— Ну что, Пёс, — начал он, усмехнувшись, — машину мы из-за тебя погоняли, но вот за такую добычу мы тебе ещё и должны остались. И это пока нам не известны подробности. Обязательно через нас возвращайся, уж мы на плюшки для тебя не поскупимся.
Я кивнул, Гром же продолжил:
— А вообще знаешь, что? Есть у меня предложение. Вступай к нам. Хоть на блок, хоть в рейдовые группы. Не пропадёшь в любом случае. А?
Я неопределённо пожал плечами и ответил:
— Так сразу и не решить. Дай время подумать, если возможно. После рейда однозначно отвечу.
Мой собеседник деланно сокрушённо вздохнул и развёл руками. Я же спросил:
— А что-то вроде внештатных сотрудников у вас имеется?
— Имеются, — с дружелюбной ухмылкой отозвался Гром. — Партизанами называем. Оклад минимальный, но свобода действий побольше. По крайней мере, список обязательных к выполнению команд гораздо меньше. И то только лично довести могут, никаких средств связи и посыльных. Пошли со мной, документы тебе выправим.
Я согласно кивнул и направился следом за командиром заставы, по пути махнув рукой усатому толстяку, всё ещё сидевшему за столом. Я отметил для себя, что бандита на допрос повели туда же — в караулку. Интересно, тут всё сразу в одном здании объединили, или всё же для обитания личного состава помещений больше? Ребята-то вроде не дураки, должны понимать, что давать потенциальному противнику возможность накрыть всех разом никак нельзя. Мы вошли внутрь, прошли по длинному коридору до конца и упёрлись в дверь со скромной красной табличкой, на которой жёлтым шрифтом было напечатано «Старший дежурной смены». Гром нажал на ручку и потянул дверь на себя. Оказавшись в кабинете, я был жестом приглашён за стол. Передо мной тут же оказались анкетный лист и шариковая ручка.
— Грамоте обучен? — поинтересовался мой «работодатель» и громогласно заржал, явно довольный своей шуткой. Я просто фыркнул и приступил к заполнению.
На всё ушло около трёх минут. Совершенно стандартная анкета, мало отличавшаяся от какой-нибудь требуемой в силовые структуры довоенной. Ну, так мне, по крайней мере, кажется. Послужить-то я нигде не успел — Песец застал меня даже не в том нежном возрасте, когда государство даёт мужчине автомат, но ещё не разрешает голосовать и покупать пиво, а в шестнадцать лет. Фамилия, имя, отчество. Оперативный псевдоним. Дата рождения. Религиозные взгляды… зачем им это, интересно… Образование. Профессия. Этот пункт имел два подпункта — до Песца и после. Правда, тут формулировка была «Судный день». Владение языками. Судимости. Военная служба, как и в случае с работой… Состав семьи, представлено таблицей, поделённой на колонки «ФИО», «дата рождения», «деятельность», «место проживания».
Гром принял заполненный бланк и стал внимательно его изучать, периодически издавая негромкое хмыканье, в котором звучало что-то похожее на «угу», и поглядывая на меня. Наконец он отложил лист в сторону и, подняв на меня глаза, спросил:
— И как ты оказался в тысяче километров от дома? Бешеной собаке семь вёрст — не крюк?
Я усмехнулся шутке, явно отсылавшей к моему позывному, и ответил, как есть:
— Надоело под присмотром родителей сидеть, приключений захотелось. Как восемнадцать стукнуло, в охрану караванов устроился, какое-то время там пахал. Потом случилось неудачное для нас столкновение, в живых кроме меня остались всего два охранника. Пёрлись к пункту назначения, чтобы сказать, что караван не придёт, по пути оба мои напарника погибли. А я с первым же караваном, что шёл до нас, послал домой письмо, ну и отправился странствовать. Всё.
Гром покивал головой и поинтересовался ещё:
— А к группе, что на нас завтра засветло напасть намеревается, как примкнул?
Так же кратко я рассказал, как дошёл до небольшой деревни, в которой Бенз сотоварищи и обитал. Как, оценив мои снаряжение и автомат, позвали к себе. Как совершали небольшие вылазки за всяким нужным и ненужным хламом. Про несколько крупных рейдов, в которых численность группы сократилась с семнадцати до десяти. О бездарном руководстве начитавшегося до войны фантастических боевиков в постапокалиптическом сеттинге командира и его подручных — таких же поехавших выживальщиков. Чем он, кроме харизмы, держал всю группу — так до сих пор ума не приложу, уж честно. Гром, едва я окончил рассказ, коротко хохотнул и прокомментировал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Будь вы хуже вооружены, сократились бы не на семь, а на все семнадцать. Кстати, если вдруг тебя всё ещё какие-то сомнения в правильности поступка гложут, не волнуйся — я приказал по возможности всю группу взять живыми. А там уж как кому судьба распорядится. Может, кого и завербуем.
— Только обо мне не рассказывайте, — отозвался я, и мы расхохотались.
Отсмеявшись, Гром попросил меня встать у белого полотнища, натянутого на стене, сфотографировал и… тут же на компактном принтере распечатал комплект цветных фотографий три на четыре! Шустро нарезав фотки канцелярским ножом, командир одну вклеил в анкету, вторую в невесть откуда взявшийся документ, форматом напоминавший полицейское удостоверение, а остальные смахнул в ящик стола. Быстро прописав что-то в моём новом документе и пропечатав двумя печатями, Гром протянул его мне, и мы, едва документ перекочевал в разгрузку, обменялись рукопожатиями.
— С зачислением в партизанский отряд, доброволец! — торжественно и громогласно промолвил мой теперь уже коллега. — Поручаю первое задание — продолжить свой рейд и по возможности выяснить как можно больше информации, связанной с бандой Шершня. А в знак признания особых заслуг перед отрядом вручаю тебе вот это.
И когда только успел достать? И, главное, откуда? Мне в ладонь лёг круглый шеврон на липучке. Вышивка песочно-серой расцветки изображала затаившуюся на ветке рысь, позади которой угадывались расправленные крылья с мечом, остриё которого смотрело вниз.
— Так вы из ОМОНа? — до меня вроде начало доходить.
— Командиры и часть личного состава, с которых и берёт начало наше войско, из областного, — подтвердил мою догадку Гром. — А я, например, в деревне участковым служил. Рысь, кстати, только у добровольцев изображаем, а у нас обычные омоновские. Но ты наших коллег встретить не бойся, где мы, а где Москва.
Я было непонимающе взглянул на него, но тут же до меня дошло:
— СОБР «Рысь»?
— Они самые, — подтвердил Гром мою догадку. — Кстати, вполне себе сохранились. Как и Москва. Куда ж она, златоглавая, денется.
Мне показалось, что в этих словах промелькнуло что-то вроде ироничной усмешки, но озвучивать свои предположения я не стал. Командир же тем временем вернулся к столу и уселся на обычный офисный стул со спинкой, который за ним стоял. На своём рабочем месте Гром опять взялся за изучение каких-то документов.
— Я тебе в удостоверение талон вложил, — не поднимая головы, проговорил он. — На складе обменяешь на то, что из предложенного понадобится. А потом дуй в свой рейд. Жду живым и с хорошими, насколько возможно, известиями.
Я махнул рукой и покинул командирский кабинет. А жизнь интересно начинает складываться. Где, кстати, склад, интересно. Ладно, не буду отвлекать Грома от дел, пойду к Антону, решил я и направился к выходу из караулки.
Выйдя на улицу, я прицепил шеврон на плечо. Теперь не абы кто, а целый партизан, вот так-то! А ещё утром был простым мародёром, направившимся сюда на сомнительное задание. Пожалуй, стоит это считать везением, что Антон тут же и подтвердил, едва я подошёл к нему:
— Вот это тебе, конечно, повезло, приятель. Всего пара часов, как знакомы, а уже партизан.
— Вашими молитвами, — отозвался я. — Коллега, а подскажи, где тут склад отыскать можно.
Антон указал направление. Я благодарно кивнул и пошёл туда, прихватив предварительно всё ещё лежавшие в пикапе ружья.
В освещённом предбаннике склада было тихо и прохладно. Я подошёл к окну выдачи и постучал в закрытую створку. Из-за створки донеслось покашливание, и через несколько секунд она открылась, явив мне длинноносое узкое лицо рослого кладовщика. Он поправил густую шевелюру и внимательно посмотрел на меня из-за стёкол «профессорских» очков.
