Ричард подошёл ко мне и взял за руки. Пристальный взгляд смущает меня, но снова отвернуться я не могу.
— Ты очень похожа на маму, дорогая, — грустный негромкий голос оглушает похлеще крика. Я старалась не возвращаться воспоминаниями к самой родной женщине в мире, дабы не бередить то, что кровоточит до сих пор. Но сейчас я не могу игнорировать калейдоскоп картинок, вспыхивающих в памяти после этих слов. — Я не хочу, чтобы с тобой произошло то же самое. Это убьет каждого из нас.
Мужчина стирает пальцами соленые слезы с моих щек и крепко обнимает. Гладит по голове, позволяя вдыхать потрясающий аромат, осевший на его рубашке. Эти люди приняли меня как члена семьи, а я до сих пор пытаюсь бодаться, хотя понимаю, что это бесполезно.
— Хорошо, — еле слышно шепчу в горячую мужскую грудь, — я согласна.
Понимаю, что Ричард услышал, потому как его ладонь замерла на моих волосах. Хоггард отстраняется, легонько целует меня в лоб и с улыбкой произносит:
— Умница, Тиф, — вымученно улыбаюсь в ответ. — У тебя есть молодой человек?
Немного теряюсь от озвученного вопроса, но лишь отрицательно качаю головой.
— Понял. Значит частной жизни нет, уже проще, — будто больше для себя говорит Ричард. Затем легонько сжимает мою ладонь и снова отходит к камину. — К тебе будет приставлен человек из охраны, но ты его даже ощущать возле себя не будешь, гарантирую. Сугубо для твоей безопасности. Если ты будешь с кем-то из братьев, то потребности в человеке не имеет смысла — каждый из них сможет тебя защитить. Для этого у моих сыновей есть все возможности, — немного смущенно выдает глава семейства. — Но с Киллианом тебе безопаснее всего.
Закатываю глаза в ответ на последнюю ремарку.
— Я понимаю, что звучит это более, чем странно. Но поверь, Тиффани, Киллиан один из немногих, которому я могу доверить твою безопасность безоговорочно.
— Почему?
— Потому что, не смотря на особенности его характера, он всегда держит свое слово. Всегда. И он обещал мне, что будет тебя защищать. К тому же, за прошедшие годы многое поменялось. Киллиан, так скажем, физически и морально хорошо подготовлен.
Смотрю на мужчину во все глаза и не понимаю, что, черт возьми, произошло в их семье, что сын его буквально ни во что не ставит, а отец продолжает его уважать.
— Ты действительно можешь жить и у него в крыле. Оно больше, чем у мальчиков, — Господи, называть двух здоровых мужиков мальчиками может только папа.
— Уж от этого увольте, — качаю головой, — хватит мне острых ощущений. Воспользуюсь предложением Чарли — он самый адекватный. Уж простите.
Ричард смеется, открыто и заразительно, как я запомнила из детства. Я не сдерживаюсь и присоединяюсь к нему.
— Да, Чарльз сердце нашей семьи. Я очень горжусь тем, каким человеком он стал, — лицо Хоггарда озаряется, будто он вспоминает что-то теплое и родное, — а по поводу Киллиана… Да, он грубый, не избирательный в выражениях и жесткий, но… Ему действительно не чужды такие качества, как забота и внимание. По крайней мере были.
Ага. Не могу же я ему сказать, что его старший сынок предложил мне трахаться в его крыле. Заботой там и не пахнет.
— Сын может месяцами не появляться в поместье, чем сильно огорчает Трис. Она так и не свыклась с особенностями его сформировавшегося характера.
— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но что произошло между вами?
Мне неудобно, но задаю вопрос четко, прямо смотря на собеседника. А вот Ричард впервые уводит взгляд в сторону и уходит от ответа.
— А это оставим на следующий серьезный разговор.
Еще около часа обсуждаем за кофе все моменты, касающиеся моей новой жизни. Хоггард, зная, что я получила образование журналиста, предложил мне место в его издательстве. Начну рядовым сотрудником, а дальше все зависит только от меня. Решили, что переезд состоится сегодня, так как собирать мне толком и нечего, вещей у меня немного. На встречу с адвокатом поедем вместе, возможно, что вскроются некоторые подробности прошлого папы. Ник вызвался меня доставить до дома и обратно, чему я была действительно рада. Я правда по нему скучала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я быстро, заноза. Жди здесь!
Подгоняю друга рукой и смеюсь. Наблюдаю, как парень резво поднимается по широкой лестнице. Когда спина скрывается из видимости, разворачиваюсь и утыкаюсь носом в широкую грудь. Опешив, задираю голову, и вижу горящие голубые глаза, бьющие зарядом в двести двадцать вольт.
— Я думала ты ушел…
Не успеваю закончить реплику, как Киллиан дергает меня за руку, скрывая нас от посторонних глаз за лестницей. На автомате вжимаюсь в стену за спиной, а он расставляет по обе стороны от меня мощные загорелые руки. Прожигаю взглядом красивое лицо, пытаясь понять, что его обладателю от меня нужно, но Хоггард вдруг наклоняет голову и впивается в мои губы.
От прикосновения плоти мое сознание разрывается на миллион хаотично движущихся частиц. Они сталкиваются друг с другом, образуя бешеные искры, поджигающие меня изнутри. Пальцы мужчины крепко и больно сжимают мой подбородок, поднимая выше, а затем я чувствую чужой язык на своем. Это ощущение вырывает меня из морока и заставляет со всей силы оттолкнуть Киллиана.
— Ты совсем офанарел, придурок?! Какого хрена ты суешь свой язык в каждый свободный рот?!
— Не в каждый, а в твой, красивая. Я тебя хочу.
— А я тебя нет! Отвали от меня.
Говорю и сама себе не верю — так сильно дрожит мой голос от возбуждения и желания. Только дура не будет хотеть Киллиана Хоггарда, и он это прекрасно понимает.
— Врешь. Хоть себя не обманывай, — рычит мне в лицо, снова придвигаясь вплотную к губам. — С сегодняшнего вечера ты спишь в моем крыле.
— Разбежалась.
— Я серьезно, Тиффани, — снова сжимает мой подбородок, проводит носом по щеке, заставляя колени дрожать от ощущений, — если не хочешь проблем в этом доме. Или ты боишься?
Боюсь. Но не мужчину, стоящего передо мной, а ощущений, которые к нему испытываю с первого зрительного контакта.
— Я ничего не боюсь, Киллиан. Все страшное со мной уже случилось.
Хоггард как-то странно прищуривается, оглядывая мое лицо с какой-то другой, неподвластной мне эмоцией, и отталкивается от стены, освобождая мне проход.
— Поверь, Тиффани, тебе только так кажется. Иногда смерть — это единственное облегчение.
Бросает эти слова и уходит, ни разу больше на меня не посмотрев.
Глава 4
Smells Like Teen Spirit — Nirvana
Тиффани
— Расслабься, заноза, — Ник вытаскивает две мои сумки на улицу, пока я с тяжёлым сердцем осматриваю то, что больше никогда не будет моим домом. — Сейчас у тебя начнется лучшая жизнь.
— Ага.
Меня съедает такая тоска, что не передать словами. Здесь я повзрослела, была счастлива, умирала от горя. Эти стены столько памяти в себе хранят. Не верю, что отец все это с такой лёгкостью потерял.
Мои плечи накрывают тяжёлые ладони. Чувствую, что Ник хочет что-то сказать, но не решается.
— Давай уже, умник, что там в твоей светлой голове назрело?
— Я просто хотел сказать, что мне очень жаль, Тиф. Твой отец и мне не был чужим.
Тяжело выдыхаю, нахлынувшими эмоциями перемалывая по новой все свое нутро, и кладу ладонь поверх его, так и не поворачиваясь. Мужчина опускает свой подбородок мне на голову и обнимает со спины, тяжестью тела даря какое-то равновесие и спокойствие. И нет в этом жесте ни капли интимности — только та любовь, которую может подарить член семьи.
— Поехали? — откашливаюсь, прочищая хриплый голос. — Хочу просто отрубиться и ни о чем не думать.
— Череда тяжёлых дней, понимаю, — оборачиваюсь прямо на завораживающие глаза. У каждого из братьев они играют разными красками: Ник — эдакий напомаженный богатенький сынок, чья голубая радужка манит на сексуальные подвиги с ее обладателем, Чарли выдает ими глубокий ум — даже цвет меняется к серому, когда тот задумчив. А Киллиан… Смотришь на него и боишься. Его, себя, всего.
