– Для чего это? – спросила Конфетка.
– Чтобы связать вас друг с другом.
– Я думаю, чтобы мы не смогли убежать?
– Точно.
– Вы едете куда-то?
– Да.
– Вы не убьете нас, правда?
– Нет.
Короткие ответы Требора не очень-то успокаивали.
Конфетка попробовала зайти с другой стороны.
– Вы не собираетесь заняться с нами любовью?
– Нельзя заниматься любовью, если ты не влюблена, – коротко ответил Требор.
Пока Конфетка и Веточка переваривали эти слова, возвратился Эрик.
– Мало что можно использовать, правда, я нашёл у него в спальне пистолет калибра 11,4 мм и четыре коробки патронов.
– Хорошо, – сказал Требор. – Тогда сделаем вот что. Я поведу машину, одна девочка сядет на переднее место со мной, а другая с тобой сзади. Этими полосками мы свяжем девочек вместе, чтобы ни одна не смогла выскочить, если мы попадём на красный свет.
Требор обратился к девочкам:
– Вы видели, что случилось с Сидом. Я могу считать, что вы не наделаете никаких глупостей, чтобы с вами не случилось то же самое?
Обе девушки, дрожа, поклялись слушаться.
Эрик заставил Веточка нести наволочку с деньгами, крепко держа её тонкое запястье в одной руке, когда они вышли из дома. Требор так же крепко держал блондинку. Они переложили груз на заднее сидение, привязали девушек друг к другу и направились домой.
Небо позади машины только начало светлеть, когда они повернули на запад по скоростной автостраде «6-я Авеню». После резкого прекращения разговора, Конфетка и Веточка потерянно молчали, в страхе размышляя о своём будущем. Кокаин переставал действовать, и результатом этого, как обычно, было обострение состояния страха.
Они достигли пересечения с межштатной дорогой «70» на Голден, вышли на неё и начали подъем в предгорья. Внезапно Веточка озарило: «Земля Родичей!»[7]
Задыхаясь, она выкрикнула:
– Ребята, вы – с Земли Родичей!
Повстанцы были широко известны и вне Земли Родичей, и внутри неё. Но, конечно, печать и телевидение ЗОГа без конца распространяли о них всяческие ужасы и чудовищную ложь. Каждый ребёнок Америки вне Земли Родичей, начиная с младенцев, знал страшные истории о похищениях, пытках, насилиях и массовых убийствах в Земле Родичей, и что с её воинами можно столкнуться на каждом шагу. Повстанцы стали пугалами, которыми матери стращали непослушных детей. Конфетка и Веточка, естественно, верили каждому слову пропаганды ЗОГа и теперь ещё больше перепугались.
Примерно через двадцать миль к западу от Голдена Требор снизил скорость машины, а затем на черепашьей скорости свернул на наклонный съезд с основной дороги, объезжая огромные выбоины на проезжей части с остатками асфальтового покрытия.
ЗОГ поддерживал в исправном состоянии главные межштатные автодороги с востока на запад через Землю Родичей, хотя при этом дорожные работы приходилось вести под охраной вооружённых солдат и под прикрытием с воздуха. Но власти оставили все попытки отремонтировать въезды или наклонные съезды более десяти лет назад. Штатные и просёлочные дороги также находились в полном запустении. С низа наклонного съезда, Требор направился на север, всё ещё на скорости десять-пятнадцать миль в час, в зависимости от состояния дороги.
К шести часам утра даже девочки измучились, а они не спали только с полудня предыдущего дня. Требор и Эрик почти засыпали, так они провели двадцать четыре часа подряд без сна и часто в напряжении.
– Я хочу в туалет, – пожаловалась Конфетка.
– Я тоже, – пискнула Веточка.
– Ещё пара минут, – был ответ. И точно, несколько минут спустя Требор остановил машину и искусно замаскировал ветками следы съезда с дороги. В густом лесу из жёлтых сосен следы машины будут незаметны. Они съехали с дороги, миновали низкий кустарник и осторожно двинулись через густой лес. Через полмили показалась хижина из бревен, так близко прижавшаяся к высоким деревьям, что её невозможно было заметить с воздуха, разве что с вертолёта, пилот которого точно знает, куда смотреть.
– Ну, теперь вы можете развязать друг друга, уборная за хижиной. И не вздумайте бежать. Здесь только медведи, пумы, змеи и лес на двадцать миль. Вы заблудитесь через десять минут.
– Уборная? – удивилась Веточка.
– Да, ты же сказала, что хочешь в туалет.
– А-а-а…, – наконец дошло до городской девочки середины 21-ого столетия. – Подвинься, Конфетка, я должна выйти.
Требор и Эрик достали кое-какие пищевые продукты и дополнительные одеяла из багажника машины и поднесли их к передней двери хижины, не расставаясь с винтовками, висящими за плечами. В хижине, которая была первой остановкой на пути доставки товаров и людей на Землю Родичей, хранилась стопка раскладушек, которые заменяли кровати, стояла дровяная печь для готовки и отопления, а также имелись запасы различной одежды и других предметов первой необходимости. Эрик посмотрел в заднее окно, чтобы проверить, не вздумали ли девочки бежать. Конфетка ждала у двери одноместной уборной. Требор взял ведро и пошёл за водой к близлежащему ручью, а Эрик вышел, чтобы наколоть щепок для растопки. Так что, когда несколько минут спустя девочки нерешительно открыли чёрный ход хижины, в ней было пусто.
– Ну, я была там первый раз в жизни, а ты? – Конфетка имела в виду уборную.
– Да, я тоже. Ты видела эту паутину? Я была в шоке и думала, что умру!
Эрик принёс охапку щепок для растопки. Он свалил их в деревянный ящик рядом с печью и сказал: – Не могли бы вы развести огонь и приготовить какой-нибудь завтрак? Продукты вот там. – Он показал на коробку на кухонном столе.
– Мм, ну, в общем, мм, хорошо, – запнулась Веточка, не желая признаться, что совершенно не представляет себе с чего начать.
Между собой девочки выяснили, как снять толстые железные листы, закрывающие место для дров в плите для готовки. – Мне кажется, что надо засовывать дерево сюда, – шептала Конфетка. Но когда они сделали это, оказалось, что спички, почему-то не поджигают щепки.
Вошёл Требор с ведром свежей воды и, усмехаясь, смотрел на их неумелые действия.
– Идите сюда, – сказал он и повёл их наружу. – Сначала положите сосновые иглы внизу бункера для огня. Потом – слой шишек, и сверху них дрова. Потом поджигаете иглы. И проверьте, что заслонка дымохода открыта. – Городские девочки совместно справились с задачей и ощутили необычное чувство гордости, когда услышали потрескивание огня.
– Теперь, о продуктах, – Веточка вернулась к действительности. В коробке были яйца, сухое молоко, сахар, соль, пшеничная мука грубого помола, сухофрукты и ещё кое-что по мелочи.
– Я думаю, мы должны спросить их, что они хотят, а? – сказала Конфетка.
– Да, я тоже так считаю, и, может быть, спросить, как это приготовить. Они наверно думают, что мы – изрядные дуры.
Снаружи Требор и Эрик закрепляли на машине маскировочный брезент. Конфетка осмелилась заговорить первой.
– Вы, ребята, наверное, думаете, что мы – дуры. Мы хотим спросить, что вы хотите на завтрак, но, честно говоря, мы ни черта не умеем готовить.
– Но можем научиться, – добавила Веточка, стараясь понравиться и считая, что они – в опасности. Обе девочки полагали, что их жизни зависели от угождения воинам Земли Родичей, и были готовы на всё, чтобы быть приятными и услужливыми.
– Они принадлежат тебе, – сказал Эрик и продолжил привязывать брезент.
«Они принадлежат тебе» – эти четыре слова много сказали и Конфетке и Веточке. Образы гарема или сексуальных рабынь пронеслись перед их мысленным взором. Или, ещё хуже, бесполых рабынь. Как всех наркоманов, их смертельно пугала невозможность найти поставщика кокаина. Во всяком случае, стало ясно, что старший мужчина, Требор, был тот, кому они должны угождать.
– Хорошо, азы кулинарии, получается, – проворчал Требор и пошёл в хижину, а его пленницы гуськом поспешили за ним. Вскоре аромат лепёшек, жареных яиц и свежесваренного кофе, усиленный запахом горящих сосновых дров, заполнил хижину.
Вдруг Требор дал знак своим поварихам-новичкам.
– Гляньте, – и он показал в окно. Не дальше чем в двадцати метрах от чёрного хода медленно шли в поисках корма самка и её оленёнок. Девочки смотрели, очевидно, очарованные тем, чего они никогда не видели прежде.
– Сколько малышу? – спросила Конфетка.
– Ну, наверно ему несколько месяцев.
Олененок во всём подражал матери и, сделав несколько шагов, оглядывался в поисках возможных врагов.
– Вы их застрелите, или вам не нравится оленье мясо?
– Мы никогда не стреляем самок, особенно если у них малыши, и мы не голодаем. Самки любого биологического вида – его самое большое сокровище, – ответил Требор.
– О! – произнесла Веточка, запоминая ответ, чтобы позднее обдумать его.
– Это относится и к женщинам? – спросила Конфетка, снова стремясь получить подтверждение, что их не ждет участь Сида Коэна.
