– Настоящий артист!
Никита в ответ подарил ей улыбку. Одну из тех настоящих артистических улыбок, которых у него в запасе было не меньше дюжины.
– Ты, Катюша, тоже умница!
– Да я такая! – тут же согласилась Катя. – Даже еще лучше! Ведь если бы не я, мальчики бы ни за что не догадались, что здесь спрятано тайное письмо.
– Да, да, Юра! – тут же заговорили все ребята. – Что за тайное послание? Быстрее рассказывай! Мы просто умираем от нетерпения.
– Давайте, все выпьем чаю, – предложил Юра. – Как англичане. И пока будем пить чай, я расскажу вновь присоединившимся к нашей компании, все, что с нами произошло в это жаркое летнее утро.
Так они и сделали. Девочки сбегали на кухню, принесли чашки и блюдца, сахарницу, три розетки с вареньями и оставшиеся пирожки, и расселись вокруг стола пить чай. За чаем Юра во всех подробностях рассказал девочкам и Никите. Те слушали его, с открытым ртом, но в то же время не забывали про чай, варенье и пирожки. Но в том самом месте, где речь зашла об азбуке Морзе, даже вкуснейшие бабушкины пирожки были забыты. А потом Юра сделал многозначительную паузу, и они с Катей таинственно переглянулись.
– Ну и как? – не выдержал Никита. – Что, там за надпись на шелковом кусочке ткани? Вы прочитали ее?
– Да! – объявил Юра. – Прочитали. Катя умница! Она навела меня на верный след.
– Да, да, это я!
– Там написано, – продолжал Юра. Там написано…
– Что? – хором спросили все, кроме Кати, которая гордая и счастливая стояла рядом с Юрой и прижимала к груди листочек с полученной после расшифровки надписью.
– Катюша, читай! – Юра великодушно взял Лешкину сестру за плечо. – Тебе эта честь, ты ее заслужила.
– Да, я ее заслужила, – согласилась девочка, подняла листок перед собой, глянула в него и звонким детским голосом, дрожащим от волнения, продолжала: – Здесь написано, здесь написано…
– Катя, не томи! – раздался хор возмущенных и нетерпеливых голосов.
– Здесь написано: «Пугачева, пять, двадцать, шестьсот тридцать семь, SOS».
На некоторое время воцарилась тишина. Катя торжествующе смотрела на друзей, ребята смотрели на нее.
– SOS! – воскликнула Наташа. – Это значит, спасите наши души! Кто-то подал сигнал о помощи! Кому-то требуется наша помощь!
– Вот только кому? – задумался Никита. – Алле Пугачевой? Что-то я сомневаюсь, что ей нужна наша помощь.
– Уж очень короткое послание, – добавила Таня. – Там больше ничего нет? Это все?
– Все, – кивнула Катя и хихикнула. – А что вам еще нужно? Ключ от квартиры, где деньги лежат? Так он у нас уже есть. Осталось только квартиру найти.
– Да, но при чем здесь Алла Пугачева? – спросил Васильев. – И что это за цифры?
Все посмотрели на Юру.
– А что вы на меня так смотрите? – пожал плечами тот.
– Но ты ведь уже догадался, в чем тут дело? – с уверенностью сказала Таня.
– Не догадался, а всего лишь имею предположение, которое следует проверить.
– Ну и что это за предположение? – спросил Лешка.
– Когда Катя сказала про квартиру, где деньги лежат, я сразу подумал, что в этой фразе что-то есть. Наверняка владелец ключа закодировал в тексте адрес. И Пугачева, это вовсе не певица, которая Алла Борисовна, а улица. Улица Пугачева, того самого, который возглавил крестьянскую войну в восемнадцатом веке.
– Точно! – закричал Лешка. – Есть такая улица! Улица Емельяна Пугачева. Я даже на ней был. Лет пять назад. Там у меня троюродная тетка живет. Старая такая улица, маленькая, и дома там тоже маленькие. Все больше частные или двухэтажные. И церковь неподалеку старинная с колокольней.
– А числа, – поддержала его Наташа, – это номера дома и квартиры. Дом пять, квартира двадцать.
– Вероятно, – Юра Цветков поднял вверх указательный палец. – Но я не боюсь повториться. Это всего лишь предположение, которое надо проверить.
– А что тогда означает цифра шестьсот тридцать семь? – спросил Никита. – Тоже номер квартиры?
– Да с последней цифрой пока неясно, – вздохнул Юра. – Придется выяснять на месте. И времени терять нельзя. Не забывайте, что мы получили сигнал бедствия. Кто-то зовет нас на помощь, и мы должны откликнуться на этот призыв. Так что прямо сейчас едем на улицу Пугачева! Васильев, далеко до нее?
– Минут сорок на маршрутке. Это в старой части города.
– Старый дом! – воскликнула Наташа. – Это же замечательно!
– Что в этом замечательного? – удивился Никита.
– Со старыми домами всегда связаны удивительные события и тайны, – стала объяснять Наташа. – И мы прикоснемся к одной из этих тайн.
– Не нравится мне все это, – проворчал Никита. – Даже не знаю, стоит ли мне бросать все свои важные дела и мотаться с вами по городу в поисках неизвестно чего? Да и экзамен по геометрии скоро. А я еще не все билеты выучил.
– Ты струсил? – широко открыв от удивления глаза, спросила его Катя. – Ведь кто-то зовет нас на помощь!
Никита смутился:
– Да нет, что ты? Разве я похож на труса? Я просто переживаю за экзамен.
– Мы возьмем учебник и тетради с собой, и будем повторять по дороге, – предложил Лешка. – Лично я не собираюсь из-за этой дурацкой геометрии сидеть сложа руки и ждать, когда тайну ключа раскроет кто-то другой. И помощь неизвестному владельцу почтового голубя окажет кто-то другой. Или вообще не окажут.
– Я тоже не собираюсь! – сказала Катя.
– Тебе не надо сдавать экзамен, – упрекнул ее Никита.
– А зачем тебе великому музыканту нужна геометрия? – удивилась Лешкина сестренка.
Никита был очень польщен, что его назвали великим музыкантом. Все музыканты и художники любят, когда их называют великими.
– Я выбрал геометрию из солидарности, – начал объяснять он. – Чтобы поддержать твоего брата.
Никита не стал говорить о том, что за год у него по геометрии выходила четверка, и исправить ее на пятерку можно было, только сдав экзамен на «отлично». Версия про солидарность выглядела благороднее. Яснопольский сам поверил в то, что им двигала исключительно благородная цель, поддержать товарища.
– Как это благородно с твоей стороны! – воскликнула Таня. – Ты настоящий друг.
– Ага, и как настоящий друг, ты из солидарности отправишься вместе с нами на улицу Емельяна Пугачева, чтобы найти неизвестного и оказать ему помощь, – сказал Юра.
На это Никита Яснопольский не нашел что ответить. И через десять минут все шесть искателей приключений уже ехали на маршрутном такси по направлению к старой части города.
ГЛАВА III
СТАРАЯ КВАРТИРА
– Вот эта улица! – объявил Лешка Васильев после получасового блуждания по старой части города. Хоть он и был когда-то у троюродной тетки в гостях, улицу Емельяна Пугачева он нашел не сразу. Даже прохожие про нее не слышали. Но когда он уже почти отчаялся, свернул за первый попавшийся угол и увидел на одном из приземистых домишек полинялую вывеску. – Точно, она! Я же говорил, что это очень маленькая улица. Вот и первый дом.
Ребята радостно загалдели, чем и нарушили тишину неприметной улочки, носящей имя знаменитого казака и бунтовщика Емельяна Пугачева. Здесь даже прохожих не было. С высоких тополей с громкими возмущенными криками сорвались и взлетели в небо недовольные тем, что их потревожили, грачи.
– Смотрите! – закричала Катя. – Колонка! Настоящая колонка, как в деревне. Чур, я первая!
И она побежала к одинокой водопроводной колонке и повисла на ручке крана. В сухой и жаркий асфальт ударила тугая ледяная струя воды. Девочка приникла к ней губами и стала жадно пить. Лешка Васильев всполошился.
– Катя, не пей много! – закричал он. – Ты простудишься.
– Какой ты заботливый брат, Леша! – тут же восхитилась им Таня Иванова. Она сама всегда заботилась об окружающих и ценила это свойство в других.
Утомленные и разморенные жарой ребята вволю напились воды и умылись, прежде чем возобновили поиски. Впрочем, особенно и искать не пришлось, потому что буквально в двадцати шагах на другой стороне дороги, укрывшись за толстыми высокими березами стоял старый бледно-зеленый деревянный двухэтажный дом с высокой покрытой шифером крышей и выцветшей пятеркой на фронтальной стене. Детективы посовещались и все вместе отправились к нему, зашли во двор. Двор был абсолютно пуст. Ни одного человека. Пустая песочница без песка, белье на веревках и почерневшие от времени сарайчики. В доме оказалось два подъезда. Ребята вошли во второй подъезд, потому что двадцатая квартира находилась в нем. И она была самой последней квартирой на втором этаже, на который ребята поднялись по скрипучей старой лестнице. Запах старого дерева и сизый полумрак окружили друзей, поднимавшихся цепочкой и державшихся за толстые и неизвестно в какие старые времена крашенные масляной светло-коричневой краской перилла.
Ребята без всяких препятствий дошли до двадцатой квартиры и уперлись в высокую деревянную дверь, крашенную той же краской, что и перилла. На двери красовался огромный висячий замок.
