Это был полет, да это был полет. Он показал Прасковьи, что такое есть страх. Что она видела тогда, я не знаю, на этот вопрос она мне всегда отвечала. – То, что я там видела это лично для меня. Одно скажу; жизнь, это крупица нашего сущего. – Эти слова я тогда не понимала, но, в зрелом возрасте, когда уже я прожила свою жизнь, я стала понимать, что она имела в виду. – И так, в какую-то секунду, Прасковья почувствовала, что она упала в пустоту, и приземлилась, в страшном головокружении, и потере ориентации. Она слышала чьи-то голоса, и тут, откуда не возьмись она услышала до боле знакомый голос Григория, своего мужа:
–Очнулась? Что за жена? – Злился он. – Не жена, а сплошное наказание.
Глава-6
Очнулась Прасковья в какой-то светлой больничной палате. Она осмотрелась и подумала. – « Как я здесь оказалась »?
Серые стены, сетчатые кровати, какое-то мед-оборудование. Врачи стояли возле нее. Все это она видела в тумане, так как ее глаза, да и впрочем, и она сама, еще не проснулись после долгого и продолжительного забытья. И вот ее глаза открылись полностью, и она увидела перед собой, стоящего у койке Григория и, стоящею возле кровати Нину, ее дочь. Прасковья сначала опешила, ведь ее муж покинул ее, а тут? Она не понимала, в чем тут дело? Как произошло так, как не могло произойти? – « Или я сплю »? – Думала Прасковья. « И то, что сейчас происходит это сон »?
Григорий спросил:
–Как ты себя чувствуешь?
Нина бросилась на шею маме и молящем воплем воскликнула:
–Не покидай нас МАМА!!!
Она крепко обняла ее за шею, и зарыдала. Прасковья почувствовала всю ту мольбу и детскую радость того, что она не покинула этот грешный мир. Что она еще жива. Жива. И это был не сон. Явь, радостная дочерняя радость того, что ее мать жива, жива и с ней ничего не случилось. Прасковья крепко обняла свою дочь, сказала:
–Не бойся, я жива.
Нина спросила:
–Ты не умрешь?
–Кто тебе такое сказал? – Спросила она и посмотрела с упреком на мужа. – Отец?
–Нет.
–А кто? – Продолжала допытываться мама.
Нина призналась.
–Одна девочка.
–Какая девочка?
–Варвара.
Прасковья лазского улыбнулась, сказала:
–Глупая девочка эта Варвара.
–Я ей тоже сказал об этом. – Вставил Григорий. – Но она хотела видеть тебя. – Объяснил он. – Пришлось взять ее с собой. Говорила, что не уснет, пока не убедится, что ты не на небесах.
Прасковья выслушала Григория, спросила у дочери:
–Ты так сильно меня любишь?
Дочь воскликнула:
–Да мама люблю!!! – И она пуще прежнего крепко зажала маму в своих объятьях.
–Задушишь. Отпусти.
Дочь ослабила свои объятья, но не отпустила маму. Она боялась потерять ее, и поэтому, прильнув к ней, спросила:
–Можно я сегодня буду с тобой?
Этот вопрос поставил обоих родителей в тупик, они не могли отказать ей, но часы посещение были ограничены, и никто после определенного времени не мог здесь задержаться. Прасковья сказала:
–Можно, пока отец здесь.
Нина умоляюще посмотрела на отца.
–ПАПА!!!
–Нет. – Отрезал тот. – Только пока я здесь.
–Но па…
–Я же сказал, нет. – Отрезал он. – Нет и точка.
Нина лишь сказала:
–Злой.
Отец ничего не ответил. Он смотрел на свою жену, и ему было горько. Горько за то, что его жена непутевая женщина. И она вряд ли могла ему возразить.
Прасковья спросила:
–Как я здесь оказалась?
И Григорий рассказал ей то, что знал.
–Сегодня утром, ко мне пришел наш участковый Зверев, и сообщил мне что, вчера ночью к ним позвонил неизвестный, и сообщил, что женщина лежит на пруду совсем бес сознание. Он поехал на пруд, и, обнаружив там тебя, вызвал скорую, и составил протокол. Так ты оказалась здесь. – Он сделал паузу, продолжал. – Затем он направился ко мне и сообщил мне о тебе. Сняв с меня показание, он отвез меня в больницу, и тут мне доктор объяснил, что у тебя не только алкогольное отравление, но и помутнение рассудка. То есть начинающая белая горячка. – Он тяжело вздохнул. – Так что тебе здесь придется задержаться. Вот и все что мне известно. – Закончил он.
Прасковья была в смятении. Она не знала что и думать. Она не помнила ничто, что произошло в тот вечер. Ее сознание было стерто, и это ее пугало. Она сказала:
–Знаешь Гриш, я ничего не помню. – Она сделала паузу, как бы подчеркивая верность своих слов. – Я действительно нечего не помню. – Со стороны это казалось жалостью к самой себе. – Сколько раз я попадала в истории, но всегда я все помнила. А сегодня? – Она сделала паузу. – Сегодня я согласна, перегуляла. И не смотри на мня так, как будто я в чем-то виновата. Я не виновата, а ошибиться может каждый.
Григорий холодно спросил:
–Ты так считаешь?
–Это так. – Утвердила Прасковья. – Я так считаю.
Григорий сделал долгую и затяжную паузу и затем сказал:
–Вряд ли ты когда ни будь меня слушала, выслушай же сейчас. Я устал от твоих каждодневных пьянок. Ты просто обычная пьяница. Смотри, куда ты опустилась. Я за свою жизнь видел иного людей, ты хуже их всех. Смотри, тебя нашли на нашем пруду. Пьяную, грязную…
Да. Это нравоучение было не для детских ушей. Но возражению Прасковьи, Григорий сказал:
–Пусть слушает. Ей полезно знать какая у нее мать. Мать. – Усмехнулся Григорий. – Мать; если это можно так назвать.
–Ну хватит!!! – В отчаянии воскликнула Прасковья.
В эту секунду Нина вырвалась из объятий мамы и убежала в какой-то угол палаты и сев на корточки с ненавистью в глазах, смотрела, как ее родители ругаются.
« КТО ВЫ, ЗВЕРИ? ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ РОДИТЕЛИ. Я ЧУЖАЯ СРЕДИ СВОИХ. НИКТО МЕНЯ НЕ ПОНИМАЕТ. Я ХОЧУ ЛИШЬ ОДНО, МИРА. МИРА И СПОКОЙСТВИЕ. ДА, ЭТО МНЕ НЕ ХВАТАЕТ. ПОНИМАНИЕ ». – Так думала маленькая Нина сидя в углу.
Когда они успокоились, Нина сказала умоляюще:
–Па, пойдем домой, маме надо отдохнуть.
–И то верно. – Согласился отец. – Пора. – Так они расстались. Расстались так, как будто никогда небыли знакомы. Отец тогда возненавидел маму так, что больше видеть и слышать ее не мог.
Затем в палате вошла до безобразие упитанная дама с похожим лицом на лягушку. Это конечно была Лагужина Евдокия Жаловская. Она поздоровалась с Прасковьей, представилась, справилась о ее здоровье и задала вопрос:
Конец ознакомительного фрагмента.
