Рейтинговые книги
Читем онлайн Черные руны - Халлдор Стефаунссон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 12

Никогда еще дом торговца не был в такой степени отмечен духом культуры, как после появления этого гостя. Стало правилом снабжать его всем необходимым, поскольку багаж он оставил на корабле; кстати, хозяева об этом даже не заикались. Торговец Вальдемар поначалу немного подозрительно относился к путешественнику, который умудрился забыть свой багаж, но хозяйка объяснила, что для художников это естественно, и торговец – он был знаком с людьми такого рода лишь понаслышке – решил, что правда на ее стороне, ведь она как-то читала про художников в одной датской книжке.

Ислейвур и Йоун с молчаливым удивлением наблюдали за новым гостем и за Йоусабет, уверяя себя, что для них теперь все потеряно и надеяться не на что.

Этот молодой человек, об этом молодом человеке, этому молодому человеку, от этого молодого человека… Все ради него: и гостеприимство фру Ловисы, и забота Йоусабет, – только бы развлечь гостя наилучшим образом.

У священника раздобыли лошадей, чтобы молодые люди могли совершать прогулки верхом. Сначала их сопровождала фру Ловиса, потом они стали ездить вдвоем. Наверное, трудно было, сидя на лошади, удержать на носу очки.

– За границей лошади крупнее, – замечает Йоусабет, показывая, что и она кое-что знает, хотя пока нигде не бывала.

– Да, но не такие хорошие, и девушки, которые на них ездят, не такие красивые. Я как-нибудь нарисую тебя, верхом на лошади, ты просто создана, чтобы стать моделью для великой картины.

Йоусабет в душе посмеялась над этими словами: «Наверняка вычитал в каком-нибудь романе». Все же ей нравилось слушать, как он ее превозносит, хотя комплименты его были всегда высокопарны и не всегда искренни, к тому же временами его восторг принимал слишком уж навязчивые формы.

Лошади легко шли рысью по ровной дороге, пока Йоусабет не свернула в сторону и не перешла на галоп. Лошадь Гвюдлёйгура, художника, последовала за ней. Вскоре путь им преградил полуразрушенный торфяной загон для скота. Это место было знакомо Йоусабет еще с той поры, когда вместе с поселковыми мальчишками она угоняла лошадей священника и галопом, без седла скакала на них по всей округе. Она подстегнула свою лошадку, и та без колебаний перелетела через сломанную изгородь. Потом Йоусабет оглянулась назад, чтобы посмотреть, как поведет себя ее спутник. Тот не ожидал встретить препятствие, в страхе выпустил поводья и ухватился за гриву лошади, которая на всем скаку задела копытами за ограду и вместе со всадником полетела кувырком. Испугавшись, хотя подсознательно и была готова к этому, Йоусабет спрыгнула на землю и чуть не споткнулась о художника, а его лошадь в испуге поскакала прочь, увлекая за собой лошадь Йоусабет.

Гвюдлёйгур быстро поднялся на ноги; он был невредим, но растрепан и сердит после падения.

– Ты это нарочно подстроила! – крикнул он. – Наверно, хотела убить меня? – С него вмиг сошла вся вежливость, которой он отличался дома.

Йоусабет обрадовалась, что ни с Ним, ни с лошадью ничего не произошло; ей вспомнилось давнишнее приключение: как она однажды столкнула в воду мальчика. Неужели она так жестока, что ее тянет убивать людей? Да нет же, просто жизнь в этом сонном поселке слишком бедна событиями.

– Прости, – смущенно сказала она, – я совсем забыла об этих развалинах. Тебе больно?

Тут он снова стал светским человеком, который не позволит мелкой неурядице испортить себе настроение; однако он воспользовался раскаянием Йоусабет и крепко поцеловал ее. Потом оба пошли догонять лошадей.

А поздним вечером они катались на лодке по небольшому озерцу. Как настоящий художник он восхищался тишиной и красотой природы:

– Очертания гор в сумерки рождают в сердце художника желание творить. Ах, если бы у меня был с собой мольберт и краски.

Втайне она всегда посмеивалась над его высокопарными рассуждениями и не очень-то верила ему. Поэтому, когда он сложил весла и сел рядом с ней, решив, что настал подходящий для поцелуев момент, она игриво оттолкнула его:

– Поосторожнее, вот возьму да столкну тебя в воду, и неизвестно, так ли легко ты отделаешься, как отделался сегодня, когда упал с лошади. Я уже однажды сбросила одного в море.

Он рассмеялся:

– Ничего со мной не случится, поплаваю немножко, Йоусабет посмотрела на него с восхищением: она никогда не видела человека, который бы умел плавать. Но все-таки не удержалась от насмешки:

– Никакой ты не художник, я в этом абсолютно уверена. Это мама так думает, и пусть, если ей хочется.

Он ничего не возразил, но поцеловал ее крепко и долго, и она была податливее к его ласкам.

Гейра, прислуга, была в курсе всех их дел, она больше не боялась своего тирана, долгие годы отравлявшего ей жизнь; мало того, теперь она даже могла пригрозить молодой госпоже:

– А не рассказать ли мне твоей матери, в котором часу ты вчера вернулась домой? И чем вы после этого занимались у него в комнате?

Вот такие вещи Йоусабет вынуждена была терпеть от оборванки прислуги, которую много лет назад уличила в воровстве, – счастье изменчиво. Обращаясь к ней, Йоусабет уже не пользовалась былым жаргоном, наоборот, теперь она дарила Гейре подарки, чем и достигался мир между ними.

И летние развлечения продолжались с полного согласия фру Ловисы, которая была уверена, что Гвюдлёйгур поступает строго в соответствии с ее предписаниями, ведь Гейра ловко выгораживала свою подопечную. Молодой художник также нашел способ войти в доверие к хозяйке. Они оба на все лады восхищались великим городом Копенгагеном, он без устали рассказывал о всевозможных течениях в искусстве, а кроме того, знал очень красивые и доселе неизвестные здесь узоры, которые наносил на скатерти и наволочки, с тем чтобы потом по ним можно было вышивать. Еще он отлично играл на фисгармонии, так что фру Ловиса с трудом узнавала в его исполнении те мелодии, которые пыталась выколотить из инструмента ее дочь. Одним словом, этот приятный, отмеченный духом культуры период неожиданно затянулся на четыре месяца, хотя торговец Вальдемар при всей своей молчаливости порой обращал внимание жены на то, что чужой человек прожил у них гораздо дольше, чем подобает гостю, и что ему не мешало бы по крайней мере съездить за багажом. Но фру Ловиса объясняла, что только сам художник, и никто другой, может решить, когда и куда ему ехать, и он молча удалялся к себе в контору, чтобы заняться искусством счета. Ведь счет тоже искусство, хотя фру Ловиса думала иначе и недооценивала как само это искусство, так и своего мужа, умело им владеющего.

Так проходит это блаженное время, пока Йоусабет вдруг срочно не устраивает со своей матерью тайное совещание, после чего мать незамедлительно призывает к себе летнего гостя и подвергает его основательному допросу – тут уж никакими баснями не отделаться. В ходе дознания обнаруживается, что Гвюдлёйгур вовсе не художник, хотя прямо он никогда этого и не утверждал, что он далеко не богат и никогда не был за границей. В конце концов выяснилось, что он просто-напросто писарь из столицы – остался без работы, бродяжничал, в этот старинный захолустный поселок приехал без гроша за душой; правда, сперва он собирался подыскать себе работу, чтобы как-то жить дальше и продвигаться по своему пути, о цели которого он и понятия не имел, но, обнаружив необычайную доверчивость милых хозяев, слегка приукрасил свое жизнеописание красочными выдумками, какие только пришли ему в голову.

Это был тяжелый удар для фру Ловисы, считавшей себя знатоком человеческих душ, но делать нечего – нужно было спасать то, что еще можно было спасти. Посовещавшись с мужем – впрочем, она скорее давала указания, чем спрашивала совета, – фру Ловиса предприняла ряд контрмер. Писаря решено было выгнать, отправив его пешком через горы на побережье, где он мог попытаться сесть на корабль. Однако еще некоторое время он пробыл в поселке, чтобы у людей не возникло никаких подозрений относительно того, почему Йоусабет с матерью следующим же кораблем отправляются в Копенгаген.

Фру Ловиса вернулась очень скоро, в новых нарядах, в очках, и пустила слух, что дочь учится в королевском городе.

3

После отъезда Йоусабет поселок заметно опустел. Все поняли, что не только в ее собственном доме, но и в хижинах простонародья весьма велико было влияние этой девушки, одной из наследниц богатства поселка, которую вдруг взяли и увезли туда, куда другие молодые люди и мечтать не смели попасть. Она была и образцом, и пугалом. А теперь вот по всей округе ползут новые неясные слухи, и никто не знает, откуда они берутся. Говорят, что она нигде не учится, а ведет расточительную жизнь, проматывая Вальдемаровы деньги, что она родила ребенка от того самого художника, который, узнав о своем отцовстве, сбежал из поселка.

Прошло два года, а Йоусабет ни разу не приехала на каникулы домой. А еще немного спустя торговец Вальдемар отправился по делам в Копенгаген и вернулся оттуда вместе с дочерью. Она уже выучилась? Такое впечатление, что она сильно сдала за это время: похудела, глаза ввалились, она уже не так привлекательна – если вообще когда-нибудь была привлекательной. Гейра, прислуга, объясняет ее неважный вид отнюдь не переутомлением от занятий, а совсем другими причинами. Это объяснение, вероятно, как-то связано с тайной жаждой мести; впрочем, она не знала, что Йоусабет пьет по ночам, а потом весь день мучается похмельем. И к распоряжениям матери Йоусабет относилась теперь не так уважительно, как раньше. Она перестала заботиться о своей внешности и, нисколько не думая о семье, появлялась в обществе всяких оборванцев, везде, где только продается спиртное.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 12
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Черные руны - Халлдор Стефаунссон бесплатно.

Оставить комментарий