Когда моей спины касается голая мокрая грудь, я разворачиваюсь, уже зная, кто за спиной. По пояс обнаженный, он возвышается над моей головой, закрывая пространство позади. Сильный, высокий, красивый. И абсолютно не знающий границ и контроля над собой. Струи воды очерчивают его рельефную грудь, стекая к не менее фактурному прессу. Крепкие руки, окантованные черными линиями татуировок, легли на мою талию, крепко сжимая кожу. Вскидываю голову и встречаюсь с залитыми похотью глазами. Теперь они почти черные — увеличенные зрачки практически полностью поглотили голубую радужку. Взгляд мечется по моему телу, цепляясь за грудь, живот, лобок. И, наконец, зрительный контакт застигает меня врасплох.
— Какого черта ты забыл здесь, Киллиан? — пытаюсь звучать раздражённо, но сиплый голос выдает именно те чувства, что плещутся убийственными волнами внизу живота.
— Тебя, красивая. Сказал же, что ты должна жить у меня.
— Я… — горячая ладонь легла мне на ребра, выбивая весь воздух, — я ничего тебе не должна.
Рука резко накрывает грудь, непроизвольно вызывая у меня стон. Жгучее удовольствие пронзает тело, рассыпаясь миллионами искр. Мужчина развязно облизывается и опускается ниже, прикладываясь к моей шее. Пытаюсь подавить рвущиеся наружу вздохи, забыв о стыде, но когда острые зубы прикусывают плоть, полностью отключаюсь.
— Я. Хочу. Тебя. А я всегда получаю то, что хочу, Тиффани.
Глава 5
The Real You — Three Days Grace
Киллиан
Смотрю на изящную шею, по которой катятся капли воды, где пульсирует в агонии выступающая вена, и не могу удержаться. Зализываю место, приложенное ранее зубами. Девушка глухо стонет, а меня в пружину закручивает. Дотрагиваюсь пальцами до твердого розового соска, продолжая водить языком по нежной коже. Но тут женские ладошки ложатся мне на грудь и пытаются оттолкнуть.
— Уйди, Киллиан… — она сипит, нервно стуча зубами, вынуждая вернуться своими глазами к ее. Охренительные. Жёлтые. Словно солнце. — Уйди!
Срывается не крик, продолжая давить на мое тело, но ей ощутимо не хватает сил. Перехватываю тонкие запястья и поднимаю над головой, фиксируя одной рукой. Другой выключаю льющуюся воду, окружая нас только шумом сбившегося обоюдного дыхания. Худая малышка, но ее эти выпирающие ключицы, на которые непроизвольно спустился взгляд, позвонки на спине, которые довелось увидеть ранее, меня просто разматывают. Она, твою мать, вся миниатюрная. Но только не в груди. Охрененные сиськи. Округлые, торчат на меня, как член на нее. А сама стоит и смотрит. Не орет, не плачет. Просто со злостью и беспомощностью сверлит меня желтыми озёрами, не в силах скрыть расширившиеся от возбуждения зрачки.
Внезапно Тиффани подаётся вперёд, делая шаг навстречу, и чувствительные соски упираются мне в кожу, заставляя громко сглотнуть. Девчонка же растянула рисованные губы в усмешке, поднялась на носочки и приблизилась к моему уху:
— Отпусти меня, — горячее дыхание щекочет нервные окончания похлеще, чем упирающаяся в меня грудь, — ведь я тоже умею играть, Киллиан. И отнюдь не по твоим правилам.
Бесцеремонно толкаю Барлоу вперёд, впечатывая в стену душевой кабины. Не рассчитав силу, слышу в ответ только сдавленный писк. Сжимаю ладонью женскую шею.
— Не играй со мной, Солнце, иначе мне придется трахнуть тебя прямо здесь.
— А разве ты не для этого сюда пришел? — в глазах читается вызов.
— Я пришел забрать тебя.
— И поэтому залез ко мне в душ? Странные методы переговоров, не считаешь?
Резко убираю руку с шеи и кладу ее на плоский живот, спускаясь к промежности. Когда нахожу факт возбуждения девчонки, размазываю вязкую влагу по набухшим складкам, не отрывая взгляда от перекошенного ужасом лица.
— Что… Что ты делаешь?.. Кил… Ох…
Если сначала Тиффани пыталась лихорадочно оттащить мои пальцы от себя, то сейчас же просто задыхалась и закатила глаза, откинувшись головой на мокрую стену. Жму на клитор и понимаю, что ей не нужно много времени, чтобы кончить. Женское тело начинает бить мелкая дрожь, а я просто упиваюсь тем, как люто может трясти. Загоняю сразу два пальца в нее, закидывая стройную ногу на свое бедро, и лихорадочно трахаю уже бесстыдно стонущую давнюю подружку. Яйца грозятся взорваться, разметав сперму по всей, мать его, спальне, но я не могу остановиться. Хочу, чтобы кончила, чтобы орала от того, что я с ней делаю. Цепляю узкий подбородок и, до боли стискивая, разворачиваю к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В глаза мне смотри, — рычу на низких оборотах, — в глаза, сказал!
Дёргает головой и смотрит. Куда-то сквозь, потому что кроет ее. И меня кроет.
Ещё несколько минут бешеных движений, и она взрывается с громким протяжным криком. Ее плоть до боли сжимает мою при сокращении мышц, но мне охуенно. Самого потряхивает вместе с тем, как колошматит ее. Горячие брызги ее удовольствия напористой струёй вылетают из влагалища после того, как резко вытаскиваю руку. Я смотрю и кончаю морально, хоть член и ноет от неудовлетворения. Понимаю, что впился в ее задницу, когда пытался удержать на весу, и сейчас вполне способен ощутить упругость женской попки.
— Красиво кончаешь.
В этот момент мою щеку опаляет обжигающая боль, сопровождаемая раскатистым шлепком. Откровенно охуеваю, переводя взгляд на лицо фурии передо мной.
— Это что, блять, благодарность? За годы недотраха?!
Смущается, правда лишь на секунду. Следом замахивается уже другой рукой, но я успеваю перехватить ее и сжать до боли в ладонях.
— Не перепутала ничего?
— Не смей меня трогать! Понял?! Никогда не трогай меня! — вырывается и лупит маленькими кистями по моей груди. — Отвали от меня, твою мать! Что тебе, нахрен, надо?!
Голая, разъярённая, красивая. Член снова напоминает о себе ноющей болью.
— Я буду тебя трахать, а не трогать. Как и ты меня.
— Ну, конечно, — девчонка начинает дико хохотать, разнося этот звук по помещению. Затем так же резко замолкает и в упор давит на меня яркими зрачками. — Что ты хочешь?
— Я уже сказал.
Зависла девочка. Обдумывает что-то. Вырывает руки из моего захвата и складывает на груди, будто прикрыться стремится. Поздно. Я уже все рассмотрел. И когда-нибудь я залью эти восхитительные сиськи, кончая прямо на них.
— Если я не пойду с тобой, то это не закончится?
— Умница, все понимаешь, — наклоняю голову, рассматривая девичье лицо, пытаясь хоть как-то унять боль в штанах. Ни нихрена не помогает — как взгляну на эти губы, так кроет капитально.
— Я просто не понимаю, зачем тебе это, Киллиан? — агрессивно вскидывается, хоть и стоит голая передо мной. Но, похоже, ее этот факт даже не заботит. — Я просто расскажу Ричарду, что ты меня донимаешь.
— Ябедничать нехорошо, Солнце, — смеюсь, — рассказывай кому угодно — не поможет. Ты в любом случае не уедешь из этого дома, потому что обещала отцу. А я достану тебя везде. И никто из них не помешает.
— Ты что, маньяк?
Девчонка откидывает с лица мокрые волосы, на чем я конкретно подвисаю, но затем снова возвращаю ей взгляд, заставляя себя сосредоточиться, хотя продолжил бы трахать.
— Нет. Но это не значит, что ты не должна меня бояться.
— Я не боюсь, Хоггард.
— А надо, Барлоу, — снова подхожу вплотную к девушке, замечая смятение в ее глазах, и опять стискиваю подбородок, заставляя поднять голову и встретиться взглядами, — сам не знаю почему, но меня от тебя вскрыло с первого зрительного контакта, — обнажаю внутрянку, сам того не осознавая.
— Но это не значит, что все должны делать то, что ты хочешь, не считаясь с чужим мнением, — шепчет, сканируя мой нутряк взглядом, какие-то душевные закрома там переворачивая.
— По-другому не умею, — больше не впиваюсь пальцами в нежную кожу, только поглаживаю, вызывая мурашки на женском теле и какую-то возню у себя за ребрами, — беру так, как всегда делал.
— Если я соглашусь, ты не будешь меня трогать?
Молчу с минуту, не меньше, просто разбивая Тиффани своим отрицанием, но затем соглашаюсь:
