не называл его так с тех пор, как мы создали группу. На нашей первой публиной встрече Дэвид начал переживать по поводу того, что СМИ перепутают «Рубена» и «Ричи», а у Энджела уже давным-давно устоявшееся прозвище. Он получил его от своего отца, когда был малышом, потому что миссис Фан обиделась на оригинальное, более точное прозвище «дитя дьявола», а у мистера Фана было хорошо развито чувство юмора.
Рядом со мной Зак откидывается назад и прикрывает глаза. Его рука прижимается к моей.
Мне кажется, что я не дышу до самого конца поездки.
Глава 2
Зак
Я абсолютно уверен, что мой водитель – фанат группы Saturday.
Он постоянно пялится на меня через зеркало заднего вида, ловит мой взгляд и улыбается, а затем отводит глаза.
Мужчина это делает снова, и от этого волоски на моей шее встают дыбом. Он должен довезти меня до дома, где меня ждет мама, но в то же время я прекрасно понимаю, что он может притащить меня куда угодно, и интуиция подсказывает, что у этого парня может быть целый подвал, завешанный плакатами Saturday.
Я провожу рукой по волосам и сосредотачиваюсь на проносящихся за окном улицах. Я должен мыслить логически. Эрин подобрала для меня этого водителя, поэтому он должен быть надежным хотя бы потому, что я знаю: ее карьере придет конец, если меня похитят и убьют в ее смену. В глубине души я понимаю, что ничего странного не происходит.
Так почему же мужчина улыбается мне так, словно что-то замышляет?
Я слышу знакомый гитарный рифф. О нет.
Он поднимает брови и улыбается мне, как будто произнося «о да».
Водитель увеличивает громкость как раз в тот момент, когда через динамики машины доносится мой голос. Я уже начинаю мечтать о том, чтобы он оказался убийцей. Не то чтобы мне не нравилась песня Guilty. Она веселая, одна из моих любимых песен Saturday, если быть честным. В основном из-за этого чертовски сладко-сахарного гитарного риффа и невероятного вокала Рубена. Я серьезно, его голос в этой песне звучит просто потрясающе.
Я прижимаюсь головой к стеклу, когда начинается припев. Это одна из наших ранних песен, выпущенная еще до того, как я полностью избавился от своего исполнения в стиле панк, который Джефф любезно назвал плаксивым и непривлекательным, поэтому мой голос дрожит, а автотюн практически незаметен. Я бы перепел эту песню заново, если бы у меня была возможность, но когда ты знаменит, все, что ты делаешь, остается с тобой навсегда.
Я бросаю взгляд в зеркало, и, конечно же, водитель все еще наблюдает за мной. Это слишком жутко.
Я покачиваю головой в такт, притворяясь, что хорошо провожу время. Совсем как в Guilty, обожаю эту песню.
– Моя дочь одержима тобой, Зак, – говорит мужчина, поглядывая на меня через зеркало. – Всеми вами, но в особенности тобой. Говорит, что она самая преданная фанатка.
Поморщившись, я выдавливаю из себя улыбку.
– Ничего себе, спасибо, это очень мило с вашей стороны.
Он хихикает.
– Не за что. Знаешь, лично я больше люблю рок, но некоторые из твоих песен довольно запоминающиеся. Только никому не говори, что я это сказал, ладно?
К такому я почти привык. В принципе, ни один парень не сделает комплимент группе без какой-нибудь оговорки. Типа ты вроде как и отстой, но…
– Не скажу. – Делаю паузу, затем решаю продолжить: – Мне тоже больше нравится рок, – впервые я отвечаю ему честно.
Я ковыряю кожаный браслет, который меня заставляет носить стилист.
Для протокола: я действительно люблю наши песни. Просто это не то, что я бы с удовольствием стал слушать в свободное время, и совсем не то, что выбрал бы для исполнения, если бы у меня была такая возможность.
У меня нет власти. Так что все это не имеет значения.
Спустя примерно половину нашей дискографии, на протяжении которой я сгораю от стыда, мы наконец-то доезжаем до дома. Я открываю дверь, выхожу на утреннее солнце и бросаю взгляд на улицу, прикрывшись тем, что потягиваю спину. Вокруг ни души, и, что более важно, вроде бы нет папарацци. Самое странное в жизни знаменитости – видеть свои фотографии в журналах, когда ты даже не подозреваешь, что тебя снимают. Новые камеры этих хитрецов с возможностью съемки за несколько миль совсем не помогают делу. Я часто мелькаю на страницах журналов, поэтому мне постоянно кажется, что за мной кто-то следит. Насколько известно, так оно и есть.
Я рассматриваю свое отражение и начинаю прихорашиваться, потому что Chorus Management будет в полном дерьме, если появится моя фотография, где я выгляжу потрепанным. Волосы в большем беспорядке, чем должны быть, несколько прядей торчат в разные стороны. Под руководством Джеффа я отрастил длинные пряди вместо привычной короткой стрижки, которая не требовала особого ухода, и все еще не привык. Волосы постоянно попадают мне в глаза или щекочут шею. Это огромная заноза в заднице, и я не уверен, что мой внешний вид оправдывает все страдания.
Водитель достает чемодан, поймав меня на месте преступления.
– Спасибо, – говорю я, протягивая ему пятидесятидолларовую купюру.
– Не беспокойтесь. – Он продолжает наблюдать за мной. – Вы не против, если я сделаю фото? Дочка убьет меня, если забуду.
Я выдавливаю из себя жизнерадостную улыбку.
– Конечно!
Мужчина достает мобильник и наклоняется поближе, чтобы сделать несколько селфи. Какая-то часть меня хочет все бросить и просто уйти и увидеть маму, но я игнорирую этот порыв. «Не превращайся в типичную знаменитость, – звучит где-то в подсознании, – это всего лишь небольшая услуга, все в порядке».
После того как водитель сделал достаточно фотографий, чтобы заполнить целый альбом, я захожу в дом, вхожу в лифт, используя свою ключ-карту, и поднимаюсь на верхний этаж. Я стучу в дверь, и через несколько секунд она открывается.
Мама выбегает и крепко обнимает меня. Мне кажется, что она принарядилась. Ее полосатая рубашка заправлена в джинсы. Когда мы отдаляемся друг от друга, в ее глазах стоят слезы. Мама вытирает их так, будто это что-то постыдное, а не самая милая вещь на свете. Затем она протягивает руки и снова обнимает меня до боли крепко. От нее пахнет духами, так что она определенно принарядилась специально для нашей встречи. Мой отсутствующий отец может быть куском дерьма, но с матерью мне повезло.
– Я так по тебе скучала, – говорит она.
– Почему?
Она смеется и качает головой, а потом оглядывает меня с ног до головы.
– Когда ты успел так измениться?
Я засовываю руку в карман.
– Теперь Эрин заставляет нас тренироваться по два раза в день.
Мама хмурится. Я знаю, что у нее есть свое мнение насчет сумасшедших обручей, через которые Эрин и остальные в Chorus Management заставляют нас прыгать. Постоянные тренировки – неотъемлемая часть. Но я не перетруждаюсь. Все
