Татьяна Луганцева
Бермудский любовный треугольник
Глава 1
Зина Жалейко была своеобразным человеком, неординарной личностью и одной из самых странных женщин, которых только можно встретить на планете Земля. Понятно, что все люди разные, но встречаются среди них не похожие ни на кого другого, и это вовсе не означает, что человек ненормальный, просто он не такой, как все, то есть «белая ворона». Зина Жалейко и была «белой вороной». Зина могла быть сверхобщительной, привлекая к себе всеобщее внимание, а временами становилась абсолютно нелюдимой и отрешенной от действительности, всецело погружалась в собственные мысли. Ее не увлекали занятия, которым предавались обычные девочки. Зина не скакала через веревочку, не играла в куклы… Она предпочитала копаться в моторе машины вместе с отцом и любила читать энциклопедии, играть в шахматы, шашки и карты.
Естественно, что при таком раскладе у девочки все друзья были противоположного пола, так как сверстницы ее просто не понимали. Зина могла принести в школу крысу и наблюдать, как до смерти напуганные одноклассницы визжат и жеманничают. Или она запросто могла довести учительницу по биологии до состояния шока, притащив в класс таракана или паука и рассматривая его под микроскопом. Коленки ее всегда были в зеленке, а одежда находилась и вовсе в неопрятном состоянии, не подобающем девочке из приличной семьи. Но в этом была вся Зина. Мама Зины была учительницей музыки, а отец, Евгений Евгеньевич Жалейко, работал охранником в женской тюрьме. Человек он был строгий, любящий, чтобы все его приказы выполнялись моментально, и очень не эмоциональный. Создавалось впечатление, что он воспитывает своих двух сыновей и дочку совершенно одинаково, не делая никаких различий на половую принадлежность, словно отряд малолетних преступников.
Как известно, несчастья не приходят в одиночку, и беда за бедой напали на семью Жалейко, когда Зине было 4 года, ее старшему брату Юре семь, а младшему брату Дениске всего два года. Юру сбило машиной насмерть, когда он случайно выбежал с мячом на трассу в Подмосковье, где у них была дача. Водитель с места преступления скрылся. Зина тяжело переживала потерю старшего брата, ведь все свое свободное время она проводила именно с ним, внимая каждому слову Юры, который был большим выдумщиком и затейником. Родители тоже ходили как в воду опущенные, и когда от тяжелейшей болезни умер младший брат Зины, ее мать помешалась рассудком. Она потеряла всяческий интерес к происходящему вокруг и повторяла только одну фразу:
«Это случилось за все мои прегрешения».
Женщину с кристально чистой репутацией, все время повторяющую о каких-то своих прегрешениях, поместили в психушку, где она и скончалась через несколько лет. Некогда властный и словно отчужденный Евгений Евгеньевич надломился, ушел с работы и очень быстро женился на молодой и сильно пьющей женщине. Сей пагубной страсти они с удовольствием стали предаваться вдвоем. Понятно, что воспитание дочки больше не входило в планы отца, который оказался слабым человеком и попросту заливал свое горе.
Даже сейчас, по прошествии очень многих лет, Зина не винила своего отца, потому что понимала, что не каждая психика выдержит потерю троих самых близких людей. Ее психика выдержала благодаря очень своеобразному способу. Девочка отключилась от всего и погрузилась в учебу, что называется, с головой, лишь бы не думать о грустном. Зина была первой ученицей в классе, занимала на всех школьных, общегородских и областных олимпиадах первые места. Она делала какие-то изобретения, активно работала в области биологии и окончила школу, с отличием сдав все экзамены.
Домой Зина возвращаться не хотела, потому что там ее никто не ждал. Потрескавшиеся, пожелтевшие потолки, словно скорлупа переварившихся яиц, стены с отодранными обоями, с записанными телефонами собутыльников отца Зины и ее мачехи, уже третьей по счету.
Последнюю звали Оксаной, и она почему-то требовала особенного к себе отношения, ничем не заслуживая его. В квартире уже фактически ничего не осталось из мебели.
— Пришла? — выползла в коридор Оксана, встречая падчерицу.
Выглядела она как всегда. Босые, высохшие, худые ноги, криво застегнутый, вылинявший халатик, спутанные, давно не крашенные и не стриженные волосы и лицо человека, страдающего от похмелья.
— Принесла чего-нибудь? — спросила она Зинаиду.
— Хлеб, яйца… — пожала плечами девочка, которой тогда было четырнадцать лет.
— И все?! — Оксана икнула.
— Денег же нет! — напомнила Зина, которой с двенадцати лет приходилось трудиться на разной подручной работе за сущие копейки.
— Я каждый день это слышу! Связалась с твоим отцом! Голодные сидим! Ну же, детка… ты же не забыла про тетю Оксану? — начала хныкать мачеха.
Зина закатила глаза, потому что эта сцена повторялась изо дня в день. Широкими шагами она прошла на кухню и выставила на стол бутылку пива «Жигулевское». Оксана уже мчалась за ней, как гончая по следу.
— Вот молодец! Вот умница! Моя девочка! Я знала, что ты не забыла о бедной Оксане, твоей мамочке! — захихикала мачеха, открывая крышку бутылки. Светло-желтая жидкость влилась в ее горло. Оксана пила с такой жадностью, словно страждущий в пустыне, потом поставила бутылку на стол и поморщилась.
— Не понимаю… почему они стали халтурить? В пиве совсем нет алкоголя, я пью его как воду!
Зина с тоской посмотрела на бутылку, каждый раз ее подмывало вместо пива купить что-нибудь из еды, но вынести слезы и истерики мачехи было очень трудно.
— А ты не знаешь, что такое алкогольная зависимость? — спросила Зина, ставя на грязную плиту сковородку и начиная разбивать туда яйца, что было основной едой в их семье, — яичница с черным хлебом и отварная картошка. Яйца в те далекие социалистические времена стоили копейки.
— А я и забыла, что ты у нас самая умная и все знаешь! Вот вырастешь большая, тогда и будешь командовать! Здоровая лошадь, а отец твой — больной человек, ты должна помогать ему!
— Я делаю все, что могу, — ответила девочка.
— Мало делаешь! — нахмурилась Оксана и вцепилась Зине в руку холодными, липкими ладонями. — Деточка моя, ты же не забудешь про свою «вторую маму»? Ты же принесешь мне вечером бутылку, только не пива, а водочки? Зиночка, детка, уважь маму!! Отец-то ведь твой не донесет, сам все выпьет!
Зина поморщилась, сколько раз она просила Оксану не называться мамой, но все было бесполезно, алкоголичка теряла память на глазах, и говорить ей что-либо становилось самым неблагодарным делом. Поев на скорую руку, Зина стала собираться. Никого не заботило, что подметки на ее сапогах отошли, что пальто уже мало в плечах. Вытертая ткань, искусственный мех, напоминавший свалявшуюся стекловату, и торчащие оттуда худые и длинные руки и ноги. Зина давно бы стала посмешищем для одноклассников, если бы не ее кулаки: обидчиков она наказать могла. Всю жизнь проходив в дырявой обуви с мокрыми ногами, Зина закалила свой организм. Она ни разу никому не пожаловалась на свое положение дома, мотивируя это тем, что тогда сразу же придут соответствующие службы и отправят ее в интернат.
— Я выживу где хочешь, — делилась она со своей подругой Лерой, — ты меня знаешь! А вот они без меня пропадут!
Они — это ее подопечные отец и Оксана — лучшая из мачех, которая хотя бы не распускала руки.
Лере было безумно жалко подругу, которая жила совсем в другом, не понятном для Леры, мире, где напрочь отсутствовали детство и любовь, а также родительская забота, но она не знала, чем ей помочь. Зина была настолько гордая, что категорически не принимала никакую помощь и даже могла смертельно обидеться на подругу. Поэтому Лере приходилось прибегать к маленьким хитростям, например, отказываться от школьного бутерброда с колбасой, ссылаясь на то, что плохо себя чувствует, и правдоподобно держась за живот со страдальческой гримасой на лице.
— Съешь тогда ты… не пропадать же…
— Ну, ладно! — соглашалась Зина, у которой часто от голода темнело в глазах и сводило судорогой желудок.
Также Лера отдала подруге свою шапку, заметив, что в лютый мороз Зина бегает без головного убора и ее светлые волосы покрываются сосульками.
— Примерь эту шапку, мне она мала, — вздыхала Лера вполне правдоподобно.
Понятно, что при такой жизни Зина не спешила домой, где ее постоянно отвлекали, дергали и гоняли за бутылками. Так как у Зины не было условий для того, чтобы нормально делать уроки дома, она научилась запоминать их прямо в классе, развив у себя феноменальную память. После школы она шла в дом пионеров и занималась всем подряд, благо в то время еще не надо было ни за что платить. Она ходила и в музыкальную школу; страдая «комплексом отличницы», везде добивалась успеха, чего бы ей это ни стоило, словно подсознательно боясь, что если она чего-то сейчас не сделает, то ее выгонят отсюда и ей придется идти домой.
