При этом в послании патриарха Фотия к восточным иерархам содержится приглашение их на Константинопольский собор. Предстояло обсудить прежде всего учение об исхождении Святого Духа не только от Бога Отца, но и от Бога Сына (Filioque), а также противозаконные действия папы римского, который осудил и отлучил патриарха Фотия на Римском соборе 863 г. Послание содержит также информацию о крещении русов. «Но ныне и они (русы), – пишет патриарх Фотий – переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан».
Необходимо отметить, что событиям 860 года предшествовал набег «великой русской рати» во главе с «сильным князем Бравлином» на южнокрымские города в конце VIII века. Об активизации русов в конце VIII – начале IX вв. говорит и греческий текст «Жития Георгия Амастридского».
Однако нападение флота русов на Константинополь не идёт ни в какое сравнение с вышеописанными событиями по количеству нападавших кораблей и высокой степени организации похода, требовавшей привлечения огромных по тем временам материальных и человеческих ресурсов, что возможно только на стадии существования государственности. «Отсюда начнём и числа положим», – сказано об этом походе в «Повести временных лет», где летописец утверждает, что именно после него наша земля стала называться Русскою.
Одним из главных последствий этого похода явилось не только установление дипломатических и торговых отношений с Византией, но и начало Крещения Руси, которое непосредственно связано с миссионерской деятельностью Кирилла и Мефодия.
Об этом и ещё многом другом говорили участники Международной научной конференции «Начала Русского мира», проведённой в Санкт-Петербурге при поддержке ЮНЕСКО. Заслушав и обсудив доклады коллег из России, Украины, Беларуси, Греции, Франции и Швеции, историки пришли к единому мнению, что сложный процесс становления Руси как независимого полиэтничного государства, где язычество уже соседствовало с христианством, необходимо выводить не от появления или отсутствия в стране той или иной правящей династии, а от первого известного дипломатического признания Руси на международном уровне. В условия мирного договора 860 года вошли пункты об установлении дипломатических отношений между двумя государствами, о выплате Византией дани русам, разрешении им вступать на службу в византийскую армию, вести торговлю на территории империи, посылать в Византию дипломатические миссии, а также пункт о Крещении Руси. Подобные условия договора свидетельствуют о том, что Русь задолго до появления династии Рюрика (862 г.) сформировалась как полноценное самостоятельное государство, с которым вынуждены были не только считаться соседние державы, но и устанавливать равноправные международные дипломатические и экономические отношения. Немаловажным пунктом данного двустороннего договора был пункт о Крещении Руси, благодаря чему на Руси со времён князя Аскольда начался постепенный процесс проникновения христианских ценностей и культуры и приобщение Руси к мировой византийско-христианской цивилизации.
Именно с похода Руси на Царьград в 860 году древнерусский летописец выводит начало Руси и её государственности. «Повесть временных лет» отмечает, что именно с этого времени «начася прозывати Руська земля». И именно с этого события древнерусские летописцы вели хронографический отсчёт в своих летописях: «Отсель начнём и числа положим». Это свидетельство отечественной летописи является веским подтверждением исторической и политической важности похода 860 г. и достигнутых дипломатических договорённостей для международного утверждения Руси как полноправного независимого государства.
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Санкт-Петербург
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
Высокой страсти не имея
Новейшая история
Высокой страсти не имея
ПОЛИТГРАМОТА
Россия создана не из деловых соображений
Александр МЕЛИХОВ, Cанкт-Петербург
Повеяло родным: Касталия советского НИИ, споры о высоком – почему мы так плохо живём (не знали, с чем сравнивать). И непременно кто-то мудро вздыхает: как работаем, так и живём. Но тут же другие начинают перечислять, сколько мы клепаем танков, один противотанковый снаряд для которых стоит как «Москвич», а сколько земли впустую осушаем и заболачиваем, а сколько производим вообще ненужного. На одном заводе Косыгин спрашивает: «Что же делают на таком огромном станке?», а ему отвечают: «Станину для такого же станка». Хозяин нужен! И хотя бы лёгкая безработица, а то народ совсем работать перестал!
Но вот появились и хозяева, и безработица, а разговоры прежние: почему так плохо работаем? Не поучиться ли у настоящих капиталистов?
Нечто подобное мы уже переживали: до социалистической революции систему научной организации труда Фредерика Уинслоу Тейлора Ленин заклеймил как «научную» систему выжимания пота, а после революции велел перенять из неё «всё ценное». Ценными же там, на мой взгляд, были два наблюдения. Первое – нельзя ожидать, что рабочие сами станут совершенствовать методы работы. Поскольку – и это второе наблюдение – в спортивных играх, где рабочим ничего не платят, они лезут вон из кожи, чтобы обеспечить победу своей команды, зато на работе, где им плохо ли, хорошо ли, но платят, они стараются сделать как можно меньше. Ибо в спорте считают делом чести победу над соперником, а на работе…
Да тоже победу над соперником – над хозяином или начальством. Ибо для человека честь важнее жадности. И если работу он ощущает хоть чуточку унизительной, он непременно будет искать способы взять реванш.
Советская власть это понимала, при всяком удобном случае напоминая, что труд в СССР дело чести, доблести и геройства, поощряя произведения о рабочем классе, прибегая и к другим формам лести – класс-гегемон, хозяин страны. Но реальность это слабо подтверждала, что и способствовало успеху прибауток: «Ты здесь хозяин, а не гость – тащи с завода каждый гвоздь», «Хочешь жни, а хочешь куй, всё равно получишь…»
Вместе с тем совершенно ясно, что даже самый усердный кузнец сделает в сотни раз меньше, чем самый ленивый штамповщик, и самый усердный жнец в сотни раз меньше, чем самый ленивый комбайнёр. В те годы, когда Ленин разоблачал тейлоризм, там же, в Америке, поднималась ослепительная звезда Генри Форда, увеличившего производительность труда на своих заводах страшно даже и сказать во сколько раз. В. Иноземцев полагает, что «только там, где труд дорог и дефицитен, создаются необходимые предпосылки для естественного внедрения новейших технологических достижений». Но попробуем вглядеться в знаменитую книгу промсимвола Америки «Моя жизнь, мои достижения», чтобы понять, естественной или неестественной была фордовская модернизация. Уж более настоящего капиталиста не сыскать.
«Сила и машина, деньги и имущество полезны лишь постольку, поскольку они способствуют жизненной свободе. Они только средство для некоторой цели. Я, например, смотрю на автомобили, носящие моё имя, не только как на автомобили. Если бы они были только таковыми, я бы предпринял что-нибудь другое. Для меня они наглядное доказательство некоей деловой теории, которая, как я надеюсь, представляет собою нечто большее, чем деловую теорию, а именно: теорию, цель которой – создать из мира источник радостей».
«Если бы я преследовал только своекорыстные цели, мне не было бы нужды стремиться к изменению установившихся методов. Если бы я думал только о стяжании, нынешняя система оказалась бы для меня превосходной – она в преизбытке снабжает меня деньгами. Но я помню о долге служения».
«Соединённые Штаты созданы не в силу деловых соображений. Объявление независимости не есть коммерческий документ, а Конституция Соединённых Штатов – не каталог товаров».
«Иметь деньги абсолютно необходимо. Но нельзя забывать при этом, что цель денег – не праздность, а умножение средств для полезного служения».
«Переложить трудную, суровую работу фермера с человеческих плеч на сталь и железо всегда было главным предметом моего честолюбия (курсив мой. – А.М.). Обстоятельства виноваты в том, что я впервые обратился к производству собственно экипажей».
Не алчности, заметьте, – честолюбия! Каковое подвигает и рабочих лезть из кожи вон во время спортивных игр. А как же шло дело, когда им занимались менее честолюбивые люди?
