– Входите. – Не глядя на стоящего в дверях Шелихова, Гавриил листал бумаги в большой серой папке, а рядом с письменным столом мялся, переступая с ноги на ногу, обритый паренек, изредка шмыгая носом. Там же Семен увидел и знакомого «хмурого».
– Ну и как это понимать, Владислав? – спросил Яковлев, захлопнув папку. – Я, конечно, понимаю ваше старание, но тащить сюда всех, ну, то есть абсолютно всех, мягко говоря, неразумно.
– Виктор Николаевич, вы ведь указали в приказе за номером…
– Да-да, указал. Но ведь, дорогой вы мой человек, необходимо при выполнении приказа немножко и голову включать. Вот посмотрите… Полунский Игорь Станиславович, он же Яша, он же Всхлип. По некоторым – заметьте, некоторым – данным мелкий… ммм… джентльмен удачи со стажем в Зоне четырнадцать дней.
– Шестнадцать, – тихо буркнул «джентльмен».
– А… хм… ну что ж, тогда это коренным образом меняет дело, – кивнул Гавриил. – В таком случае приносим вам свои извинения, дорогой вы наш сталкер.
«Хмурый», которого, как теперь понятно стало Семену, звали Владиславом, негромко хмыкнул, но под взглядом Яковлева снова принял свой обычный подчеркнуто серьезный вид.
– Далее… по прибытии в родные пенаты в первый же день – заметьте, в первый же, – попался на продуктовом рынке при попытке стащить палку сыровяленой колбасы. При этом был избит бабушкой-продавщицей, и ею же сдан наряду полиции. Бабуля – одуванчик божий – запросто отделала сурового бродягу Зоны.
– Жрать хотел. – Всхлип почесался. – Фигли делать, если хавка пипец скока терь стоит, а лавандосов них… ни фига нет. Ну, спер, дальше чё?
– Мда… – Яковлев покосился на Всхлипа. – Здесь не кабинет следователя, глубокоуважаемый Игорь Станиславович, и я ни в коем случае не пытаюсь вас обвинять в краже и даже в какой-то степени, можно сказать, понимаю. Я лишь говорю о том, что: а) вы попались на пустяковой краже, и, соответственно, б) вас отлупила старушка. Владислав, я полагаю, вы меня поняли правильно.
«Хмурый» кивнул.
– Да, конечно, Виктор Николаевич. Обратно его отвезти?
– Хм… не думаю, что это хорошая идея. У нас и так не особенно ясные отношения с представителями закона, м-да… если мы начнем каждому дареному коню смотреть в зубы и отправлять обратно… скажем так, неквалифицированные экземпляры, то это может повлечь проблемы, в том числе на довольно высоком уровне. И без того я безмерно благодарен министру за это разрешение, поэтому у меня нет никакого желания делать ему какие-либо неприятности в виде, например, слухов и излишнего в данной ситуации интереса журналистов.
– Прикажете… м… – «Хмурый» поднял брови и тихо щелкнул пальцами.
– Право, какой вы… – Яковлев болезненно поморщился, снял очки и сокрушенно покачал головой. – Я, конечно, все понимаю, но методы ваши мне чрезвычайно не нравятся. Есть у нас какая-нибудь рабочая вакансия здесь, в отделе?
– Да, немного есть. Пятый этаж еще не отремонтировали как следует, надо хлам выносить. Оборудование привезут скоро, его, наоборот, затаскивать надо будет… на пищеблоке тоже руки нужны.
– Решено. Так, Игорь Станиславович, слушайте меня очень внимательно. Сколько лет отсидки вам обещали у следователя за кражу?
– Не в курсе я, – буркнул Всхлип. – Этот, который со мной говорил, бумаги попросил подписать, типа, что вину признаю и больше так не буду, и отпустил бы на следующий день.
– Ну и как, подписал?
– Мне чё, жалко закорючку намалевать? – хмыкнул «джентльмен». – С меня не убудет.
– Сказочный… интеллект. – Яковлев посмотрел на «хмурого». – Не обижайтесь, дорогой вы мой специалист по найму, но чтобы притащить в один из центральных отделов ЦАЯ вот такого, с позволения сказать, рекрута, необходимо лишь незначительно превышать его уровень.
– Но ведь в приказе за номером шестнадцать черным по белому написано… – «Хмурый» исподлобья глянул на академика. – Я следовал прилагаемым к приказу инструкциям…
– Да, да, конечно. Понимаю. Инструкции… как же плохо, драгоценный вы мой, когда бумажка заменяет человеческий разум. Теперь вы, молодой человек. Вас, любезный, насколько мне известно вот по этим бумагам, должны были осудить по сто пятьдесят восьмой статье. Так как у вас уже были похожие прецеденты некоторое время назад, то, соответственно, влепили бы вам, товарищ, от двух до шести лет, и это только в том случае, ежели в тех бумажках, что вы мудро подмахнули не читая, значится только этот несчастный рулон колбасы.
– Чё?! Хренассе! Да ну на, за колбасу шесть лет? – «Джентльмен» даже подпрыгнул.
– За колбасу, – утвердительно кивнул Яковлев. – А также за четыре килограмма копченого мяса, шесть бутылок коньяка, два килограмма шоколадных конфет, девять банок красной икры и, что самое удивительное, всей дневной выручки из кассы несчастной старой женщины.
– Чё за гон? Я же только колбасу взял и деру хотел дать! Чё ты лепишь, дед?
– Да ну? Лепить мне ничего не нужно, уважаемый, ибо вы в письменной форме указали, что действительно украли продукты и деньги. Закорючка-с, друг любезный, которую вам не жалко было подмахнуть.
– Так… меня же там и поймали… откуда, нафиг? Колбасу забрали тут же!
– Да, забрали. Однако… – Яковлев надел очки, полистал бумаги. – Остальные продукты и деньги вы успели передать сообщникам, скрывшимся в толпе. А это уже – кража в составе группы лиц. Или, может быть, даже ограбление – я не особенно силен в юридических вопросах…
– До семи, – подсказал «хмурый».
Бритый паренек сник.
– У меня к вам предложение. – Яковлев с заметным сочувствием во взгляде посмотрел на «джентльмена удачи». – Поймите меня правильно… я не могу считать вас преступником, молодой человек. Да, не удивляйтесь. Не оправдывая вашего скверного поступка, я, однако, в состоянии понять, что такое не есть несколько дней. Вы поступили нехорошо… но с вами поступили не в пример хуже, чем вы того заслуживали. Соответственно, я даю вам возможность исправить ваше не столь значительное преступление таким же небольшим взысканием. Вы поработаете здесь некоторое время, поможете на кухне, потаскаете кирпичи… ну, скажем, месяц-другой. После чего я оформлю на вас особые оправдательные документы. Взаперти вас держать, конечно, не станут, но… пытаться бежать не советую. Ребята, что охраняют это место, настоящие профессионалы своего дела, так что вы не убежите от ворот дальше, чем на тридцать метров. Вам все понятно, уважаемый?
– Да чё… нормаль. Это не шесть лет на нарах, я же не тупой, понимаю. А если жрать давать будете так же ништячно, как вчера, то я чё, дебил отсюда валить?
– Э-э… еще одно. За эти два месяца после работы будете читать… вот эти книги. Обязательно. – Академик нацарапал несколько названий на листке. – Перед выходом я вам устрою экзамен по прочитанному материалу. Не сдадите – оставлю еще на два месяца работ. Ясно?
– Дык…
– Значит, с этим мы закончили… Владислав, можете увести… кгм… задержанного.
– А с этим?..
– Нет, вы точно можете идти. – Яковлев утвердительно кивнул. – Ваша помощь в этом вопросе мне уже не понадобится.
«Хмурый» и Всхлип вышли за дверь, а Яковлев начал молча листать бумаги в следующей папке.
– Здравствуйте, Гавриил, – с легкой улыбкой поклонился Семен, и академик крепко пожал протянутую руку.
– Приветствую, Серый. Присаживайся, поговорим немного. Тут, видишь ли, написали про тебя столько бреда вот в этой папке… Владик на самом деле парень-то очень неглупый и как специалист грамотный, проколов почти не допускает. Единственное, слишком уж поклоняется всяким инструкциям и правилам в ущерб разумному. Впрочем, про тебя он тут такого накалякал, что, право, я и не знаю, откуда мой помощник по кадрам насобирал таких легенд.
– Каких же?
– Что Серый выдохся полностью, перегорел и живет тихой мышью где-то на отшибе. Что можно было его и не забирать из СИЗО, так как от Всхлипа толку будет намного больше, чем от «горелого» сталкера. Что… цитирую… «никто и зовут никак», представляешь?
– У вас на самом деле хороший помощник, проф. Он все правильно сказал – я действительно горелый. Окурок. – Шелихов даже немного улыбнулся, удивившись тому, как легко и просто дались ему эти слова. – Я отходил свое в Зону, крутые горки сивку укатали до полного хлама. Перегорел. Больше не могу. Просто погибну через пять шагов. Ты же в курсе, наука, как Зона сталкера ломать умеет и что из человека на выходе получается.
– Вот как… надо же. – Яковлев встал, подошел к окну и долго смотрел в небо. – А не похож ты на сломанного человека, Серый. Я ведь тебя знаю, не так ты прост, как кажешься. Это для всех ты по краешку Зоны ходил да разную бижутерию подбирал, однако были, точно были у тебя серьезные, крепкие выходы. Я ведь с одним опытнейшим товарищем до Припяти дошел, не без потерь, кстати, и проводник наш там сгинул. А потом в городе ты нас встретил и вывел, и еще я в курсе, что «черный хрусталь» именно ты ученым принес. И за три года, считай, ни царапины ты не получил. Специально очень интересовался вашей персоной, жаль только, что ты потом с нами работать отказался. Очень жаль, сталкер.
