– Фуукс! – сказала Эстель, увидев хлопья. Потянулась к тарелочке, пригляделась, внимательно выбрала фиолетовое и положила в рот. Проглотив, стала высматривать следующее.
– Эти хлопья – сплошная химия, – сказала мать. – От них можно умереть.
– Мама, я очень, очень устала, – сказала Фэй. – Можно я кофе выпью, хорошо?
Она снова направилась на кухню. Мать преследовала ее, твердя:
– Твои волосы пахнут сигаретами. Хватит плавать на этом судне.
– Мам, – сказала Фэй, – я же тебе говорила, я брошу эту работу, как только смогу. Я действительно очень благодарна тебе, что смотришь за Эстель по ночам. Надеюсь, что через несколько дней все это закончится. Мне это нравится не больше, чем тебе.
– Не понимаю, почему Тодд не может взять ребенка на ночь, если тебе надо работать.
– Не возьмет.
– Почему?
– Потому что он ублюдок.
– Не надо так выражаться.
– Хорошо, – сказала Фэй, – он говнюк.
– Фэй! – сказала мама.
– Ну хорошо, – сказала Фэй, – он пиздюк.
– ПИСЬ дюк! – сказала Эстель, приковылявшая на кухню. – ПИСЬ дюк!
– Смотри, что ты наделала, – сказала мать.
– Иди, посмотри мишку, милая, – сказала Фэй. – По телевизору – мишка!
– Мишка, – сказала Эстель и заковыляла обратно.
– Тодд – отец этого ребенка, – сказала мать. – Он несет ответственность.
– Если бы он за что-нибудь нес ответственность, – сказала Фэй, накладывая кофе в фильтр «Мистер Кофе», – я бы до сих пор была его женой. Честно говоря, я даже не знаю, где он теперь живет. С какой-нибудь шлюшкой, наверное. Я не собираюсь оставлять с ним Эстель.
– Он с кофеином? – спросила мать. – Этот кофеин может спровоцировать сердечный приступ.
– Мама, пожалуйста, – сказала Фэй.
– Ладно, сегодня я тебе не понадоблюсь, судно не отправится в море в такую погоду.
Фэй посмотрела в окно.
– Надо позвонить и выяснить, – сказала она.
– Не отправится. Это тропический шторм. Тропический шторм Гектор. Боб Соупер сказал, что ветер до пятидесяти пяти миль в час.
– Все равно нужно позвонить.
– Все равно оно не отправится. При таком ветре можно погибнуть.
Приковыляла Эстель, держа обеими руками пустую винни-пуховую миску.
– Фуукс! – сказала она.
– Хорошо, милая. – Фэй потянулась за коробкой «Фруктовых колечек».
– Сплошная химия, – сказала мама. – Тебе следует давать ей фрукты. – Она наклонилась над Эстель и омерзительно неестественным писклявым голосом, которым говорят с детьми многие старики, сказала:
– Бабушка даст Эстель вкусный чернослив!
– ПИСЬ дюк! – сказала Эстель.
2
«Феерия морей» – это 198-футовая, пятитысячетонная денежная машина, уродливое, неповоротливое корыто с 205 игровыми автоматами и 29 игорными столами в двух больших залах, освещенных убогим неоном, пропитанных стоялым дымом и пьяной руганью. Единственным назначением судна было каждый вечер увозить игроков за три мили от берегов Флориды, вытягивать из них как можно больше денег, а затем четырьмя часами позже высаживать на берег, чтобы они могли раздобыть еще наличности.
Игорные круизы – большой бизнес, особенно в Южной Флориде, где каждую ночь больше двух дюжин кораблей берут на борт около восьми тысяч клиентов. Никто не знает наверняка, сколько зарабатывают на этих кораблях; деньги идут наличными, поэтому не так сложно помешать надоедливым организациям вроде правительства Соединенных Штатов проследить, откуда они берутся и куда деваются.
В этом игорном бизнесе полно тайн и помимо доходов. Личность настоящих владельцев кораблей часто скрывается при помощи создания фиктивных корпораций и анонимных товариществ. А поскольку игра в международных водах ведется без всякого контроля, никто не знает, насколько она честна. У игрока могут возникнуть подозрения, что колесо рулетки врет, что колода для блэкджека подтасована или что шансы выиграть джекпот в автомате у него такие, что с тем же успехом можно бросать монеты прямо за борт. Но кому на это жаловаться? Чайкам? В Гольфстриме нет государственной комиссии по азартным играм.
Разумеется, этим игроков не отпугнешь. Игрокам важен сам процесс, даже если шансы дерьмовые. Поэтому они из вечера в вечер возвращаются на корабли: королевы игровых автоматов, сжимающие пластиковые стаканы с квортерами; шумная толпа беспробудно пьяных игроков в кости; адепты рулетки, которые искренне верят, несмотря на все свидетельства обратного, что дата их рождения принесет удачу; нелюдимые игроки в блэкджек с их надежными системами, которые не работают – все они жаждут продолжить неумолимый процесс передачи своих денег владельцу корабля, кто бы он ни был.
Что касается «Феерии морей», то ее официальным владельцем был некто Бобби Кемп, которого в газетах обычно называли антрепренером-миллионером. Слово «антрепренер» Кемпу нравилось, хотя сам он выговорить его не мог.
Собственно, владельцем «Феерии морей» он сделался, чтобы произвести впечатление на девицу с большим бюстом. Это произошло уже после того, как он сколотил себе состояние. Кемп был типичным персонажем истории «из грязи – в князи»: сын живущей на пособие белой мамаши-голодранки и сгинувшего папаши-алкоголика, выгнанный из средней школы, он перебивался случайной починкой машин и мошенничеством со страховками, пока к нему не пришел первый антрепренерский успех. Это случилось благодаря федеральному закону, по которому все новые машины следовало оборудовать достаточно дорогими подушками безопасности, чтобы защитить тех водителей, которые окажутся настолько глупы, ленивы или пьяны, что не смогут пристегнуться ремнем.
Это значило, что каждый раз, когда машина сталкивалась с чем-то твердым, подушка срабатывала, и ее приходилось менять. Новая фабричная подушка могла стоить тысячу долларов или больше. Но Бобби Кемп обнаружил, что платить фабрике совершенно необязательно: подушки можно доставать бесплатно! Снимать их с оставленных без присмотра автомобилей – и все. Это давало Бобби возможность сбывать подушки клиентам всего за пятьсот долларов и иметь при этом отличных доход.
Скоро Бобби сделался некоронованным королем подушек безопасности в округе Майами-Дэйд. Спрос на дешевые подушки был такой, что он не успевал их воровать. Тогда он снова обратился к своей антрепренерской сметке и придумал вместо ворованных подушек безопасности устанавливать… поддельные. Он просто-напросто забивал контейнер старой подушки клиента всяким мусором, валявшимся у магазина, – смятыми газетами, пакетами из «Макдоналдса» и прочим, – запечатывал контейнер и снова устанавливал его в машину. Контейнер был не хуже нового, за исключением того, что в нем не было самой подушки безопасности.
Бизнес Кемпа стремительно рос, и скоро он нанял штат, состоявший из нелегальных иммигрантов, которым платил сдельно и ниже официального минимума. Периодически это сказывалось на качестве: самым выдающимся был случай, когда работник, у которого закончился мусор, набил контейнер водительской подушки безопасности в «лексусе ЛС-400» грязью. Так случилось, что именно в этой кучке грязи завелось некое крайне плодовитое яйцекладущее насекомое, и неделю спустя, когда владелица машины в час пик тащилась домой в пробке, руль внезапно с треском лопнул, и на колени женщины изверглась масса извивающихся личинок, вынудивших ее с криком выскочить из машины посреди автострады Дикси.
К счастью, Кемпу удалось убедить женщину, что заражение насекомыми – частая проблема с подушками безопасности в Южной Флориде. Он великодушно оплатил ей счет из химчистки и лично проследил за тем, чтобы контейнер при замене заполнили чистыми, не содержащими насекомых газетами. О клиентах следует заботиться.
Теперь, когда бизнес с подушками безопасности наладился и потекли наличные, Кемп стал искать другие области для вложения денег – с устойчивым спросом и пространством для ловких маневров.
Он выбрал фаст-фуд и открыл ресторан под названием «Веселый Моллюск». Изюминкой этого заведения были фриттеры с моллюсками – южнофлоридский деликатес, который традиционно готовят из мелконарезанного мяса «конча», большой морской улитки: когда ее достают из раковины, она имеет исключительно – даже по моллюсковым стандартам – несчастный вид.
Благодаря поразительно низким ценам «Веселый Моллюск» имел моментальный успех; за 2 доллара 49 центов вы получали две дюжины фриттеров, приготовленных по особому рецепту Бобби Кемпа, хранившемуся в строжайшем секрете. Секрет этот состоял в том, что во фриттерах не было абсолютно никакого моллюска. Кемп пришел к выводу, что мало того, что «конч» стоит денег, эти вонючие, резиновые кусочки мяса – наименее привлекательная составляющая фриттеров. Поэтому он полностью избавился от нее и по существу продавал комки дешевого теста, обжаренные в использованном масле. Получалось что-то вроде жареного цыпленка минус цыпленок. Публика была без ума. Вкусное блюдо из морепродуктов для всей семьи – и всего за 2 доллара 49 центов!
