очень, – и Даня отдал Нининой бабушке плетеную корзину, накрытую белым вафельным полотенцем.
– Ой, прелесть какая… А Танечка где?
– Ей все еще нездоровится. Нас отправила к вам, сама захотела отлежаться.
– Понятно. Ну, передавайте ей большое спасибо… Так, давайте-ка к столу! Ниночка, Андрей, пойдемте уже!
За столом Даня, как всегда, болтал больше всех. Иногда, когда он выдыхался, по столовой разносился серьезный голос дедушки и звучала история из его офицерской жизни, потом, когда и он замолкал, начинали щебетать девочки.
Когда бабушка принесла чай с травами, а Нина с Тусей убрали со стола все грязные тарелки, дедушка достал шахматы и поставил доску на дубовый стол.
Только в тишине, которая необходима, чтобы играющие могли сосредоточиться на партии, Нина, поглаживая свернувшуюся в кресле Любовь, услышала, как барабанит по крыше дождь.
– Ой! Как льет! – она тут же подскочила к окну. Ветер трепал листву и гнал черные тучи.
– После такой жары – естественно, – отозвался дедушка и задумчиво потер подбородок. Он оказался в сложной ситуации: впервые с тех пор, как научил эту ребятню играть в шахматы, он мог действительно получить мат.
Вдруг по забору мазнул свет фар и тут же исчез, а потом Нина увидела, как к дому Туси и Дани подъехала машина.
– Ой, а у вас гости, – сказала Нина. Ей никто не ответил, поэтому она повернулась.
Туся, подперев лицо руками и нахмурив брови, наблюдала за игрой дедушки и Дани. Двое последних, наверно, Нину даже не слышали.
– Говорю, машина… гости приехали… Дань!
– Да нет, – отозвался он, делая ход ферзем, – Филя просто… он ночью собирался… раньше успел вырваться, видимо… Перед сессией на пару дней…
– Филя… – Нина снова подошла к окну и посмотрела на машину.
– Андрей Георгиевич! – услышала Нина недовольное Данино ворчание за своей спиной. – Ну как так? Я ведь все просчитал, это вилка должна была быть!
– Я сколько раз тебе говорил, что про пешки забывать нельзя, а ты их вечно со счетов сбрасываешь. Ты думаешь, в войне короли сражения выигрывают? Солдаты, Даниил, обычные солдаты. Ну что, еще партейку?
Даня глянул на огромные напольные часы за дедушкиной спиной и встал, потянувшись:
– Спасибо, Андрей Георгиевич, но меня сегодня растолкали ни свет ни заря, я с ног валюсь.
И даже зевнул для убедительности.
– Всем спокойной ночи! – крикнул Даня на весь дом и вполне бодрой рысцой направился к выходу.
– Ну что, девчата, – дедушка оглядел Нину с Тусей. – Кто следующий?
Вызвалась Туся.
Нина все сидела у окна и смотрела на потухшие фары машины, которую различить в темноте можно было только благодаря ее белому цвету, и думала, что завтра непременно должна сходить в этот дом, скажем, проведать тетю Таню.
– Ну что же ты, Наташенька, – сказал дедушка. Он единственный иногда называл Тусю ее полным именем. – Как могла пропустить? Тут же ладья и конь, ну как же ты?
Туся улыбнулась и развела руками.
– Нина? Попытаешь счастье?
– Не сегодня, дедушка. Я так спать хочу, что продую тебе на первых минутах.
Провожая Тусю до дыры в заборе, соединяющую два соседних участка, которую негласно решили оставить как символ дружбы домами, Нина спросила:
– А что, Даня все-таки отправился на эту деревенскую дискотеку?
Туся пожала плечами:
– По крайней мере, я очень сомневаюсь, что сейчас найду его сопящим наверху.
– Ему девушка в лосинах так в сердце запала или мы с тобой не способны понять какую-то эстетику Даниного авантюризма?
– Ой! – Туся только махнула рукой и, поцеловав Нину в щеку, пролезла через дыру.
Нина немного потопталась на участке, потом села на крыльцо рядом с Джином, приобняла его и подняла глаза к небу.
Новолуние, поэтому так темно.
«Ох, хоть бы Данька ни во что не вляпался. Не хватало нам еще в последнее лето перед выпуском сердечных переживаний», – подумала Нина и, подхватив тяжелого Джина на руки, зашла в дом.
Глава третья
Следующим утром Нина вскочила даже раньше, чем предполагала. Окно в ее комнате было распахнуто, несмотря на все же нагрянувшее похолодание. От сырости после вчерашнего дождя любой человек бы покрылся мурашками и захотел укутаться в теплый свитер. Отсутствие солнца наводило такую тоску, казалось, и сама природа сонно зевает.
Нина ничего этого не заметила. Она натянула легкий топ и юбку, нацепила босоножки и понеслась вниз.
– Ты куда так рано, кошечка моя? – спросила бабушка из кухни.
– Сбегаю к Туське.
– На завтрак оладушки! – донеслось до Нины перед тем, как она захлопнула дверь.
На улице вокруг нее тут же запрыгал Джин. Не удержавшись, Нина ласково потрепала его по макушке, а он увязался за ней на соседний участок.
Тетя Таня, Данина и Тусина бабушка, сидела в беседке и пила чай, закутавшись в теплую шаль.
– Здравствуйте! – сказала Нина.
– Ниночка! Боже мой! Ты хорошеешь с каждым годом – глаз не оторвать, красавица!
– Спасибо, – Нина уже привыкла к подобным комплиментам, поэтому отвечала больше на автомате, чем искренно. – Я тут с Джином, ничего?
– Проходи, проходи. Чай? У меня сливки свежие.
– Я с Джином, ничего? – повторила Нина.
– И для Джина чего-нибудь подыщем. Проходи, проходи.
Нина дошла до беседки и прислонилась ко входу правым боком. Джин, высунув язык, уже крутился около ног тети Тани.
– Я ничего не буду, спасибо за приглашение, меня бабушка на завтрак ждет. Я только к Тусе и Дане, – ответила Нина, а сама обвела взглядом двор, надеясь увидеть совсем не их, – они проснулись?
– Туся, кажется, уже шевелилась, а Даня… этот до обеда проваляется.
Нина кивнула и спохватилась:
– Как ваше здоровье?
– Спасибо, сегодня уже лучше. Сама понимаешь, старость…
Нина сделала вид, что внимательно слушает, а сама все гадала, как узнать, спитонили уже проснулся.
– Может, все-таки чайку, Нин? – еще раз спросила тетя Таня.
Нина замотала головой, а потом наконец придумала:
– Какое утро свежее,
