Вначале Мирабелла слушала ее с почтением, понимая, что старому человеку скучно, в кои-то веки к ней кто-то зашел в гости, конечно, ей хочется поговорить. Девушку усадили пить чай – в очень «экономном» стиле. Это означало, что заварили две чашки с одним пакетиком, положили в чай по одному кусочку сахара и из глубины шкафа достали весьма древние, непрезентабельно выглядевшие сушки и печенье, уже пахнущие затхлостью.
Мирабелла начала давиться горячим чаем, но Зина разговор не прервала. Она с упоением стала рассказывать девушке о каких-то своих подругах: Клавдии Ивановне, Стефании Марковне, Серафиме Тихоновне… И о жизни каждой из них. У Мирабеллы округлились глаза. Ей хватило и сведений о жизни самой Зинаиды, а слушать еще и о людях, которых она даже не знала, ей совсем не хотелось. Она стала посматривать на часы.
– Извините, но мне пора. – Она дошла до финальной точки кипения.
– Куда же?! – кинулась Зинаида «грудью на амбразуру». – Еще чайку? А отчего сушечку не берешь?
Мирабеллу усадили обратно за стол, и пытка продолжилась. Не отпихивать же бабку силой? Мирабелла положила сушку в рот и поняла по ее твердости, что она доисторическая. Она попыталась откусить кусочек, но – безуспешно.
– Ты в чаечке-то ее размочи, кто же так ест? – посоветовала ей Зинаида.
Мирабелле пришлось положить сушку в чашку со слабеньким чаем, пахнувшим веником. Ей не хотелось ни пить, ни есть – ей хотелось поскорее унести отсюда ноги. Причем взять хоть десять котов с собой, только бы уйти!
– Ты чего на стуле елозишь? – спросила Зинаида. – Геморрой, что ли? Так у меня есть прекрасное средство! Я сейчас тебе расскажу, это народная медицина… Берешь марлечку…
– Тетя Зина! У меня нет никакого геморроя! Что вам только в голову пришло? Глупости! – вспыхнула Белла.
– Да, смотрю я, нервная ты какая-то. А! Может, ты в туалет хочешь? Так чего же молчишь? Давай провожу! Ты не стесняйся!
– Не хочу. Мне пора в ветеринарку, а то пока я доеду, пока то да сё, закроется она.
– Ой, не волнуйся! Это недалеко отсюда, и работают они круглосуточно, так что все будет хорошо! Вот когда война была, тогда совсем людям было не до животных, в блокаду в Ленинграде – так и вовсе…
У Мирабеллы всё поплыло перед глазами. Несколько раз она предпринимала робкие попытки покинуть гостеприимную квартиру, но натыкалась на испуганный и чуть ли не плачущий взгляд одинокой старушки и оставалась на месте. Бабка словно бы цеплялась за нее сморщенными сухими руками и повисала на девушке всем своим цыплячьим весом.
Когда за окном уже стемнело, Белла взмолилась о помощи, адресуясь к коту, потому что вечером ей надо было встречать Григория. А значит, если она сейчас же не уйдет с котом на руках к врачу, сегодня к врачу она не успеет.
Совершенно неожиданно соседка Зинаида очень чему-то обрадовалась, когда Белла напомнила ей о коте.
– Ну и хорошо, Мирабеллочка! Поезжай, встречай своего знакомого, с Барсиком всё хорошо будет.
– Как «хорошо»? Он же, как мне сообщила мама, в очень плохом состоянии. – Она даже икнула от неожиданности.
– Ой, Александра преувеличивает, он слегка облысел, иногда от еды отказывается. А в целом – всё нормально. К тому же ему и лет уже много. Это я к чему, дочка! К тому, что днем раньше, днем позже – ничего Барсику не будет. Так что приходи ко мне завтра, тогда и отвезешь моего мальчика.
– Нет! – закричала Мирабелла, представив, что ей предстоит испытать во второй раз эту пытку, если она опять зайдет в гости к бабке. – Я уезжаю завтра! Прямо с утра! Могу только сейчас!
– И куда же ты едешь? – удивилась Зинаида.
– За границу!
– Ого! А куда именно?
– Еще не знаю! – пожала плечами Белла, удивляясь реакции Зинаиды на ее «отъезд». Привыкли все видеть ее включенной, то есть впряженной, в работу, словно она – ломовая лошадь.
– Так ты же завтра уезжаешь и не знаешь – куда? – спросила словоохотливая соседка с какой-то хитринкой в глазах.
– А я так… по горящей путевке. – Мирабелле вновь стало стыдно перед пожилой женщиной за этот вынужденный, во имя спасения ее психики, обман. – Такие, очень горящие! Приезжаешь в аэропорт, к тебе подходит представитель турфирмы и отправляет туда, где есть места. – Белла побагровела, как варёная свёкла.
У Зинаиды округлились глаза.
– Ого! Надо же такое придумать… А если направят туда, где тебе не понравится? Какая-нибудь там Африка…
– И что? Экзотика, – с видом знатока ответила Мирабелла.
– А если туда, где едят тараканов? – не сдавалась соседка.
– Ну и что? Значит, они съедобные или… Там что, другой еды нет, что ли?
– Надо же… Как это у молодежи называется? Экстрим?
– Да, ради выброса адреналина, – согласилась с ней Мирабелла, – зато дешево!
– И ты – любительница адреналина? – уточнила Зинаида и вдруг широко улыбнулась. – Тебе, значит, все дальнейшее там понравится, если ты любишь экстрим.
– А что будет дальше?! – не поняла Мирабелла.
– Сейчас мы Барсика достанем, – деловито ответила Зинаида, осматриваясь.
– Что значит «достанем»?
– Дикий он. Не любит людей, – охотно пояснила соседка. – Не идет на руки, даже ко мне. Не знаю, как ты его понесешь? У меня корзина есть специальная, туда бы его запихнуть, а уж там пусть ветеринары с ним разбираются.
Мирабелла не придала особого значения этим словам, у нее никогда не жили кошки, и она не знала, что ей предстоит. По ее представлениям, кошка – маленькое животное и уж как-нибудь с ней можно справиться! Котик Барсик оказался пренеприятнейшим животным, с совершенно обычной наружностью дворового кота, со злыми, противными желтыми глазами и жутким голосом.
Он горланил с таким чувством, что было совершенно понятно – он матерится самыми грязными словами на своем кошачьем языке. Дрянной кот был каких-то гигантских, явно не кошачьих размеров, скорее с хорошую собаку. Шерсть жесткая, пыльная, что не очень-то характерно для кошек. По всей видимости, он ни разу не дал себя искупать, да и личной гигиеной явно пренебрегал. Тут-то Мирабелла и разгадала жесткий план Зинаиды. Бабка кормила ее своими байками добрых два часа, чтобы усыпить бдительность, чтобы Белла уже никуда не делась, как загнанная лошадь. У охотников есть такой прием – измотать жертву. Физически и психологически сломленная Мирабелла именно жертвой себя и ощущала. И вот тут-то и открывается страшная тайна, что питомец Барсик – сущий зверь! В прямом и переносном смысле этого слова! Больше всего Мирабелле «понравились» слова Зины о том, что они сейчас вместе будут загонять животное в корзинку. Кончилось это, конечно, тем, что вся физическая работа легла на ее хрупкие плечи. Что могла сделать с котом сухонькая старушка? Зверь же, почувствовав, что с ним явно хотят что-то сотворить, чего он не планировал в сегодняшнем распорядке дня, совсем разошелся. Кот сопротивлялся так, словно спасал свою жизнь, и кто бы его осудил? Мирабелла вошла в раж и, чтобы наконец покинуть бабкину квартиру, она, обмотав руки полотенцами, все-таки запихнула кота в пластмассовую корзину. То, что у него во рту два ряда острых, как иголки, зубов, а на четырех лапах – острые изогнутые когти, Мирабелла почувствовала всей своей кожей – буквально.
Даже оказавшись в корзине, Барсик не успокоился и продолжал орать жутким голосом. Корзина ходила ходуном, скрипя по всем швам.
– Зверь! – выдохнула Мирабелла, вытирая пот со лба.
– Кто? – спросила Зинаида.
– Кот ваш!
– Зверь и есть. Не человек же!
– Нет, но он настолько агрессивный, просто жуть! Я и не предполагала, что кот может быть таким.
– В последнее время он чувствует себя плохо, да и чужих не любит. Не привык он к ним. Ко мне никто не ходит, – пожаловалась Зинаида.
– Ладно, пойду я, пока у меня силы остались, – встрепенулась Белла.
– Ты бы сначала в ванную комнату зашла, – сказала соседка.
– Зачем?
– Ну, чтобы привести себя в порядок, – несколько туманно ответила Зинаида, и Мирабелла послушалась ее.
Увидев свое отражение в небольшом зеркале, она пришла в ужас. Хуже она уже давно не выглядела. Бледное измученное лицо с безумными глазами. На лбу красовалась огромная яркая сине-бордовая шишка. Мама пощадила ее, не сказала, насколько она гнусно выглядит. А сейчас, в довершение образа, ее лоб и левую щеку украсили свежие кровавые царапины. Они покрывали и ее руки. Кофта была в жутких затяжках от когтей кота, а это была дорогая, одна из лучших ее кофт! Она же думала, что сразу после ветеринарки поедет встречать знакомого сестры на вокзал. Мирабелла хотела выглядеть на «пять с плюсом». И вот теперь она вообще никак не выглядела! Стирать кровь с лица было трудно, царапины распухли. Она кое-как припудрила лицо. Впрочем, никакого эффекта это не возымело. Мирабелла взяла корзинку с котом и наконец-то вырвалась из бабкиной квартиры. Корзинка оказалась неподъемной. Кот пытался лапой зацепить ее руку. Мирабелла настолько вымоталась, что у нее фактически не осталось никаких сил.
