Комиссар велел позвать депозитного кассира. Однако тот не опознал полицейского. Директор банка показал то же, добавив, что их полицейский был коренастым крепышом лет сорока пяти. Особые приметы? Никаких! Загорелый, узкие губы, мясистый нос — вот и все, что он припомнил.
Глава 3
Полицейский остановился напротив торгово-промышленного банка незадолго до налета. Он внимательно осмотрел улицу, понаблюдал за банковскими клиентами. Своей неброской внешностью он едва ли обратил на себя чье-то внимание, если бы не был одет в светлосерую форму. Случайные прохожие, мельком взглянув на пего, спешили дальше по своим делам. Жители и завсегдатаи района знали этого полицейского. Однако ничего определенного рассказать о нем не могли, разве только что в последнее время он почти ежедневно патрулировал улицу: иногда утром, перед открытием банка, несколько раз — до его закрытия, а с недавних нор стал появляться и в полдень.
На улице Грюне Эк с ним свыклись. Как с жалюзи у лавки мясника или с решетками у окон и дверей банка по ночам. Присутствие полицейского внушало обитателям квартала чувство покоя и порядка. Господину Шмидту было особенно приятно видеть его, но тот избегал подходить к банку очень близко.
В отличие от других полицейских он строго соблюдал служебные формальности. Никого не приветствовал сам н почти не отвечал на приветствия других. Неспешным шагом шел по маршруту, безучастно поглядывая на проходящий транспорт и людей, так что со стороны казалось, будто его ничего не интересует.
Однако жена мясника, большая любительница посплетничать, рассказала покупательнице, что во время обходов полицейский всякий раз останавливался возле се витрины и подолгу разглядывал свиной рулет. Сегодня же он против обыкновения сразу перешел улицу и направился к банку. Впервые не постоял у ее витрины!
Полицейский действительно торопился. Как назло, под конец его смены поступил приказ срочно явиться па Штайнплатц, где формировался резерв на случай разгона демонстрации. А это не только отодвигало на неопределенное время долгожданный отдых, но и нарушало его планы на вторую половину дня.
Часы показывали двенадцать сорок пять, когда он появился у банка. Молодая женщина с ребенком на руках замешкалась у выхода. Полицейский распахнул перед ней стеклянную дверь, открывавшуюся вовнутрь. Едва заметным кивком женщина поблагодарила блюстителя порядка за услугу, но тут дверь выскользнула у него из-под руки…
В нерешительности он остановился на пороге кассового зала, стены которого были обшиты темными деревянными панелями. Лица служащих банка выражали усталость. Утренняя суматоха понемногу улеглась, и до вечернего наплыва клиентов оставалось два-три часа передышки.
Во время своих обычных обходов полицейский заметил это. В полдень некоторые кабинки пустовали. Банковские служащие пользовались затишьем, чтобы перекусить. Даже кассир что-то жевал. Его бледное лицо в отсвете люминесцентных ламп походило на призрачную маску. Директор банка оживленно беседовал с юной сотрудницей.
На сборный пункт полицейский опоздал на полчаса, хотя большую часть пути преодолел бегом. Демонстрация давно началась, и все резервы полиции были приведены в боевую готовность. Первое отделение уже отправилось к месту действии, остальные полицейские залезали в крытые фургоны. На соседней улице выстроился отряд конной полиции; лошади беспокойно пританцовывали па месте, и всадникам приходилось постоянно успокаивать их. Подъехало несколько машин с водометами. Полицейский поспешно забрался в последний фургон. Задержись он на каких-нибудь пять минут, и было бы поздно. Операция началась.
Машины медленно приближались к демонстрантам по боковым улочкам. Навстречу им катилась мощная людская волна, скандировавшая антиамериканские лозунги. Полицейские рассыпались цепью и, врезавшись в толпу, стали хватать демонстрантов, рвать транспаранты и плакаты.
Стоя в кузове фургона высоко над клокочущей людской массой, полицейский чувствовал себя ее повелителем. Краем глаза он заметил неподалеку группу телерепортеров, снимавших видеокамерой события, и мгновенно сообразил, что ему представляется блестящая возможность широко разрекламировать себя.
— Попробуй разузнать что-нибудь об этом полицейском у жителей квартала, — сказал ассистенту Грауман, после того как свидетели не опознали вахмистра из 132-го участка. — Здесь что-то не так.
Мелер громко щелкнул каблуками, отчего комиссар вздрогнул.
— Брось ты эту солдафонскую привычку!
Но Мелер уже исчез. Вскоре он вернулся.
— На улице повсюду шныряют репортеры. Жаждут подробностей.
— Никакой информации прессе! — приказал Грауман. — Пусть занимаются демонстрацией. Хотя постой. Скажи нм, что мы заняли банк из-за возможных беспорядков и грабежей. Иначе мы никогда не отвяжемся от этих ребят.
— Будет исполнено! — Мелер выбежал.
Грауман удовлетворенно посмотрел ему вслед. «Верный слуга, — подумал он. — Если покажет себя в этом деле, представлю к повышению». Сам Грауман рассчитывал на пост обер-комиссара. Но вначале надо было как можно скорее раскрыть ограбление банка на Грюне Эк и непременно завершить это расследование под фанфары.
Глава 4
Белый «фольксваген», правда с другими номерными знаками, был найден через полчаса после объявления о розыске.
Получив приказ, наряды полиции и группы поддержки, находившиеся в районе демонстрации, сразу приступили к проверке транспорта. Однако безрезультатно. Машину удалось обнаружить лишь благодаря жалобе пенсионерки, которую белый «фольксваген» едва не сбил на переходе.
Старушка выбранилась вслед бешено мчавшемуся автомобилю. Однако ее проклятия не дали заметных результатов — «фольксваген» не снизил скорость и вскоре свернул на Беймештрассе. Она поспешила к перекрестку и успела заметить, как водитель стремительно убегал от машины. Старушка направилась было к «фольксвагену», чтобы записать номерной знак, но тут увидела патрульную машину, перекрывшую движение на соседнем перекрестке. Громко ругая водителя, до смерти перепугавшего ее, женщина не успокоилась до тех пор, пока полицейский не отправился с ней к брошенному «фольксвагену».
Грауман, узнав об этом происшествии, тотчас выехал на Беймештрассе, чтобы лично осмотреть машину. Допрос кассира он отложил до своего возвращения, надеясь добыть важные улики, которые, возможно, прояснят дело.
Когда он приехал на Беймештрассе, белый «фольксваген» был уже блокирован двумя патрульными машинами. В одной из них сидела неуемная пенсионерка. Она набросилась па комиссара и осипшим голосом потребовала немедленно наказать хулигана-водителя.
— К сожалению, мы его еще не задержали, — любезно пояснил Грауман.
Старушка принялась честить полицию и сердито выпытывать, для чего же тогда вокруг столько патрульных машин и проверки на улицах. Комиссар снисходительно улыбнулся. Наверное, она решила, что все это делается с одной целью — по ее заявлению задержать нарушителя правил дорожного движения.
Грауман деликатно отделался от темпераментной пенсионерки, крепко вцепившейся в его рукав.
— Не беспокойтесь, — заверил он старушку, — мы сей же час известим вас, как только найдем его. — И, обращаясь к полицейским, приказал: — Отвезите потерпевшую домой.
Наконец комиссар смог спокойно заняться «фольксвагеном». Цвет совпадал. Однако номерные знаки были другие: V-ST 501. Приметив на иих свежие царапины, Грауман понял, что номера недавно поменяли.
После того как криминалисты сняли отпечатки пальцев с замков и внутренних элементов машины, в газетном свертке был обнаружен скорострельный карабин системы, находившейся на вооружении полиции.
Грауман распорядился незамедлительно отправить карабин в криминалистическую лабораторию. Зазвонил радиотелефон, и комиссар взял трубку.
— Белый «фольксваген» с номерными знаками V-SK 404 принадлежит доктору Венцелю, ветеринарному врачу из Штеглица, — бойко доложил дежурный из управления и поинтересовался: — Надо выяснять алиби Венцеля?
— Разумеется, оно у него есть, — раздраженно ответил Грауман. — Или вы полагаете, что преступник воспользовался для нападения на банк собственной машиной, а после налета запросто бросил ее? Позвоните Венцелю и спросите, знает ли он об угоне своего «фольксвагена».
В ответ Грауман услышал только короткое «слушаюсь». Кряхтя, он вылез из патрульной машины, и она уехала.
Дабы скоротать время ожидания результатов экспертизы, комиссар решил осмотреть окрестности. Однако не приметил ничего интересного. Втайне он надеялся отыскать снятые номерные знаки. Раз уж преступник кинул карабин, то почему бы ему не выбросить где-нибудь поблизости и номера? Грауман вернулся в свою машину и задумался. Что заставило налетчика оставить карабин в «фольксвагене»? Может быть, он посчитал рискованным пробираться с винтовкой под полой сквозь полицейские кордоны? Или его вспугнули поднятые по тревоге патрули? Нет, это слишком простые версии. Скорее всего, он уже не нуждался в оружии: ведь налет на банк завершился удачно. Или хотел навлечь подозрение на владельца «фольксвагена»?
