— Я видел тебя и отца Бенни, — продолжил он. — Чем вы занимались?
— Марш! — крикнула мать. — К себе в комнату!
Вечером, когда лампы погасили и дети легли спать, Халлгримур мог довольно явственно слышать, как отец кричит, а мать всхлипывает.
Мальчик заснул с улыбкой на лице.
Глава третья
Среда, 16 сентября 2009 года
Сержант Магнус Йонсон, детектив Бостонского управления полиции, закрыв глаза, бросился в восхитительно теплую воду. Тело его уже горело от тридцати отжатий, а тут еще такой контраст между сорокаградусной геотермальной водой и воздухом, температура которого составляла всего шесть градусов. Пар поднимался фута на два над огромным бассейном, заполненным людьми, усердно овладевавшими различными стилями плавания. Было шесть часов, время наплыва купальщиков в Лейгардалюрский аквакомплекс под открытым небом. Чуть ли не все население Рейкьявика собиралось здесь после работы поплавать и поболтать. То, что в холодный и хмурый сентябрьский вечер они были почти без одежды, никого не смущало.
— О, какое же приятное ощущение, — проговорил, слегка задыхаясь, человек, плывший рядом с Магнусом. — Ты быстро плаваешь.
— Арни, мне нужно как-то израсходовать энергию, — пояснил Магнус. — И выплеснуть агрессию.
— Агрессию?
— Да. Я не привык проводить весь день в классной комнате.
— Значит, предпочитаешь носиться по бостонским улицам и палить по шпане из «магнума» пятьдесят седьмого калибра?
Магнус взглянул на товарища. Прожив четыре месяца в Рейкьявике, он еще не совсем понимал, когда исландцы говорят серьезно. При общении с Арни Хольмом это обстоятельство обретало особую значимость. Он был мастером иронизировать, сохраняя непроницаемое лицо. К тому же иногда говорил вопиющие глупости.
— Что-то а этом роде, Арни.
— Я слышал очень хорошие отзывы о твоем курсе. Люди записываются на него в очередь. Ты это знаешь?
— И тебе надо бы посещать его.
— Я в этом списке.
Магнус вел в Национальном полицейском колледже курс по борьбе с городской преступностью в Соединенных Штатах. Ему нравилось быть преподавателем; раньше он не занимался такого рода деятельностью, и оказалось, что у него есть необходимые для этого способности.
Магнуса откомандировали в Исландию по запросу комиссара Национальной полиции, опасавшегося, что в его маленькой стране начнет проявлять себя характерная для больших городов преступность. Нельзя сказать, что для Исландии это не было актуальной проблемой. Шла торговля наркотиками, вечерами по пятницам и субботам «обезьянники» в здании управления полиции регулярно заполнялись пьяными. И разумеется, всю зиму у здания парламента шли демонстрации, достигшие высшей точки в революции «сковородок и кастрюль», потребовавшей от полиции напряжения всех сил и приведшей к отставке правительства.
Но комиссар опасался, что если наметившаяся в последнее время тенденция получит свое развитие, то преступления, совершавшиеся в Амстердаме, Копенгагене или даже в Бостоне, станут обычным делом для Рейкьявика. Появятся шайки иностранных наркоторговцев, участятся случаи поножовщины, не исключено даже, что могут возникнуть перестрелки. И потому комиссар хотел, чтобы его подчиненные были к этому готовы, для чего и попросил прикомандировать к ним американского детектива с солидным практическим опытом, говорящего по-исландски.
Таких среди полицейских в больших городах Америки было мало. Магнус, двенадцатилетним мальчишкой уехавший вместе с отцом из Исландии в Штаты, соответствовал этим требованиям. Кроме того, в родном Бостоне в него стреляли, чтобы убрать как свидетеля по делу о коррупции среди полицейских. Вот руководство Магнуса и рассудило, что в Рейкьявике он не только окажется в безопасности, но и поможет исландцам.
— Отмечены ли у вас хоть какие-нибудь происшествия? — спросил он у Арни.
— У нас объявился похититель птиц.
— Похититель птиц?
— Кто-то крадет экзотические особи. Главным образом какаду и волнистых попугайчиков. В Рейкьявике их почти не осталось. Это серьезная проблема. Вор — мы полагаем, что это вор, а не воровка, — очень хитер.
— Я думал, вы занимаетесь только преступлениями против личности.
— Нас направляют туда, где мы нужны. Количество краж со взломом за последние полгода удвоилось, а нам пришлось уволить двадцать полицейских. Креппа. Ты знаешь, о чем я говорю: видел сводки о снижении окладов в полицейском колледже.
Креппа, финансовый кризис по-исландски, в настоящее время был излюбленной темой разговоров.
— Есть какие-то версии?
— Есть, но их недостаточно. Я не сомневаюсь в том, что мы к концу недели раскроем это дело. Когда присоединишься к нам? Уверен, твой опыт для нас будет нелишним.
— Думаю, месяца через два.
Магнус вздохнул. Комиссар настоял на том, чтобы он провел шесть месяцев на годичных курсах начальной подготовки в полицейском колледже перед тем, как получить жетон. Магнус нехотя согласился. Местное начальство считало, что защищать закон, если не знаешь его, нельзя, и с этим трудно было поспорить.
Поэтому Магнус провел почти четыре месяца в качестве курсанта и преподавателя. Ему больше нравилось преподавание.
Забулькали фонтанчики геотермальных источников, Арни закрыл глаза и лег на спину. Магнус воспользовался этой возможностью разглядеть шрам на его груди. Хирург в Национальном госпитале залатал его хорошо. Магнусу доводилось видеть немало пулевых ран, производивших более удручающее впечатление.
Магнус включился в работу с Арни сразу же после прибытия из Бостона четыре месяца назад. Арни не числился в лучших детективах в Рейкьявике; кое-кто говорил, что он получил эту работу только потому, что его дядя, старший инспектор Торкелл Хольм, был начальником уголовного розыска. Иногда он вызывал у Магнуса сильную досаду, но Магнус высоко ценил то, что этот исландец для него сделал.
Разве можно забыть, что Арни заслонил его собой от пули?
Они вылезли из бассейна и приняли сначала холодный душ, потом теплый.
В раздевалке Арни проверил свой мобильник.
— Был звонок от Бальдура, — пояснил он, взглянув на дисплей. Нажал несколько кнопок и поднес телефон к уху.
Инспектор Бальдур Якобсон возглавлял отдел по расследованию преступлений против личности. Опытный полицейский старой закалки, он с недоверием относился к американцу и его методам работы в больших городах. Магнус с пониманием воспринимал скепсис Бальдура, но все-таки считал его занудой.
Видимо, в деле о краже попугаев наметился серьезный прорыв. Брови у Арни поднялись кадык задергался. Щеки от волнения покраснели.
— Да. Да… Да, немедленно.
Интерес Магнуса обострился.
— В чем там дело? — спросил он, когда Арни закончил разговор.
— Мне нужно возвращаться в управление, — объявил Арни. — Знаешь, кто такой Оскар Гуннарссон?
— Да, — ответил Магнус. — Банкир.
Для Магнуса это было проблемой. Хотя он как следует подзанялся исландским языком и говорил бегло, почти без акцента, Рейкьявик — маленький город, где все знали всех. Лишь Магнус никогда ни о ком не слышал.
Арни торопливо одевался.
— Это бывший директор «Одинсбанка». Год назад его уволили. Его делом занимался отдел по расследованию финансовых преступлений и специальный прокурор. И его вчера вечером застрелили в Лондоне.
— Есть там исландский след?
— Английские полицейские пока его не обнаружили, но Бальдур требует, чтобы мы устроили проверку.
— Понятно.
— Тебе следует подключиться, — пояснил Арни, надевая пиджак. — Заняться иностранным аспектом.
— Бальдуру это не понравится, — ответил Магнус.
— Да когда тебя это останавливало? — не оборачиваясь бросил Арни, схватил сумку и быстро вышел из раздевалки.
Магнус отпер парадную дверь небольшого дома в центре Рейкьявика. Это было достаточно типовое строение с бетонными стенами кремового цвета и крышей, как почти повсеместно в Исландии, из гофрированного железа, на которую явно не пожалели яркой лимонно-зеленой краски. Принадлежал дом Арни, но жила там только его сестра Катрин. Квартплату Магнус платил весьма умеренную.
Магнус поднялся по лестнице в свою комнату. Достал из холодильника бутылку пива «Викинг» и, рухнув в кресло, откупорил ее. Исландцы не пьют по будням, приберегают силы для героических загулов по выходным, но Магнус был американским полицейским и не собирался отказываться от привычки выпить после смены свою порцию пива.
Тело Магнуса все еще горело после купания. Комната была маленькой, но он не чувствовал себя стесненно. Личных вещей у него было не много. До приезда в Исландию он снимал квартиру на пару с подружкой по имени Колби, но ощущал себя при этом гостем, потому что там все было загромождено ее вещами. Правда, у него были книги, заполнявшие полки от пола до потолка. Среди этого хаоса особняком стоял аккуратный ряд его любимых саг на исландском языке — многие из них покупал еще его отец, и страницы их от многократных перелистываний были совсем обтрепаны.
