себя конец рассказа. Зрители уже догадываются, что речь пойдет о легендарной мышке, но делают вид, что ждут не дождутся развязки. Я же слышу лишь биение собственного сердца.
Мне хорошо известны правила игры, и, откровенно говоря, я не любитель обманывать кого-то ловкими трюками. Внезапно я забываю обо всем. О том, чему выучился в школе и что вычитал в книгах. Мой мозг — чистый лист бумаги. И я начинаю гоняться за мышью — в буквальном смысле слова, совершенно искренне. Впервые наступает почтительная тишина. Разве что некоторые из зрителей шепотком посвящают в развитие драмы только что подошедших. А я в самом настоящем трансе и ошалело, как человек, у которого помутился разум, ищу выхода из положения.
Я выворачиваю наизнанку карманы, один за одним, на глазах у всей публики. Снимаю шляпу и отбрасываю ее в сторону — мол, смотрите, никакого кролика. Развязываю узел галстука, расстегиваю ворот рубашки, и вот уже мои руки с ужасом останавливаются на верхних пуговках брюк.
Если бы не лицо одной женщины, зардевшейся румянцем ожидания, я бы наверняка упал в обморок. Но вверив все мои упования этой особе, я чувствую себя куда лучше на своем пьедестале и сразу возвожу ее в ранг музы, напрочь забыв, что женщины весьма охочи до всяких скабрезностей. Напряжение в этот момент достигает своего предела. Какая добрая душа, поняв, что со мной происходит, догадалась вызвать по телефону «скорую помощь»?! Рев сирены возвестил о нарастающей угрозе.
Однако в самую последнюю минуту моя улыбка и вздох облегчения удерживают тех, кто явно собрался меня линчевать… Здесь, вот здесь, — в ямке под мышкой левой руки — затеплело гнездо… Что-то ощутимо стронулось, зашевелилось… Я осторожно опускаю руку вдоль тела, собрав пальцы ковшиком. И чудо! По туннелю рукава прямо в мою ладонь скатывается нежная частичка жизни. Я протягиваю руку и победно разжимаю кулак.
Толпа облегченно вздыхает вместе со мной. Помимо воли я как бы сам приглашаю всех аплодировать, и в ответ слышу бурную овацию. Тут же выстраивается целая процессия, все поголовно ахают при виде новорожденной мыши. Люди знающие подходят ближе, осматривают мышь со всех сторон, и, убедившись, что она дышит и движется, говорят наперебой, что ни разу в жизни не видели ничего подобного. И поздравляют, поздравляют от всего сердца. Но стоит им отойти на несколько шагов в сторону, начинают выражать сомнение, неодобрительно покачивают головой, пожимают плечами. Нет ли тут обмана? Может, какой фокус. Да и мышь ли это?
Какие-то энтузиасты готовы нести меня на руках, чтобы я немного расслабился. Но это только слова. Постепенно публика начинает расходиться. Я вот-вот останусь в полном одиночестве, и, обессиленный от такого долгого напряжения, готов вручить мышь любому, лишь бы взяли.
Женщины, они почти все испытывают дикий страх перед мышами. Но та, с зардевшимся лицом, подходит ко мне и с робостью просит подарить ей мышь — плод моей сокровенной фантазии. Польщенный донельзя, я тут же преподношу ей маленькую мышку, и во мне все дрожит, когда она любовно прячет ее в глубоком вырезе своего платья.
На прощанье она благодарит меня и смущенно пытается объяснить причину своей просьбы, дабы это не истолковали превратно. Женщина так прелестно волнуется, что я завороженно внимаю каждому ее слову. Она говорит, что у нее есть кот и они с мужем живут в роскошной квартире. В общем, ей просто захотелось доставить обоим нечаянную радость. Ведь ни тот, ни другой не знают, что такое мышь.
ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ
Все, заинтересованные в том, чтобы верблюд прошел сквозь игольное ушко, должны внести свое имя в список лиц, содействующих эксперименту Никлауса.
Арпад Никлаус, прежде состоявший в группе ученых, занимавшихся смертоносными опытами с ураном, кобальтом и водородом, посвятил свои исследования благородной и исключительно гуманной цели — спасению душ богачей.
Он предложил научный проект по расщеплению верблюда на элементарные частицы и пропуску его в виде пучка электронов через игольное ушко. Приемное устройство, очень напоминающее телевизионный кинескоп, вновь соединит электроны в атомы, атомы в молекулы, молекулы в клетки и в конце концов соберет тело верблюда в его изначальном виде. Профессору Никлаусу уже удалось переместить на некоторое расстояние каплю тяжелой воды. Ему также удалось вычислить в пределах, соответствующих данному веществу, количество квантовой энергии, испускаемой верблюжьим копытом. Не станем утомлять читателя потоком астрономических цифр, иллюстрирующих эти опыты.
Единственная серьезная проблема, с которой столкнулся профессор Никлаус, заключается в отсутствии собственной атомной станции. Подобные станции, представляющие собой целые города, неимоверно дороги. Но уже создан организационный комитет, задачей которого является решение этой проблемы путем обеспечения международной поддержки. Первые поступления, пока еще довольно скромные, идут на финансирование огромного количества рекламных буклетов, пропагандистских брошюр и проспектов, а также на выплату профессору Никлаусу скромного жалованья, которое позволит ему продолжать свои научные изыскания и проведение расчетов, пока не будет завершено строительство его огромных лабораторий.
На данный момент из всего оборудования в распоряжении комитета имеются только верблюд и игла. Так как проект Никлауса был поддержан обществом защиты животных, нашедшим его безвредным и даже полезным для здоровья любого верблюда (а Никлаус говорит о возможной регенерации всех клеток организма), то национальные зоопарки предложили для научных исследований целый караван верблюдов. Нью-Йорк не остался позади, предоставив своего знаменитого белого дромадера.
Что касается иглы, то Никлаус считает себя вправе гордиться ею и заявляет, что она является краеугольным камнем в его эксперименте. Это не просто игла, а поистине чудо-изобретение, рожденное пытливым гением ученого. На первый взгляд она ничем не отличается от самой заурядной иголки. Супруга профессора, проявляя недюжинное чувство юмора, иногда даже штопает ею белье своего мужа. Но игле этой нет цены. Она изготовлена из замечательного металла, о котором пока ничего не известно кроме того, что, как обмолвился сам Никлаус, он является веществом, состоящим исключительно из изотопов никеля. Это загадочное вещество стало головоломкой для научного мира. Некоторые выдвигают смехотворное предположение о том, что речь идет якобы о каком-то синтетическом осмии либо же о некоем анизотропном молибдене, другие осмеливаются публично повторять слова одного ученого завистника, заявившего о том, что, дескать, пресловутый металл Никлауса известен ему по кристаллическим вкраплениям, встречающимся в сидеритовых рудах. Достоверно же известно лишь то, что никлаусова игла способна выдержать напор потока электронов, мчащихся со сверхсветовой скоростью.
В одном из своих публичных выступлений, столь чтимых схоластическими мозгами высоколобых педантов, профессор Никлаус сравнивает верблюда, пропускаемого через игольное ушко, с волокном паутины. Он утверждает, что паутина, сотканная
