Легче не стало.
Ещё раз посмотрев на себя, Женя взяла такое же идеально белое полотенце, к которому страшно было прикасаться, и промокнула лицо.
Что с ней было бы, не заступись за неё хозяин дома?
Этот Степан…
Женя до сих пор не без содрогания вспоминала тот ужас, когда к ней пришло осознание, что её сейчас затащат в машину и в лучшем случае, изнасилуют. Подобными историями её и других девчонок пугали в подростковом возрасте в воспитательных целях.
Когда она услышала рядом звук притормаживающей машины, то насторожилась. Втянула голову в плечи и сделала вид, что ничего не видит и не замечает. Её не трогают, и она никого не трогает. Кому она сдалась?
Оказывается, сдалась. Двум отморозкам, решившим, что девушка снимается.
От предложения прокатиться с ними она отказалась. Мягко, чтобы не нарываться на конфликт.
Не тут-то было. Мягкость они восприняли, как слабость и кокетство.
– Чего ты ломаешься? Мы не обидим. Давай с нами. Бухло на хате есть, не хватает лишь красивой лапушки.
– Я сказала, нет.
– Эй, хорош…
Женя не успела оглянуться, как двери машины распахнулись и дорогу ей преградили два взрослых мужика под сорок. Их помятые лица говорили о том, что новогодние дни незнакомцы провели хорошо. И теперь были настроены на веселое продолжение.
В отличие от Жени, которой хотелось забиться в уютный, теплый уголок, чтобы никто её не трогал.
Она сделала шаг, чтобы обойти мужчин.
Тщетно. Те шагнули в сторону, встав перед ней спиной.
Сильные. Годящиеся ей едва ли не в отцы, мужчины не желали видеть очевидного.
Они увидели в ней добычу.
Что за глупость? Если девушка забрела в незнакомый район одна, то, значит, она проститутка? Готовая за деньги поехать с ними? Они даже сумму озвучили.
Паника подобралась незаметно. Одна волна за другой.
Более того, Женя не знала, где находится. Не помнила, как забрела сюда.
Понимание, что без чьего-либо вмешательства она не сможет избежать печальной участи, пришло не сразу. Она ещё на что-то надеялась… во что-то верила… С её-то везучестью в последнее время. Чудо – то, что эти мужики ещё с ней разговаривают, а не схватили и не запихали силой в машину.
Когда показалась ещё одна большая, черная машина, Женя насторожилась, голову в плечи втянула и начала яростно молиться про себя. Хотя кто-то умный сказал, что молиться про себя нельзя. К Богу надлежит обращаться открыто, проговаривая молитвы вслух. А если Бог на самом деле слышит все, о чем мы думаем, кому в порыве ярости и злости желаем кары и прочих бед, то это настоящий треш… Но выбора не было.
Вторая машина замедлила ход, и Женя искренне обрадовалась. Пожалуйста… пожалуйста… Пусть ей помогут… Пусть не проедут мимо.
Не проехали.
Дорогой «мерин» остановился, и из него вышел высокий мужчина в дорогом пальто, кардинально отличающийся от тех двух, что пытались «снять» Женю.
Её радость была недолгой. Девушка не могла объяснить, с чем связаны её эмоции. Она так чувствовала и всё.
Мужчина выглядел респектабельно. Дорого. Такие, как он, не останавливаются на дороге и не помогают заблудившимся девочкам. Такие, как он, предпочитают проводить время в дорогих ресторанах и закрытых клубах.
Наверное… Женя точно не знала, лишь предполагала.
И ещё от таких мужчин простым девочкам, как Женя, стоит держаться подальше. Потому что разные вселенные не пересекутся никогда. Она и держалась.
До сегодняшнего вечера.
Но сейчас готова была вцепиться в этого холеного мужчину, лишь бы тот заступился за неё, не развернулся и снова не сел бы в машину, оставив её одну. Потом она скажет ему много-много раз «спасибо» и будет ещё несколько лет вспоминать добрым словом.
Мысли лихорадочно проносились в голове, кучковались и разбегались в разные стороны. И все они сводились лишь к одной: помогите… пожалуйста…
Одной ей не справиться. Никак.
Ещё до того, как эти чертовы искатели «красивой лапушки» остановились рядом с ней, Женя думала, что хуже в её жизни уже ничего не может быть. А тут… это всё.
Ком в горле мешал говорить, глаза болели от слез. Пролитых и тех, что снова подобрались слишком близко. Щеки только недавно перестало пощипывать от мороза, который с удовольствием впивался во влагу и превращал соленые капельки в льдинки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Степан Богданович умел производить впечатление. Ещё до того, как подъехали полицейские, Женя заметила, как мужики заметно напряглись при его появлении.
Да… Было в нем что-то, помимо внешней «дороговизны». Не зря Женя вроде бы и рада была, что он появился и как бы заступился за неё.
И одновременно в душе все протестовало. Кричало: беги! Хватай ноги в руки и беги!
А теперь… Теперь она в его доме.
Женя повесила полотенце на держатель и вышла из комнаты, старательно глуша в себе любопытство, чтобы не завертеть головой, рассматривая каждую деталь интерьера. Наверняка у хозяина понатыканы камеры. Хороша же она будет, заглядывающая в каждый угол.
Ей и так было не по себе.
От всего.
Правильно он её окрестил – Потеряшка. Она такая и есть.
Потерялась где-то… И никак себя не найдет.
Интересно, окажись на её месте другая, она, наверное, обрадовалась бы и никак уж не чувствовала бы себя… нищенкой, что ли. Женя смущалась и злилась одновременно. Её воспитывали правильно, в уважении к тому, что она имеет. И в благодарности к тому, кто дает.
Этот дом и она никак не сочетались.
Женя не принижала себя и соврала бы, если бы сказала, что никогда не мечтала заиметь подобный.
Но мечты мечтами. А тут реальность…
Оглушающая и бьющая наповал.
Запахи из кухни сводили с ума. Сколько она не ела?
Почти сутки. Вчера попила чай с бутербродами и йогурт в себя впихнула – всё. Потом была бессонная ночь. И утро, когда всё и началось…
Господи, получается, она весь световой день бродила?!
Да… Сначала в торговом центре, пытаясь затеряться среди людей и понять, что стоит делать дальше, а потом…
Женя ступала осторожно. Ей не хотелось нарушать умиротворяющую тишину дома.
Степан достал из холодильника нарезку и поставил разогревать мясо с овощами. У Жени громко заурчало в животе. Она выпила латте днем, и, кажется, был ещё пирожок с мясом. На большее у девушки не оказалось денег.
Если бы кто-то ей накануне сказал, что она окажется без жилья, без карты и даже без телефона в ещё не ставшем родным городе, она бы посмотрела на этого человека, как на неразумного. Женя всегда была осторожной. Пусть и не перестраховщицей, но старалась максимально себя обезопасить.
Обезопасила, называется.
Голодная слюна образовалась во рту. Женя неловко замялась в большом дверном проеме.
Мужчина, деловито накрывающий на стол, – это нечто. Правда.
У Жени всегда что-то поджималось в груди, когда она наблюдала подобные картины.
А конкретно этот мужчина у неё вызывал очень сильные и совершенно непонятные эмоции.
Она благодарна ему, что он её спас. Защитил. На этой ноте они должны были расстаться. Но, наверное, она выглядела очень жалко, если он решил её «обогреть и накормить». Хотя… Не похож Степан на человека с комплексом спасателя.
И его взгляд в коридоре и гардеробной. Он смотрел на неё, как мужчина, явно заинтересованный в женщине. Ему понравилось, что он увидел.
Горло свело спазмом. Бежать и ещё раз бежать…
Только куда?
– Чего застыла в дверях? Проходи, – грубовато сказал Степан, доставая ароматное мясо и ставя его на стол.
Женя негромко вздохнула.
Не заплакать бы от такой доброты. Мама всегда её учила быть благодарной.
И чем она сможет отблагодарить того, у которого всё есть?
Глава 4
Потеряшка ела неторопливо. Степан слышал, как заурчало у неё в животе; видел, как румянец полыхнул на щеках. Но девочка сдерживалась.
Степан предложил ей вина, она снова вспыхнула и энергично завертела головой.
