— Может быть, он подобрал их с земли.
— Ну а вторая версия? — напомнила Стенман. Она расстегнула свою зеленую болоньевую куртку, из-под которой показался норвежский свитер с высоким воротником. В Стенман соединялись свежесть деревенской девушки со стильностью горожанки, которая регулярно заходит посидеть в «Экберг».[10] Должен признать, в этом сочетании есть своя прелесть.
— Убитый оказался в неправильном месте в неподходящее время, увидел что-то такое, после чего возникла необходимость его убрать.
Версии Оксанена напрашивались сами собой, и я уже успел их обдумать. Они были всего лишь версиями, как и те, что предлагал Симолин, и я не предпочел бы одну другой, пока для этого не появилось серьезной причины. С другой стороны, обмен мнениями может породить здравые идеи.
— Если это случайность, то зачем было отрезать нос и уши? И тогда стреляли бы по убегающей жертве, то есть сзади. Вряд ли он остался дожидаться, когда в него начнут стрелять, — сказал я. — Мы знаем, что всего на мосту было три человека, из которых один, вероятно, упал при попытке убежать от двух других. Тем не менее руки упавшего на пути человека были в крови. Похоже, что он зарезал мужчину на мосту, сделал несколько контрольных выстрелов, отрезал у него уши и нос. Что делали на мосту двое других и где они теперь?
Поскольку никто не ответил, я продолжил:
— Сначала я подумал, что эти двое неизвестных мужчин оказались на мосту случайно и, увидев, что произошло, поймали убийцу. Но тот вырвался и упал с моста. После этого двое неизвестных по какой-то причине решили не обращаться в полицию. Такое возможно… если бы не…
Я посмотрел на своих подчиненных.
— Двадцать второй калибр, нож и нос, да еще ухо, — первым отреагировал Симолин.
— Правильно. Где они?
Стаканчик с кофе повис в воздухе по дороге ко рту Оксанена, когда тот задумался над моими словами.
— У меня есть версия получше, — сказала Стенман. — Что, если слегка поменять роли и порядок событий? Двое неизвестных мужчин убивают ножом третьего, который ждет на мосту своего приятеля, они стреляют в него из двадцать второго калибра и отрезают у него нос и уши, чтобы обезобразить труп.
Я понял, что имеет в виду Стенман, еще до того, как она закончила, и меня поразило, что сам я не додумался до таких очевидных вещей.
— На место приходит товарищ убитого, который видит, что произошло, и бросается на выручку. Пытаясь оказать своему другу помощь, он перемазывается в его крови. Убийцы замечают этого человека, возвращаются и хватают его. Финал — то, что рассказал Ари. Мотив может быть простым. Обе жертвы — иностранцы. Вероятные причины — расизм, акция скинхедов или неофашистов.
— Звучит достаточно убедительно, — согласился я. — Но, по показаниям машиниста, мужчины шли вместе в сторону Каллио. Почему же они не убили сразу и второго и куда они его вели?
— Возможно, кто-то приближался со стороны Тёёлё-лахти и им нужно было взять его с собой.
— В любом случае это лучшая версия на данный момент, — похвалил я. — Думаю, временно теории можно отложить. Вариантов пока что слишком много.
Я вспомнил про телефон.
— Вот, это было у «прыгуна», но я не смог его включить. Возмущается, что я не знаю PIN-кода.
— Покажи-ка, — попросил Симолин и взял телефон. Он пальцем снял крышку, вынул SIM-карту и осмотрел ее.
— Тариф с предоплатой. Трудно отследить.
Симолин достал свой мобильник и вставил собственную SIM-карту в найденный телефон. Затем включил его и дождался запроса кода.
— Ну, во всяком случае, он исправен.
Симолин осмотрел телефон со всех сторон:
— Муха не сидела. Даже защитная пленка с экрана не снята, почти наверняка куплен в Финляндии.
— Можешь его включить?
— Я — нет, но могу отнести приятелю, который сможет. После этого мы, по крайней мере, узнаем оставшиеся в памяти телефона номера исходящих и принятых звонков.
— Действуй. Думаю, что с помощью телефона у нас получится хотя бы установить личность владельца, а может, и еще что-нибудь.
— Прямо сейчас поехать?
— Если можешь.
Симолин нашел номер в памяти своего мобильника и позвонил.
— Привет. Ты где?.. Хорошо, надо бы узнать PIN-код телефона… как можно скорее… О’кей, я выезжаю прямо сейчас.
Симолин нажал на отбой:
— Сделает.
— Разве на это не нужно разрешения? — засомневался Оксанен.
Он был прав, но я велел ему не беспокоиться.
— Вези телефон приятелю и посмотри, что в нем. После этого сразу позвони мне. Арья займется фотографиями… Сделай снимки обоих с запасом, и для нас, и для прессы, но пока не передавай для публикации. И заодно достань список установленных поблизости камер наблюдения.
Микроавтобус с логотипом государственных железных дорог подъехал к ограждению полицейской лентой. Человек в комбинезоне стал что-то объяснять полицейскому из оцепления. Тот показал на нас. Мужчина направился к нашему автобусу, в руке он держал бумажный сверток. Я открыл дверь.
— Это вам, — сказал мужчина и протянул мне что-то завернутое в газету.
Сверток оказался увесистым. Я развернул несколько слоев вчерашних новостей, под которыми блеснула вороненая сталь.
— Пистолет застрял в очень неожиданном месте — в токоприемнике поезда, и так там и оставался, поскольку скорость была небольшая, — пояснил железнодорожник.
— В токоприемнике?
— Это на крыше. Поезд при помощи токоприемника получает электропитание с подвешенного провода. Никто к нему не прикасался без перчаток.
Все с интересом воззрились на пистолет — совершенно новую девятимиллиметровую «беретту». Ствол был снабжен резьбой для глушителя. Я понюхал дуло, но ощутил только запах оружейного масла.
— Из него не стреляли.
— Кроме того, он девятимиллиметровый, а не двадцать второго калибра, — заметил Оксанен. — У парня не было кобуры, и он таскал его в кармане или за поясом, вот пистолет и выпал.
— Или он достал его для самозащиты, — продолжил Симолин.
Я подумал о том, что меняет в деле обнаружение пистолета. Как минимум, пистолет вписывается в версию Стенман. Кроме того, как-то характеризует владельца. Обычный человек с пистолетом не ходит. Погибший был либо преступником, либо полицейским, либо… чего-то боялся.
Я протянул сверток Стенман:
— Отвези на экспертизу.
Стенман вышла из машины. Я проводил ее взглядом, бумажный стаканчик все еще оставался у меня в руке. На мгновение я задумался, куда бы его деть. Не нашел ничего лучше, чем оставить в машине на полу. Оксанен был не столь деликатен — смял стакан и бросил его под автомобиль.
— Арья!
Стенман остановилась метрах в десяти от машины.
— Как у тебя дома обстановка?
Муж Стенман уже две недели находился в КПЗ по подозрению в укрывательстве краденого. На его фирме, сдающей в аренду строительную технику, обнаружили десятка полтора механизмов, объявленных в розыск как похищенные. Делом занималась и налоговая служба.
Я ощущал дискомфорт из-за того, что, будучи начальником Стенман, никак ее не поддержал, хотя знал, как тяжело она восприняла случившееся.
— Хессу вчера выпустили.
— Может, тебе нужен отпуск?
— Нет… спасибо. Худшее, надеюсь, позади.
— Если что-то понадобится, скажи.
Стенман слегка улыбнулась:
— Скажу, спасибо.
Я вернулся к машине. По-прежнему не чувствовал себя хорошим начальником.
Оксанен сел в машину и обмотал цепочку от ключей вокруг указательного пальца. Брелок представлял собой миниатюрное автомобильное колесо.
Я достал из кармана пластиковый пакет с картой «Хертца»:
— Посмотри, что из этого можно выудить, карта была у «прыгуна».
Оксанен взглянул на карту:
— Такую выдают, когда берешь напрокат машину в «Хертце». У меня, кстати, есть там товарищ, он может помочь.
— Хорошо. Пойду еще поспрашиваю людей.
Я уже направился к мосту, когда Симолин остановил меня, тронув за плечо:
— От рассказа машиниста у меня сложилось впечатление, что этого парня куда-то вели, то есть он им был нужен живым. В таком случае у них была где-то рядом машина, сопротивляющегося взрослого мужчину далеко не утащишь. И потом — гильзы. Оружие во время стрельбы могло находиться в сумке. Спортивная сумка не привлекает внимания, и через нее, или прикрываясь ею, легко стрелять.
— Оба предположения хорошие, действительно хорошие, — сказал я.
Смущенный Симолин заспешил прочь. Мгновение я смотрел вслед долговязому констеблю. Почему-то я был почти уверен, что Симолин прав в обеих своих догадках.
Я перешел через мост и посмотрел вниз. Тела уже увезли в бюро судебно-медицинской экспертизы в Рускеасуо, и закрытый утром для движения участок дороги снова функционировал. Мост же оставался перекрытым, и его окрестности оцеплены; прочесывание территории продолжалось. За пределами запретной зоны со стороны Линнунлаулу вертелись несколько репортеров и фотографов. Они попытались вытянуть из меня информацию об убийстве, но я велел им звонить Хуовинену. Тот обладал даром общаться с журналистами.
