Круглолицая толстощекая девочка, с кудряшками цвета корицы и челкой на лбу, нерешительно приблизилась к барьеру. Пока она шла по проходу, все украдкой бросали на нее любопытные взоры. Десятилетняя девочка-подросток была в светло-голубом платьице с оборочками, кружевным воротничком и пышными рукавчиками. Столь трогательный детский наряд, казалось, был призван подчеркнуть ее невинность. В то же время некоторая мешковатость просторного платья скрывала полноту этой маленькой толстушки.
Она волнуясь заняла свое место и подняла руку для присяги. Кевин кивнул и метнул взор на Мартина Баама. Девочка была неплохо подготовлена. Баам тоже провел предварительную работу по процессу; но Кевин все равно ощущал себя на коне – ведь он готовился куда более тщательно. Окружному прокурору не уйти от поражения.
– Барбара... – начал Мартин Баам, приближаясь к ней.
– Один момент, мистер Баам, – вмешался судья. Он наклонился к Барбаре Стенли. – Барбара, ты понимаешь, что только что присягнула говорить правду... и только правду?
Барбара мельком взглянула на публику, затем повернулась к судье и кивнула.
– И ты понимаешь, насколько важно может быть то, что ты здесь скажешь?
Она снова кивнула, в этот раз менее решительно.
Судья откинулся назад.
– Приступайте, мистер Баам.
– Благодарю, Ваша честь. – Баам выдвинулся к месту свидетеля. Прокурор, высокий жилистый мужчина, был на подъеме многообещающей политической карьеры. Это дело было ему совсем не по душе – больше всего он боялся связать свое имя с каким-нибудь грязным процессом, и посему надеялся, что Кевин со своей подзащитной Лоис Уилсон примут его предложение не поднимать лишнего шума. Однако они не пошли у него на поводу – и вот ему приходится разбираться с показаниями десятилетних детей.
– Я хотел бы, чтобы ты, Барбара, рассказала суду то, что уже говорила мистеру Корнблу в директорском кабинете, в тот самый день, когда все случилось. Не торопись, говори спокойно.
Девочка нервно оглянулась на Лоис. Кевин велел той пристально смотреть на детей, особенно на трех подружек, которые будут подтверждать обвинения Барбары Стенли.
– Ну... иногда, когда у нас были... занятия по искусству...
– Занятия по искусству, – повторил прокурор. – Объясни, пожалуйста, подробнее, что это такое, Барбара.
– Искусство или музыка. Тогда класс идет к учителю гуманитарных предметов или к учителю музыки, – девочка говорила заученно, как по бумажке, прикрыв глаза и словно бы припоминая все, чему ее научили перед процессом. Кевин видел, что она плохо справляется с возложенной на нее ролью. Ей с трудом удается попадать в задуманное прокурором русло поведения. Оглянувшись, он приметил несколько усмехающихся лиц среди публики. Однако джентльмен в черном смотрел напряженно, даже гневно.
– Понятно, – поддакнул Баам, кивая, – Итак, все ушли в другой кабинет, я правильно тебя понял?
– Угу. – Девочка кивнула, вздыхая.
– Пожалуйста, говори "да" или "нет", Барбара, когда отвечаешь на мои вопросы. Договорились?
"Вы уже давно договорились", – скрипнул зубами Кевин.
– Ну... то есть да.
– И вот, когда все уходили из классного кабинета... – подсказывал Баам.
"Ах ты, сказочник. Еще и помогаешь ребенку излагать свой сценарий", – подумал Кевин.
– Мисс Уилсон просила одну из нас остаться, – повторяла Барбара затверженный текст.
– Остаться? Остаться в классе наедине с ней?
– Ну... да.
– И?
– И однажды меня она тоже попросила.
– И ты что-нибудь рассказывала про тот раз мистеру Корнблу?
Барбара чуть развернулась, избегая взгляда Лоис. После чего порывисто вздохнула и продолжила рассказ.
– Мисс Уилсон попросила меня сесть рядом с ней и сказала, что, когда я вырасту, то стану очень красивой и симпатичной, только для этого нужно знать свое тело и заниматься им. Надо знать такие вещи, о которых взрослые не любят говорить.
Она запнулась и потупила глаза.
– Продолжай.
– Она сказала, что на теле есть особенные укромные места.
– Особенные укромные места?
– М-м... да.
– И что же она поведала тебе об этих местах, Барбара?
Девочка снова стрельнула взглядом в сторону своей бывшей "классной" и тут же опасливо повернулась к Бааму, как к своей единственной опоре.
– Так чему же она хотела научить тебя, Барбара? – повторил вопрос прокурор.
– Что чувствуешь нечто особенное, когда кто-нибудь... притрагивается к ним.
– Ясно. И что же она после этого делала? – Он подбадривающе кивнул.
– Она показывала мне эти места.
– Показывала? Каким образом?
– Показала, а потом попросила позволить ей потрогать, чтобы я это почувствовала.
– И ты позволила ей, Барбара?
Сжав губы, девочка кивнула.
– То есть – "да"?
– Да.
– И где же именно она трогала тебя?
– Тут и там, – сказала Барбара, указывая сначала на грудь, а потом между ног.
– Она только трогала тебя или делала что-то еще?
Барбара закусила нижнюю губу.
– Это трудно, Барбара, мы все понимаем. И тем не менее мы вызвали тебя для того, чтобы справедливость восторжествовала. То, что мы делаем, – хорошо, расскажи и избавься от дурного.
"Под исповедника работает", – ехидно подумал Кевин.
– Ты ведь все поняла, девочка моя?
Она кивнула.
– Смелее, расскажи суду. Чем еще занималась мисс Уилсон?
– Потом она... положила руку вот сюда, – сказала Барбара, укладывая правую ладонь пониже живота.
– Положила? Вот сюда? Прямо сюда? Ты имеешь в виду, под одежду?
– Да.
– И что произошло потом?
– Она стала спрашивать, что я чувствую. То есть не чувствую ли при этом что-то особенное, то есть необычное, – сбиваясь, продолжал ребенок. – Я сказала, что это просто щекотно, и тогда она рассердилась и убрала руку. Она сказала, что я еще слишком маленькая и не готова понять этого, но она попробует потом со мной в другой раз.
– И попробовала?
– Не со мной, – быстро сказала Барбара.
– А с твоими подружками, другими девочками из класса?
– Да, – пропыхтела толстушка.
– И, когда ты рассказала им, чем вы занимались с мисс Уилсон, оказалось, что с ними она делала то же самое, верно?
– Да.
Ропот прокатился среди присутствующих. Судья укоризненно взглянул на публику, и зал стих.
"Точно школьный учитель, – ядовито подумал Кевин, – наводит порядок в классной комнате".
– После чего вы решили рассказать все это мистеру Корнблу?
– Да.
– Хорошо, Барбар. Теперь мистер Тейлор наверняка тоже захочет задать тебе несколько вопросов. Будь так же правдива с ним, как ты была правдива со мной, – напутственно произнес Мартин Баам и обернулся к Кевину, укоризненно покачав головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
