Скорее всего, правящие верхи тех же США думают так же. И ведут дело к всего лишь одному сценарию: к тому, чтобы в конце концов объявить дефолт США и быстро ввести новую валюту, сформировав Североамериканскую автаркичную «империю» (США, Канада, Мексика) с полумиллиардом населения. Крайне недемократичную, где массы сброшены в девятнадцатый век, а любое недовольство жестоко подавляется. Видимо, к такой экономической автаркии добавят еще Британию (непотопляемый авианосец у берегов Старого Света), Австралию (минеральные ресурсы) и Новую Зеландию (продовольствие).
* * *
Роджерс стоит, как я думаю, на тех же позициях, что и Ромни: беспощадно урезать и налоги, и расходы государства, не мешать банкротствам.
«… Если завтра все люди проснутся и решат, что надо что-то делать, то ситуацию можно спасти. Да, у нас было пятьдесят лет жизни в долг, но лучше ампутировать руку, чем ждать, пока рак съест тебя целиком. Необходимо сократить расходы по всему миру, сократить налоги по всему миру, и не с топором, а с бензопилой. Это будет крайне болезненно, но если не сделать это сейчас, то остается ждать 2020 года — когда нынешняя политика приведет к катастрофам и войнам, коллапсу, голоду. Японцы в начале 1990-х имели похожие проблемы, они не дали людям и компаниям обанкротиться, и они получили два потерянных десятилетия. Японский фондовый рынок сегодня на 80 процентов ниже своего пика в 1990-м.
В начале 1990-х та же проблема была у Скандинавии, и они дали людям и компаниям обанкротиться, они заставляли их разоряться. Это было ужасно на протяжении трех лет, но потом, пока Япония шла вниз, Скандинавия уверенно пошла вверх. Америка совершила ошибку в 2008 году и даже раньше, она говорила: мы не дадим нашим друзьям обанкротиться. Вначале 1920-хгодов у Америки была та же проблема, но они подняли процентные ставки и сбалансировали бюджет, и это было ужасно на протяжении 18 месяцев. Но потом у США был один из самых продолжительных периодов процветания. Это реалистичный путь. Так сделали в России в конце 1990-х— вы обрушили рубль и дали обанкротиться всем, кто этого заслуживал, но потом у вас была очень неплохая экономическая ситуация. Надо согласиться на краткосрочную боль…».
Ромни забывает добавить: преодолев кризис 1921 года, США влетели в суперкризис 1929–1939 гг., едва не поставивший их на грань гражданской войны. И выйти из штопора удалось лишь с помощью умело раскочегаренной Второй мировой. Если же сегодня позволить в Америке разориться тому, что должно обанкротиться, то на улицы будут выброшены не менее 15 миллионов работников из финансовой области, из сервиса, из торговли, «развлекаловки» и прочих «постиндустриальных» отраслей. Притом, что пока нет заводов и фабрик, готовых их принять хотя бы на низшие рабочие должности. Еще нет в наличии аналогов гитлеровского Трудового фронта или рузвельтовского ССС, чтобы направить миллионы безработных вкалывать на дорожном строительстве и в прочих инфраструктурных проектах. Нет огромной системы новых профтехучилищ и техникумов, способных быстро дать миллионам уволенных рабочие специальности. Да и развертывание таких структур потребует наращивания расходов бюджета, а вовсе не их сокращения. (Вкупе с наращиванием расходов на полицию, тюрьмы, специальные силы подавления недовольства американцев.) К тому же и новые заводы с фабриками за пару недель не построишь. В условиях острейшего кризиса это нелегкое дело. Особенно коли учесть, что и сами-то американские люди успели утратить навыки создания промышленности и управления ею.
Так что если воспользоваться советами Роджерса и Ромни, то будет не краткосрочная боль, а долгий шок. Чреватый разрывом сердца. Провернуть подобную операцию в США возможно, лишь установив в начале диктаторский, неолиберально-фашистский режим. (Видимо, Роджерс это осознает, потому и намерен пережидать бурю в Китае.) Кроме того, сокращение расходов страны и налогов никуда не денет проблемы непомерного госдолга Америки. С падением доходов государства тяжесть сего долга и выплат процентов по нему только возрастет, причем неимоверно. А значит, придется идти на дефолт Соединенных Штатов, что, как мы знаем, равносильно взрыву экономик всего мира.
Значит, в условном 2020-м (плюс-минус несколько лет) элиты современного мира окажутся призванными на суд истории. Нам суждено пережить свой вариант того ада, что пережили наши недалекие предки в 1929–1945 годах.
Думаю, что не открою никаких америк, если выскажу предположение: даже в США— не говоря уж о гораздо более маразматической и нерешительной Европе— никакие политики не смогут действовать превентивно. Им ведь надо нравиться избирателям, а они не хотят идти на жертвы и отказываться от хорошей жизни. Да и ради чего? Чтобы сохранить капитализм и потом пахать на хозяев за гроши, получая зарплаты наравне с китайцами да индусами? Нет— никто ничего заранее не сделает. Сначала должен грянуть гром. Сперва ЕС обречен скрыться в смерче кризиса, сначала должна настать финансовая несостоятельность Соединенных Штатов. Массы должны быть поставлены перед фактом: все, конец! Дальше — только суровые вынужденные действия, ибо больше нет денег на пенсии, медицинское страхование, на продовольственные талоны и на пособия по безработице. При этом народные низы ждет крайне неприятное открытие: новая промышленность, буде она сооружена на Западе, не требует стольких работников, она не сможет дать работы всем, кто ее сейчас лишился…
Иммануил Валлерстайн еще десять лет назад предсказал свой вариант кровавой перестройки в Америке, назвав роковым сроком начало 2020-х. Конечно, многие тогда говорили: «Ну кто такой Валлерстайн? Кабинетный теоретик, старый левак!» Однако нынче о том же самом говорит практикующий миллиардер-инвестор Роджерс.
* * *
Кому Роджерс отводит наибольшие шансы на выживание в грядущем катаклизме? Партнер Сороса так же лучше всего оценивает перспективы тех, кто:
— не страдал идиотизмом «постиндустриализма» и строил реальный сектор (промышленность и сельское хозяйство);
— как Сталин, прежде всего не потреблял, а накапливал: тратил деньги на производство средств производства, на обеспечение внутреннего рынка товарами своего производства, на строительство дорог, энергетики, мостов, плотин, аэро— и морских портов (инфраструктуры);
— кто упорно учился и рожал детей, а потому имеет достаточное число трудоспособного и квалифицированного населения.
Все три этих фактора сходятся на Китае!
«…Китай в любом случае будет самой важной страной двадцать первого века. И даже если нет, у моих дочерей будет огромное преимущество— в мире 1,3 миллиарда китайцев, и у моих дочерей будет навык, который им поможет. В США в девятнадцатом веке была ужасная ситуация, там была гражданская война, несколько экономических депрессий, очень немного прав человека, совсем чуть-чуть торжества закона, разбои на улицах— это был полный бардак. Но США стали самой успешной страной двадцатого века…
— Вы верите в китайское потребление?
— Мощную экономику строят не так— вы сберегаете и инвестируете в будущее, вы строите производственные мощности. Вы вкладываете в железные дороги, школы, фабрики. Вы не можете построить экономику, производя ванны, они просто лежат и ржавеют— а фабрики и железные дороги работают на всю экономику в целом.
— Но сейчас в Китае избыток производственных мощностей.
— Кто вам это сказал?
— Ну, так считают многие эксперты, об этом говорят даже сами китайские власти.
— Я не верю статистике ни в одной стране и тем более не верю экспертам. У Китая очень высокий уровень инвестиций и сбережений, понятно, что могут быть временные периоды избытка мощностей, которые чередуются с нехваткой. Но если вы посмотрите на историю человечества, то Китай — единственная страна, которая проходила через несколько периодов величия. Римская империя была лишь один раз, Египет был великим однажды, Великобритания — та же история. У Китая было три или четыре периода огромного успеха и три-четыре периода катастрофического спада. Но потом китайцы опять восстанавливали все, что утрачивали. Китай сберегает и инвестирует огромную долю своих доходов, у них очень сильная образовательная этика, в этом их огромная сила.
— То есть высокий уровень инвестиций не является проблемой?
— Нет, это колоссальное преимущество. Даже Карл Маркс говорил, что нужно создавать капитал для того, чтобы строить экономику. Ошибка Маркса была в том, что он считал: капитал должен принадлежать государству. Капитал должен принадлежать условному Джиму Роджерсу…».
Тут я с Роджерсом соглашусь за исключением одного пункта: экономика не может быть только частной. Она должна быть смешанной: и приватной/акционерной, и государственно-социалистической, и с кооперативами, и с предприятиями в собственности работников. Ибо если Роджерс так уважает КНР, то не может не замечать того, что в нем — именно многоукладная система, а план в ней отлично уживается со свободным рынком.
