id="id7">
ПАУЧИХА
Огромная паучиха по-прежнему ползает по моему дому, и я никак не могу избавиться от страха.
В тот день, когда мы с Беатрис очутились под замызганным пологом бродячего цирка, я сразу же почувствовал, что это отвратительное мохнатое чудовище станет самым жестоким испытанием из всего ниспосланного мне судьбой. Это было намного ужаснее, чем если бы на меня вдруг обрушился чей-то внезапный взгляд, исполненный бесконечного презрения и жалости.
Несколько дней спустя я вернулся, чтобы купить хищника, и удивленный циркач порассказал мне об образе жизни и содержании этого чудища. И тогда я понял, что навсегда обрел воплощение неизбывного ужаса и наибольшую меру страха, которую только могла вынести моя душа. Помню, как я возвращался домой, дрожа и спотыкаясь, ощущая в руке легкий, но тяжкий вес паука-птицееда; отчетливо различая два розных веса — вес деревянного короба и вес паука, тяжесть безобидного дерева и тяжесть нечистого и ядовитого животного, повисшего на мне неодолимым бременем. В том коробе я нес домой свой собственный ад, которому предстояло заместить беспредельный, но привычный мне мрак моего одинокого ада.
Та памятная ночь, когда я выпустил зверюгу на волю и увидел, как она бежит по моей комнате, перебирая лапами точно краб, чтобы поскорее спрятаться под диваном, стала для меня началом существования, не поддающегося никакому описанию. С той самой минуты каждое мгновение моей жизни отмерено лапами мохнатого паука, незримое присутствие которого наполняет собой весь дом.
Каждую ночь я дрожу в ожидании смертельного укуса. Сколько раз я просыпался в холодном поту, оцепенело внимая окружающему меня безмолвию, потому что во сне ощутил щекочущее прикосновение к моему телу паучиных лап, вес паучьей плоти, несущей в себе смертельный ужас. Но всегда настает рассвет. Я все еще жив, и измученная душа моя остается ждать следующей ночи.
Иногда мне кажется, будто паучиха исчезла, будто она убежала или издохла. Но я и не пытаюсь пойти проверить, так ли это на самом деле. Я оставляю на произвол судьбы мою встречу с ней всякий раз, когда выхожу из ванной или раздеваюсь, чтобы лечь в постель. Иногда ночная тишина доносит до меня шуршание ее лап, которое я научился различать, хотя и знаю, что шаг ее неслышен.
Очень часто я нахожу нетронутой еду, которую оставил ей накануне. Когда еда исчезает, я не знаю, пожрала ли ее паучиха или это был какой-нибудь безобидный ночной гость. Я даже стал подумывать, не стал ли я жертвой обмана и не дрожу ли я при мысли о совершенно безвредном паукообразном. Может быть, чертов циркач надул меня, заставив выложить кругленькую сумму за страшную видом, но безобидную тварь.
Но это даже и не важно, потому что я сам наделил эту паучиху одному лишь мне ведомым смыслом — знамением моей отсроченной смерти. В самые тяжкие часы бессонницы, когда я теряюсь в догадках и ничто не может успокоить меня, мне является моя паучиха. Она медленно кружит по комнате и безуспешно пытается подняться по стене. Вдруг она останавливается и поднимает голову, поводя ворсистыми щупальцами. Она словно возбужденно выискивает невидимого партнера.
И тогда я, трепеща в своем одиночестве, до смерти запуганный маленьким чудовищем, вспоминаю, как когда-то так же грезил о Беатрис и о ее несбыточном присутствии.
СТРЕЛОЧНИК
Человек — судя по всему, нездешний, — еле дыша добрался до безлюдной станции. Тяжеленный чемодан, который некому было поднести, оборвал ему все руки. Он вытер потное лицо платком и, приложив ладонь к глазам, стал всматриваться в даль, на уходившие за горизонт рельсы. Отдышавшись, Нездешний встревоженно глянул на часы: минута в минуту время отправления его поезда.
И тут кто-то легонько хлопнул его по плечу. Нездешний обернулся и встретился взглядом со старичком, невесть откуда возникшим, который мог бы сойти за железнодорожника. В руке у него был маленький красный фонарик, почти игрушечный. Он с улыбочкой посмотрел на незнакомца, когда тот спросил его, не скрывая волнения:
— Простите, неужели поезд уже ушел?
— Вы, надо думать, недавно в наших краях?
— Мне необходимо уехать как можно скорее. Я должен быть в N. не позднее чем завтра.
— О! Да вы, оказывается, совсем не знаете, что тут к чему. Но вам перво-наперво надо получить номер в привокзальной гостинице.
Тут старик кивнул в сторону странного тускло-серого строения, походившего более на тюрьму.
— Зачем мне гостиница, я должен уехать немедленно.
— Получите там номер не мешкая, может, еще есть свободные. И если номер найдется, оплатите сразу за весь месяц. Это дешевле, и отношение к таким постояльцам куда лучше.
— Вы с ума сошли! Я должен быть в N. завтра же.
— Я, по правде говоря, мог бы оставить вас тут одного — и ладно. Но все-таки хотелось бы помочь вам, объяснить…
— О, пожалуйста…
— Эта страна, как вам, должно быть, известно, славится своими железными дорогами. Пока еще, прямо скажу, не все на должной высоте, но много сделано по части всяческих справочников касательно расписания, маршрутов поездов и продажи билетов. В этих справочниках есть схема всех железных дорог страны, все направления поездов, и билеты продаются в самые отдаленные, самые маленькие деревушки. Дело лишь за тем, чтобы поезда приходили куда надо и в соответствии с расписанием, указанном в этих чудесных справочниках. Наши граждане не теряют надежды, ну а пока что мирятся с некоторыми неполадками. Чувство высокого патриотизма не позволяет им роптать и выказывать недовольство.
— Но скажите, на этой станции останавливаются хоть какие-то поезда?
— Сказать «да» было бы рискованно с моей стороны. Сами видите — рельсы есть, но кое-где они в аварийном состоянии. А в некоторых местах, там вместо рельсов две линии, прочерченные мелом прямо по земле. Словом, при таких обстоятельствах нет уверенности, что тут появится поезд, но никаких запретов на то не было. Так что почему бы ему не появиться? На своем веку я видел на этой станции много поездов и знал лично некоторых пассажиров, которым удалось попасть в вагоны. Если у вас хватит терпения, я, может, буду иметь честь оказать вам услугу и помогу подняться в самый лучший и комфортабельный вагон.
— И на этом поезде я доеду до станции N.?
— Ну, стоит ли так настойчиво стремиться именно в N.? Главное — сесть в поезд. Это, считайте, уже большая удача. Как только вы окажетесь в поезде, жизнь ваша обретет определенное направление. И что за важность, какое именно — в сторону N. или еще куда!
— Но если мой билет
