* * *
И вот мой путь. Он скоро предо мноюОкончится печально. Близок яК неведомой и грозной той минуте,Которой жизнь окончится моя.Давно, давно меня она тревожит,И мысль о ней сроднилася давноС душой моей. Сначала страхом смертиОна пугала робкое дитя.Потом непроницаемою тайнойОна так сильно юношу влекла.Вопрос о жизни, об уничтоженьи,И о бессмертии, и о грядущем —Теснились вдруг, и в ней, казалось мне,Найду всему, всему я разрешенье.И странно жизнь свершалася моя,И странно я развился, и страданьеМне странное, досталося в удел.И вдалеке мелькала утешеньем,Отрадою минута роковая.И на нее я взор свой устремилС надеждою, и мне спокойней стало.Я чувствую в душе ее потребность,И с той поры я к ней идти решился.Потом еще судьбе угодно былоМой мирный, дух глубоко взволноватьМинутами и счастия и горя,Блаженства и мучения. Но гореОсталося последним ощущеньем,Несчастие превозмогло, и гордоСвою победу злые торжествуют;И низкая презрительная тварьИ зло творит, и муки вымышляет,И плевелы кидает на путиНебесного великого созданья,Здесь на земле явившегося.Решен мой жребий, я иду на битвуПоследнюю, жестокую, без сожаленьяИсчадие неправды истреблюИ с корнем вырву гнусное растенье.И радостно я брошусь к моемуДавно желанному таинственному другу,Который ждет, и руки простирает,И уж давно, давно зовет меняК моей мечте, к моей невесте, к смерти.
<1837>Богородское
* * *
Меня зовет какой-то тайный голос, —Я не могу противиться ему.
Смотрю вперед: вдали передо мноюНесется дым по серым облакам.И что за чувство пробудилось смутноВ душе моей? Мне грустно, тяжело,Неясное, далекое я вспомнил.
Уж к западу склонилось солнце, вечер,Весеннею всё дышит теплотой.На улицах снег тает, и потоки,Шумя, бегут, так весело струясь,И тихий звон вечерний раздается…О, что со мной! Как хорошо теперь,Какое чувство полное, благоеИ грустное теперь в душе моей,И нет ему названия. ПриходитНа память мне наш сельский мирный дом,Наш луг, покрытый свежею травою,И сельская прекрасная весна.
О, хорошо теперь! Прочь с ней, с землею,И с этим светом, мелким и пустым, —Прочь от него! К вам, чудные мгновенья,К тебе, неясное, святое чувство, —Чудесный край в туманных облаках.
Меня зовет какой-то тайный голос, —Я не могу противиться ему.
1837
Молодой крестоносец
М. А. Бакунину
Вновь крестовые походы,Вновь волнуется земля,И торопятся народыБросить родины поля.И, снедаемый, томимыйНепонятною мечтой,Покидает край родимыйКрестоносен молодой.
Бьется сердце молодое;Перед ним вдали, как сон,Всё небесное, святое,Всё, чем в жизни дышит он.И от Запада к Востоку,Меч и посох под рукой,Он идет к стране далекой,Крестоносец молодой.
О Восток, о край избранный,Край таинственных чудес,Полный сил, благоуханный,Полный благости небес,Где всё живо, где всё веетЗвуком арфы золотой, —Пред тобой благоговеетКрестоносец молодой!
О, прости, мой замок гордыйНа обрыве, у скалы,Пусть, шумя, в твой камень твердыйБьют свирепые валы.Чья-то светлая могилаТам сияет предо мной, —Ей несет младые силыКрестоносец молодой.
Переплыл он понт суровый;Совершен далекий путь;Он вступил на берег новый,И отрадней дышит грудь.И Восток его встречаетПолной неги красотой,Но ее не замечаетКрестоносец молодой.
Он идет, – и вот священныйЗасиял Ерусалим.На колени, умиленный,Упадает он пред ним,Полный радости и страха,И прекрасною главойПреклоняется до прахаКрестоносец молодой.
Скоро первый отзыв браниОгласил кругом места,И бегут магометанеОт защитников креста.Ты ворвался в бой кипящий,И высоко над толпойВиден был твой меч блестящий,Крестоносец молодой.
Кончен бой; враги сокрылись;Заперлися ворота;Ночь отрадная спустиласьНа священные места.Бледный месяц тихо всходит.На Сион взглянуть святой,Из татра один выходитКрестоносец молодой..
Там, у врат Ерусалима,Где сионский ключ бежит,Одинока, недвижимаДева юная стоит.С белых плеч ее нисходятКудри темною волной.К ней с участием подходитКрестоносец молодой.
«О, скажи мне, что с тобою,Что на сердце залегло,Что глубокою тоскоюОмрачить твой взор могло?Но печалию своеюНе смущай души покой!»Дева смотрит: перед неюКрестоносец молодой.
«С жизнью дал нам примиреньеНаш господь, взойдя на крест.Есть печали утоленье,На земле блаженство есть.У поклонников пророкаВырвать гроб его святойИз страны пришел далекойКрестоносец молодой».
И предчувствием неяснымДевы грудь теперь полна.Перед юношей прекрасным,Как в плену, стоит она.Льются речи, вдохновенья,Полны истины живой, —Весь исполнен чарованьяКрестоносец молодой.
Совершилось: он подругуВстретил там, в чужом краю,Передал младому другуЖизнь прекрасную свою,И блаженствует беспечноПросветленною душой.Будь же счастлив бесконечно,Крестоносец молодой!..
8 апреля 1838Москва
* * *
А прежде солнце мне светило,Вы помните, – и всякий деньНа ясный горизонт всходило,Ночную прогоняя тень.
Его живительным сияньемЯ благодатно был согретИ, полон тихим созерцаньем,Так радостно глядел на свет.
О, как я счастлив был! – УжелиНе грезы, не мечты одни,А наяву и в самом делеТакие промелькнули дни?
Есть существа; свет солнца ясный,Веселый день – противны им,Их мучит злобы яд ужасный,Их радость – зло творить другим,
Они-то собирают тучи,Они смущают мир полей,И гонит бури вихрь могучийБлаженство зыбкое людей.
Гроза настала, солнце скрылось,И мрачно небо надо мной,Но в этом мраке мне светиласьНадежда ясной полосой.
О солнце, скрыт твой свет прекрасный!Увижу ли тебя я вновьОпять торжественным и ясным,Без этих тяжких облаков!
23 июня 1838Кенигсберг
* * *
Несутся, мелькают одно за другимВиденья в неясном тумане.И сердце трепещет и мчится вслед им…И плачет о тяжком обмане.
Далеко – но память сроднилась с душой,И счастья былого мгновеньяЖивут и теперь благодатной семьей,Даруя мне грусть в утешенье!
13 июля 1838
Путешествие на риги в Швейцарии
Прочтя в своей дорожной книге,Что Риги – чудная гора,Решился я идти на Риги,Отправясь с самого утра.
Мои хозяева со мноюХотели на гору идтиИ в лодке раннею пороюЧрез озеро перевезти.
Бьет два часа. Они уж всталиИ будят сонного меня.Вскочил и я. Мне свечку дали,С которою оделся я.
Еще под небом мгла лежала,И только звезды с вышиныВ спокойном озере дрожалиПри блеске трепетном лупы.
Мы медленно и бодро плыли,И, нарушая тишину,Рыбачьи весла мерно били,Будя уснувшую волну.
Швейцары пели песни, сладкоНапевам горным я внималИ песни родины украдкойВ душе своей припоминал.
Уже восток алел, но горы,Широкую кидая тень,Еще задерживали скороУже рождающийся день.
Вот мы у берега оставитьСпешим у привязи челнокИ на гору наш путь направить;А всход и долог и высок.
1838
Из Шиллера
Тайна
Она стояла молчаливоСреди толпы – и я молчал;Лишь взор спросил я боязливо,И понял я, что он сказал.Я прихожу, приют ветвистый,К пустынной тишине твоей:Под зеленью твоей тенистойСокрой счастливых от людей!
Вдали, чуть слышный для вниманья,День озабоченный шумит,Сквозь смутный гул и восклицаньяТяжелый молоток стучит.Там человек так постоянноС суровой борется судьбой —И вдруг с небес к нему нежданноСлетает счастие порой!
Пускай же люди не узнают,Как нас любовь животворит:Они блаженству помешают —Досаден им блаженства вид.Да, свет не позволяет счастья:Как за добычею, за нимБеги, лови и от участьяЛюдского строго сохрани!
Оно прокралось тихо, любитОно и ночь и тишину;Нечистый взор его погубит,Как смерть, ужасен он ему.Обвейся, о ручей безмолвный,Вокруг широкою рекой,И, грозно поднимая волны,Наш охраняй приют святой!
10 марта 1838
Встреча
