Ину охватила паника. Мысли совсем запутались. Юрка тревожил ее. Его внезапное настойчивое внимание сбивало с привычного курса и бередило надежды на какие-то серьезные отношения, которые вот уже двадцать с лишним лет никак не сбывались.
– Так, – сказала она, пытаясь сосредоточиться. – Так… Что ты мне голову морочишь…
Но в этом вопросе было уже все меньше противодействия, все больше инерции.
– Да нет, я ж понимаю, что тебе не пара, – вдруг заюлил Юрка. – Ну ладно, давай пока кофе выпьем, а там все как-нибудь устроится.
«Все как-то устроится… как-то устроится… – бормотала Ина, поднимаясь в лифте на свой этаж. – А может, и правда… Ну не живется им с Лидкой! Ну не живется! Так хоть… Тьфу! Ну вот же голову задурил… путаник…» Она твердо решила глупые Юркины провокации игнорировать, рассматривая их, так сказать, в качестве обыкновенного безответственного трепа. Но внутри уже поселилась червоточинка, мешавшая ей смотреть на Юрку привычными равнодушными глазами, а Лидке оставаться верной подругой.
– Ты чего не звонишь? – Лидин голос звучал печально. – Говорила с Юрой?
– Поговорили, да… Не очень-то он настроен возвращаться, вроде общего языка не находите.
– И что теперь?
– Слушай, а почему бы тебе самой с ним не встретиться, пообщаться без посредников? Я уже вообще ничего не понимаю! Увольте вы меня от ваших разборок.
Да, так будет лучше всего, твердо решила Ина. Совсем выйти из их игры. А если Юрка уже независимо от их с Лидкой дел сам проявит инициативу… то… тогда… Она не знала, что тогда, но уверена была, что тогда-то и нужно будет об этом думать.
Соскочить, однако, сразу не удалось. Лидка все-таки упросила снова вмешаться. Обещала, что про Фейсбук вообще забудет… Готовясь к новой встрече, Ина нарядилась и накрасилась особенно тщательно. «Это просто для внутренней уверенности, – наврала себе. – Юрка ни при чем».
Юра начал с комплиментов. И в голове совершенно отчетливо заворочалось: а может, правда, может, наплевать на все… И на дружбу, и на то, что Юрка не совсем вроде тот человек… Ну а тот, не тот – теперь это не так и важно. Тем более что я его, получается, не так уж хорошо и знала… Не понимала Юрку, недооценивала… А просто на все наплевать и сойтись с ним. Потому что одной надоело. Так надоело – что хоть волком вой! У подруги двадцать лет счастья за спиной. Двадцать лет о ней мужик заботился, она и горя не знала. А тут – ничего. Ни разу не выпало не только брака, но и просто настоящего серьезного романа… Хотя именно об этом, о мужчине рядом, Инесса с самой юности больше всего мечтала. А может, это шанс переломить наконец судьбу и зажить с опорой на крепкое плечо. Как же ее достало одиночество!
Юрка был в ударе, кокетничал напропалую. Ину даже покоробило его легкомыслие, хотелось для начала чего-то более романтичного. Более глубокого и потому, может, на внешнем плане робкого… На этот раз он не спрашивал, подумала ли она о его предложении. Словно и предложения никакого не было. А может, ничего и не было? Просто показалось?.. Просто свободные, игриво настроенные мужчина и женщина тянутся друг к другу и подают один другому осторожные сигналы. И это не сигналы о серьезных намерениях, скорее похоже на приглашение к флирту. Отчего же и не пофлиртовать, Ина ничуть не против. Только в ее случае все флирты кончались или ничем, или коротким романчиком на несколько вечеров. Между тем Юркино обхождение и его достаточно ясное предложение жить вместе – причем не один раз высказанное! – давали основание надеяться на нечто большее.
После кафе ехали к Инессиному дому, он все хохмил, а она поглядывала ожидающе. Если бы сегодня он опять заговорил об этой возможности – поселиться вместе… Она бы не сплоховала! Она бы спросила: ты это серьезно? И он бы ответил: более чем. Она бы сказала: довольно неожиданно. Он бы возразил: я тебе давно говорил, что ты мне нравишься; я хочу, чтобы мы были вместе, потому что ты именно та женщина, которая мне нужна. И уж тогда бы она опять спросила: и что ты предлагаешь? А он бы…
На самом деле он шутил или замолкал. А потом сказал:
– Спасибо тебе, Ин, я теперь вижу, что женская дружба действительно есть. Раньше думал иначе.
– Из чего заключил? – вяло уточнила Инесса.
– Благодаря тебе много думал, ты меня как-то в мою правильную колею вернула, – ответил он уклончиво.
– И что теперь? – выдохнув, спросила она.
– Права ты, Ин, у нас дети, самим вон уже по сорок пять почти – нам ли мечтать о новой жизни? Да и Лидка – в общем-то, женщина для меня. Мне ведь на самом деле с умной женой не ужиться. Я сам-то парень простой, но бабы над собой не потерплю. Так что спасибо тебе.
На другой день он позвонил и снова поблагодарил ее. Сказал, что возвращается к Лидке, что она обещала про него в соцсетях ничего не писать, ну а некоторые ее тупаки он, уж ладно, готов и потерпеть. «Если бы не ты, – сказал, – не знаю, до чего бы мы с ней дошли. В общем, спасибо, считай, я должник твой».
– Угу, – улыбнулась Инесса, хотя улыбаться не хотелось.
И опять она осталась в одиночестве. И надежда, вдруг вспыхнувшая так нежданно, совершенно рассеялась. На душе стояла самая пасмурная погода, и неприятно было думать о подруге, которой еще недавно сочувствовала, для которой вроде бы от души хлопотала. Несмотря на Юрину благодарность, Ина чувствовала себя какой-то глупой идеалисткой, в очередной раз обманутой в ожиданиях. «Что я за человек, – думала с горечью, – кому плохо – жалею, кому хорошо – завидую. Все-таки друзья познаются не в беде, а в счастье…»
Ничто не помогало избавиться от черных мыслей, она почему-то чувствовала себя брошенной, словно ее, а не Лиду покинул Юрка. «Да не влюблена же я в него! – Ина чуть запнулась об эту мысль, но, промедлив секунду, ответила себе достаточно уверенно: – Уж конечно, нет! Тогда что? Что меня гложет?» Она быстро обнаружила ответ и на этот вопрос в душе своей: дело не в любви! А в одиночестве. «Я так и не научилась относиться к одиночеству как к варианту нормы», – меланхолично размышляла Ина, слоняясь по своему пустому дому. Юрка, дурак, предлагал встретиться, посидеть по дружбе…
– Не надо! – выпалила она резче, чем хотела, и тут же добавила, смягчая: – Я погулять хочу. Одна, понимаешь? Совершенно одна хочу погулять.
«Ха-ха! В том-то и дело, что больше всего я не хочу оставаться одна! – думала Ина, стискивая зубы, чтобы не плакать. – Ненавижу свое одиночество! И совершенно не умею видеть в нем свободу. А психолог говорил, что нужно видеть. Но для меня оно никакая не свобода, а только лишение. Целый ворох лишений!»
Да, Инесса воспринимала это именно так: будучи не хуже других, она была лишена многих важных вещей – заботы, поддержки, любви, домашнего теплого общения, стабильного секса, детей… «Когда я смотрю в зеркало, – размышляла Ина, – я, конечно, не вижу там красавицу. Но когда смотрю на Лидку, например, тоже не вижу. И вокруг толпы замужних женщин, вовсе не блещущих красотой… По-видимому, дело не в ней. Но в чем? Глупой меня не назовешь. Может, слишком умная? Чего мне не хватает? Может, глупости? Может, простоты? Может, запах у меня какой-то не такой? Может, тембр голоса раздражает?.. А впрочем, какая уж есть».
Ина готовила ужин и пыталась сама себе внушать поддерживающие, бодрые мысли. «Хочу оставаться собой, – твердила она. – Пусть и одна. Одиночество – не тюрьма желаний, одиночество – свобода! Свобода, да… От чего? Ну… От всего, что расстраивает… в общении с другим человеком. Вот от чего. А такого полным-полно! Например, свобода от критики, от насмешки… от всякого упрека…»
В голове теснились разные семейные неудобства и неприятности. Одиночество освобождает от тесноты в постели, невозможности уединиться, когда хочется, от необходимости считаться с другим, постоянно готовить еду, собирать по дому ношеные носки… Да что там! Свобода от крика, ругани, скандала, развода… Она перечисляла и перечисляла минусы не очень удачных долгосрочных союзов и потихоньку успокаивалась. Собственное положение уже не казалось таким безнадежным.
Спустя два года Юра снова ушел от Лиды, потянувшись за новой сотрудницей своей компании, сумевшей лихо взбодрить его остывающую мужественность. Но менее чем через год он запросился назад. Несмотря на настойчивый совет Инессы не принимать искателя приключений обратно, Лидия с беглым мужем примирилась, и раскаявшийся Юра воротился в семью, на чем свет кляня свою глупую доверчивость и безумный приступ мужского стремления к иллюзорной вечной молодости. Лида, успевшая в отсутствие мужа пережить глубокое отчаяние, в простоте душевной сумела искренне простить беглеца, и после встряски семья зажила лучше прежнего, накрепко сцементированная взаимным великодушием и новым снисходительным взглядом супругов на слабости друг друга.
А Инесса снова обратилась к психологу и после нескольких месяцев еженедельных встреч со специалистом осознала наконец, что обретение семьи – вовсе не ее путь. Смирившись со своим фатальным безбрачием, она полностью посвятила себя карьере… И через год вышла замуж за такого же, как и сама, карьерно ориентированного сослуживца. Союз их тоже вполне сложился и процветает до сих пор.
