости, прокомментировал куратор. Ну вот чего он ко мне цепляется?!
– Отпадный прикид! – хихикнула староста, обгоняя меня с кожаным портфелем в обнимку.
– Стихийное бедствие, скинь адресок парикмахерской! Тоже хочу гнездо! – хохотнул кто-то из парней.
Сговорились все, что ли?
– Бедняжка, – поравнялась со мной Кагата и принялась прилюдно распутывать мои колтуны. – Сразу видно, тяжёлая выдалась ночка.
– Зато ты, вон, так и светишься, – буркнула я.
– Ха! – заулыбалась подруга. – Меня отгадай кто на свидание пригласил?
Не нужно было обладать даром оракула, чтобы при первой же попытке попасть в яблочко. «Отгадай кто» оказался нашим вредоносным профессором. Значит, дошла очередь до Кагаты. Чем она, интересно, этого злюку спровоцировала? Что он с ней делать собрался?
Ах, да. Мороженое, замах, поцелуй… Каждое действие выверено, каждый жест по расписанию. Только сейчас подумалось: может, это у куратора магический алгоритм такой? Может, он приворот своими «свиданиями» осуществляет?
– Умоляю тебя лишь об одном, – с трагизмом и пафосом изрекла я. – Будь добра, выживи.
Ноги донесли меня аккурат до калитки, за которой начиналась академия и прилегающие к ней облагороженные территории, когда внутри моего мозга что-то запищало и выдало критическую ошибку памяти.
«Эй, мымра моя ненаглядная, ты кое-что из виду упустила. У тебя в рюкзаке – чувствуешь? – лишние двадцать четыре часа ворочаются. Не используешь по назначению – протухнут».
Я поймала озарение и застыла столбом посреди центральной аллеи. Студенты обтекали Нойту, как водный поток – скалу, вставшую у него на пути.
Лес, лес, лес… Решето у тебя, Нойта, а не башка!
– Чего тормозишь? – подёргала меня Кагата. – Ты идёшь или как?
– Прости. Сегодня без меня.
Я расстегнула молнию на рюкзаке, трижды подпрыгнула на левой ноге, щёлкнула пальцами и расхохоталась, подставив лицо небу, солнцу, миру. На меня, наверное, пялились с недоумением. Что там за дурында с утра пораньше чудит?
Но алгоритм сработал безупречно.
Теперь я видела время. Своё Время. Густая мерцающая масса растекалась в воздухе, как праздничный кисель с блёстками. Кисель окутывал меня, захватывая пространство вокруг. И уже очень скоро я была погружена в сияние целиком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отныне все двадцать четыре часа о Нойте Сарс никто не вспомнит, её исчезновение останется незамеченным, прогул – не засчитанным, а лекции сами запишутся в конспект. Дарительница-Судьба предусмотрела всё до мелочей.
Стоило мне активировать дополнительное время, как Кагата с безразличным видом отвернулась и проследовала за калитку, вливаясь в пёструю студенческую толпу. Моя эксцентричная причёска больше не будоражила ничьё воображение. Даже недавний прилипала Ро Тондий Дэш (восторженный щенячий взгляд, томные вздохи, пухлые пальцы на прутьях академической изгороди) внезапно потерял к моей персоне всякий интерес, погрустнел и неуклюже побрёл прочь.
Я улыбалась, как дура, и ощущала себя приблизительно так, словно мне положена гора подарков по случаю дня рождения (хотя дата этого знаменательного события не известна никому во всём Мереже, включая меня).
В голове моей посвистывал пьяный сквозняк и бодро пританцовывали шальные мысли. Головокружительное ощущение свободы ласково сокрушало баррикады, составленные из инстинкта самосохранения и здравого смысла.
Хвоистые Химеры. Вышка. Адреналиновый допинг.
Нойта идёт!
Я вприпрыжку помчалась по булыжной мостовой, свернула за угол и вскоре в энергичном темпе шагала по пыльной сельской дороге, и белые шипастые многоножкиТаши, сидя на широких листьях крокатусов, задумчиво шевелили усиками мне вслед.
А потом начались деревья. Лесная подстилка упруго хрустела под подошвами новеньких ботинок. Неохватные стволы с мощной бугристой корой вытянулись к облакам и задевали их верхушками.
Если бы на вышке не работал подъёмник, не было бы на свете феи несчастней Нойты. А так… Залез в кабину, нажал на кнопку – и лети, птичка! Пятьдесят километров над землёй не хотели? Ладно, может, не пятьдесят. Может, поменьше. Но высота там космическая, точно вам говорю.
Платформа скрежещет, несётся на сверхскоростях, а ты судорожно хватаешься за поручень в клети подъёмника и замираешь сердцем, растеряв по пути наверх все свои суетные, земные заботы.
Страх напополам с удовольствием.
Обожаю такое.
Вдоволь наглотавшись воздуха, напоённого хвоей, я взмыла к небесам, и платформа подо мной опасно качнулась, словно бы предупреждая: «Не смотри вниз, самоубийца».
Но я всё же глянула в этот самый низ. Взгляд затуманился. Внутренности подкатили к горлу в надежде эвакуироваться. Усилием воли вернув их на законные места, я вышла из кабинки на площадку, огороженную парапетом чисто условно. Свалишься – твои проблемы.
Обвязавшись страховочным ремнём, я закрепила пояс между балясинами и уселась на дощатый настил. Доски пахли смолой и летом. Разгорячённый ветер лупил без разбору в уши, шею, грудь. А после, одумавшись, лез обниматься, прощения просить за своё хулиганство. Обволакивал мягко и любя.
Не добившись взаимности, он вновь свирепел. И так по кругу.
Я достала из рюкзака лесную кружку, установила её на подставку – отполированный спил ветки Хвоистой Химеры. Вынула термос, в гладкой стали которого немедленно отразилось солнце. Но церемонию чаепития пришлось отложить.
– Приветствую, Нойта! Я по тебе скучал.
Вот так, с места в карьер. Признание чуть ли не в любви. И от кого!
Позади меня, величаво взмахивая перепончатыми крыльями, завис в воздушных пространствах Мастер Хаги Тко. В отличие от драконов из легенд, сказаний и археологических раскопок, Мастер был сравнительно миниатюрным и поджарым. Кроме того, по всему телу, за вычетом крыльев, у него имелась голографическая шерсть с эффектом радуги, на ощупь натуральный бархат.
– Я намерен тебя похитить, – заявил дракон, даже не думая прятать огонь, пляшущий в глубинах тёмных глаз.
