Однажды, Гудвин спросил мистера Маккарти: «Зачем ты это делаешь изо дня в день? Не лучше ли дать природе самой решать за себя?». На что тот отвечал: «Если бы в этом мире у каждого не было определенных рамок, то хаос бы восторжествовал. Но самое главное – мне это нравится». Тогда Гудвин посчитал этот ответ пафосным.
Мистер Маккарти уже держал в руках секатор и был готов подстричь пурпурный вереск. Завидев Джека, он заметно повеселел.
– Доброе утро!
– Очень на это надеюсь, мистер Маккарти.
– Как там твоя книга? Пишется? Наверное, много сил уходит?
– Да, конечно. Стараюсь ей уделять больше времени.
– Только потом не забудь мне подарить экземпляр с автографом.
– Непременно.
У Джека была легенда – он писатель. Ну, не совсем писатель. Просто пишет свою первую книгу, чтобы хоть как-то оправдывать свои красные глаза и остальные последствия приема запрещенных веществ и бессонных ночей в барах перед начальством и коллегами. Он даже специально купил большие очки с простыми линзами, чтобы больше походить на автора книг. Джеку нравились писатели. Он считал их похожими на себя. Одиночки, которые думают не как все, не бояться злоупотреблять алкоголем и вредными препаратами для вдохновения. Но Джек не любил читать. Ему не была интересна собственная жизнь, так почему его должна интересовать вымышленная?
Пройдя мимо садовника, он подошел к центральному входу и отворил тяжелую дверь. Приторно – сладкий душок царил на каждом метре этого тоскливого царства. Складывалось ощущение, что время остановилось в этом доме уже давно. Интерьер остался родным – о ремонте даже не было и речи. Теплые оливковые и коричневые тона преобладали над яркими табличками с инструкциями и предупреждениями. Паркет приятно хрустел и местами проваливался. Мебель была на вид потрепанной, но ухоженной, что давало ощущение присутствия какой-то жизни здесь. На стенах висели картины с умиротворяющими пейзажами. В целом, этот особняк с длинными коридорами и простертыми коврами производил впечатление здания из двадцатых годов. Только современные барьеры и камеры слежения выдавали эпоху новых технологий.
На проходной дежурил вахтер по имени Дэниэл Кавана. Мистеру Каване недавно исполнилось тридцать два года. Только на самом деле об этом мало кто знал, кроме его матери и Джека. Дело в том, что Дэниэл страдает от ожирения. Только не страдает, а наслаждается. Наслаждается приемом пищи. Джек никогда не видел этого парня без еды. Он либо ел, либо готовился к еде. У мистера Каваны была неопрятная борода. В ней часто застревали остатки завтрака или ужина. Его не заботило мнение остальных по поводу своих пышных форм. Главная проблема состояла в отсутствие друзей. И именно в Гудвине он часто искал поддержку.
– Джек, привет. Как вечер пятницы прошел? – завидев своего надуманного приятеля, Дэниэл немного вытянулся и даже привстал.
– Здравствуйте, мистер Кавана. Неплохо. Весь вечер писал четвертую главу своего романа, – неуверенно ответил Джек, – у меня остался сэндвич с завтрака, не желаете?
Глаза Дэниэла засветились. То ли от того, что ему предложили бесплатно еду, то ли от того, что с ним наконец-то кто-то заговорил в неформальной обстановке. Остальные коллеги старались избегать беднягу. Одинокий толстяк, который живет с мамой и не вылезает из-за компьютера – не лучшая кандидатура для общения. Тем более для дружбы. Джек часто оставался с ним на ночных сменах, и они не гнушались иногда немного выпить. Дэниэл считал Джека своим другом. Джек же просто плыл по течению. Может быть, внутри ему и было жаль Дэниэла, но он старался гнать от себя эти мысли.
– Спасибо Джек. Я тебе должен.
Отдав сверток с едой пухлому вахтеру, Гудвин продвинулся в комнату для персонала. Рабочий день начинался за час до подъема жителей для того, чтобы была возможность предотвратить опоздание персонала на работу. Работники знали это, поэтому приходили позже. Джек зашел в пустую раздевалку и направился к своему ящику. Нащупав в кармане ключ с биркой «16», он вставил его вскважину и повернул. Психологи могут определить тип и характер человека по обстановке в его личной комнате. Если бы они проанализировали ящик Джека, то пришли бы к выводу, что у хозяина есть все признаки нарушения психического здоровья. На вешалке висела рабочая одежда. Судя по запаху, который доносился от нее, Джек не злоупотреблял стиркой. Хотя, он всегда мог отнести ее впрачечную, но отказывался по той причине, что ему просто было лень. На верхней полке были разбросаны фантики от мятной жвачки и смятая пачка сигарет. И повсюду пыль. Тонкий слой пыли внизу, где располагались затертые до дыр тапочки. Вверху, где на полке лежал мусор. Джек, не думая, сорвал одежду с плечиков и стал переодеваться. Этакое мгновенное перевоплощение из наркомана-социофоба в порядочную заботливую няньку с холодным взглядом.
Джек вот уже второй год работал сиделкой у одной старушки. Зовут ее миссис Джессика Кингсли. Она попала сюда три года назад. Двое ее сыновей, Том и Патрик, решили «избавиться» от своей матери сетуя на ее возраст и проблемы с сердцем, оправдывая себя тем, что здесь ей будет комфортнее. На самом деле, они сразу же после заселения сюда, продали ее дом и разделили деньги. Том работает риелтором и постоянно занят. Патрик же работает водителем огромной фуры и имеет довольно сварливую жену, которая во время поездок мужа изменяет ему. По сути это была инициатива Тома, а Патрику ничего не оставалось, как поддаться давлению со стороны более интеллектуально развитого брата. Они навещают Джессику раз в месяц. Джек ненавидит эту парочку. Ему постоянно приходится видеть, как старушка с грустным лицом хватается каждое утро за красный маркер и зачёркивает дни до приезда ее любимых сыновей.
Переодевшись, Джек направился к лестнице. Он поднялся на второй этаж. Именно там располагались покои стариков. Скрип прогнивших половиц сопровождал каждый его шаг. Проходя по длинному коридору, взгляд Джека случайно уловил движение в большом окне. Подойдя к нему, он увидел во дворе старый черный минивен. Из багажника, коллега Джека Уэсли, доставал большие выцветшие чемоданы. Рядом с ним стоял пожилой темнокожий мужчина с седыми волосами и бородой. Он был одет в черные брюки и коричневый пиджак, из карманакоторого торчал белый платок. Этот яркий платок, как показалось Джеку, можно было увидеть с другого конца Дублина. Под пиджаком была надета черно-синяя клетчатая рубашка, а на ногах стертые туфли. Мужчина достал шляпу из салона автомобиля и поместил ее на своюседую голову. Он поблагодарил Уэсли за помощь и парочка направилась в здание.
– Новенький, – шепнул под нос Джек.
В коридоре послышались разговоры. Это означало, что жильцы просыпаются. Джек ускорилсвой шаг и направился в комнату миссис Кингсли. Аккуратно повернув дверную ручку, он вошел в светлую комнату, наполненную старыми фотографиями, которые висели на стенах. Старушка лежала с открытыми глазами. В «Олд Дриме» жильцов каждую ночь запирают на ключ ради безопасности. Иногда случались побеги, но это происходило очень редко. Миссис Кингсли изначально настояла на незапертых дверях. Так оначувствовала себя более свободно. Этот пункт был прописан в её контракте при заселении. По правде ей здесь было хорошо, пусть она и очень скучала по своим мальчикам и не теряла надежды когда-нибудь потискать внуков. В таких ситуациях ей на помощь приходил Джек. Она считала его своим третьим сыном. Джессика души не чаяла в этом парне. Коллеги часто подшучивали над Гудвином на тему «кто за кем еще ухаживает». Джек помогал ей в бытовых ситуациях, и, конечно, скрасить времяпровождение. Она платила ему тем же. Часто хвалила его перед руководством, иногда помогала даже деньгами, которые были припасены у нее на черный день. Их отношения чем-то напоминали симбиоз двух существ. Джек представлялся рыбкой-чистильщиком, выигрывающий в пище, освобождая миссис Кингсли, большую рыбу, от грязи и одиночества.
– Вот и новый день, миссис Кингсли, – немного торжественно объявил Джек.
– Хорошее начало дня, Джеки, мальчик мой. Как прошли твои выходные? – старушка поднялась медленно с кровати инаправилась к стене. По центру висел яркий календарь, в котором она с довольным лицом зачеркнула еще одну цифру. До приезда сыновей оставалось три дня.
– Неплохо, миссис Кингсли, спасибо.
– Только не говори мне, что ты опять путался с этой похотливой брюнеткой …. Как там ее? – миссис Кингсли прекрасно знала, как ее зовут, но не подавала виду.
– Сэльфия.
– Да, точно. Не нравится она мне, Джек. Слишком толста и бледна. И глаза какие-то пугающие. Уверена, что в хозяйстве от нее нет никакого толку. Одни потребности.
Джек усмехнулся про себя. Пожилая женщина была права. Джек вспомнил момент с уборкой, которую он однажды затеял. Сэльфия валялась в постели, а тот пытался заставить ее помочь. Девушка не терпела, когда ей указывают. Поэтому, она начала раскидывать вещи одну задругой. Слово за слово, и вот уже Джек останавливал быстрые удары ладонями по своему лицу от разъяренной Сэл. Все их совместные уборки заканчивались тем, что они разносили квартиру в порыве гнева. От и без того скудного интерьера ничего не оставалось. Гнев плавно переходил в мощную страсть по причине доминирования одного из участников погрома. А венчалось все страстным сексом. Таким хитрым и приятным способом Сэльфия уходила от бытовых проблем.
