Розалинде становилось всё хуже: в ушах у неё звенело и гудело — правда, с той стороны, где холодильник, гудело почему-то заметно громче.
— Ну и? — Скай воткнула бедную вилку в стол изо всех сил — даже черенок погнулся.
— Ну и — завтра вечером у меня свидание с некой мисс Мунц, — сказал мистер Пендервик. — Понятия не имею, кто она такая. Всё. Iacta alea est[4]. Жребий брошен.
Розалинда вдруг резко вскочила на ноги, так что стул с грохотом опрокинулся.
— Что с тобой? — чуть ли не хором воскликнули все, но Розалинда и сама не знала, что с ней. Знала только, что она задохнётся, если немедленно, сейчас же не выйдет на воздух. Спотыкаясь и отталкивая чьи-то руки, она устремилась к выходу. Уже в прихожей до неё донёсся голос тёти Клер: «Не трогайте её, пусть…»
«Да, не трогайте меня, — думала Розалинда. — Пусть!»
И папин голос:
— Рози!
Но ответить ему — даже просто оглянуться — было выше её сил. Оказавшись на улице, Розалинда несколько раз глубоко, жадно втянула в себя ночной воздух. Наконец-то!
Вот сейчас она пройдётся по улице Гардем — и это ей поможет. Обязательно поможет.
Глава третья
Чтобы лучше спать
— «И он повесил свой новый китель на крючок для кителя, а свой новый носовой платок на крючок для носового платка, а штаны на крючок для штанов, а верёвку на крючок для верёвки, а сам улёгся на койку»[5], — читал мистер Пендервик.
— Про ботинки пропустил. — Бетти лежала в постели и слушала очень внимательно.
— Да, про ботинки, — подтвердила тётя Клер.
Мистер Пендервик вернулся на строчку вверх.
— «И поставил свои новые ботинки под койку, а сам улёгся на койку».
— «И сказал: отныне всегда будет так! Потому что я — настоящий моряк», — закончила Бетти. — А теперь песенку.
— Доченька, для песенки уже поздно. Пора спать!
— А Розалинда всегда в конце поёт песенку. Да, Пёс? — спросила она Пса, который сидел перед кроватью и тоже внимательно слушал.
В ответ Пёс гавкнул несколько смущенно: он, конечно, всей душой на стороне Бетти, но кормит-то его мистер Пендервик.
— Ай-яй-яй, Пёс! Ну ты и предатель. — Мистер Пендервик покачал головой.
— Да ладно тебе, Мартин, — вступилась за Пса тётя Клер. — Давай лучше споём хором, все вместе, — три, четыре!..
— Ну вот. Вы всегда меня переговорите, вас вон сколько, а я… Ладно, так и быть. Но только один раз!
И они запели все вместе — Пёс тоже подпевал в нужных местах:
Да, не зря я зовусь Капитан!Нет, не зря я зовусь Капитан!Посигналив гудком,Я пройду над китом,Даже в самый большой туман.
Нет, не зря я зовусь Капитан!Да, не зря я зовусь Капитан!Я штурвал удержу,Я бесстрашно скажу:«Не боюсь я тебя,Ураган!»
Когда песенка кончилась, взрослые пожелали Бетти спокойной ночи и подоткнули ей одеяльце с единорогом. А сама Бетти легла на бочок, свернулась калачиком и зажмурила глаза. Так, с зажмуренными глазами, она лежала и ждала, когда все выключат свет и уйдут. И закроют за собой дверь. И дойдут по коридору до лестницы. И спустятся вниз. А потом она снова включила свет и на цыпочках подбежала к своей новой красной тележке. Прекрасная, чудесная, самая лучшая тележка на свете. И как только Бетти раньше без неё жила?
— Я сейчас сяду в неё, — сказала она Псу. — Сяду и буду ждать, когда придёт Розалинда.
Эта мысль была так хороша, что Бетти немедленно забралась в тележку и стала ждать. Розалинда ведь может прийти в любую минуту, думала она. Правда, Розалинда куда-то очень торопилась, когда уходила. Она даже хлопнула дверью — хотя Розалинда никогда, никогда не хлопает дверью. Но всё равно, она обязательно вернётся, чтобы рассказать Бетти вечерний рассказ. Конечно, папа с тётей Клер уже прочитали ей книжку про настоящего моряка — пёсика по имени Капитан. Книжка хорошая, и они хорошо её прочитали. Но вечерний рассказ — это совсем другое. Он нужен, чтобы лучше спать.
Так она сидела в своей тележке, напевая про себя песенку Капитана, и время шло, а Розалинда не шла.
Уже и Пёс уснул, а Бетти всё сидела и сидела. Наконец она поняла, что больше не может так сидеть и сидеть. Она вылезла из тележки, вытащила её в коридор и, вместе с тележкой, направилась в комнату Скай и Джейн.
Не успела она постучать, как дверь распахнулась и из комнаты выглянули нацеленные прямо на Бетти стёкла бинокля.
— А, это ты… — разочарованно протянула Скай. — Я думала, Розалинда вернулась.
— Я хочу вечерний рассказ.
— Не знаю я никаких рассказов. Давай топай к себе и ложись спать.
Но Скай всё же отступила в сторону, чтобы Бетти — вместе с тележкой — могла войти.
Комната была не простая, а разделённая строго посередине на две половины. На половине Скай всё было аккуратно прибрано, стены чисто белые, на кровати — простое голубое покрывало. Единственным украшением служила висевшая на стене таблица в рамке: перевод размеров из дюймовой системы в метрическую. На половине Джейн стены были нежно-лиловые, смятое покрывало в цветочек валялось на полу, а кругом — горы исписанных бумажек и книжки, книжки, книжки… И, конечно, куклы. Потому что у Джейн жили не только её собственные куклы — все, подаренные ей когда-то, от первой до последней, — но и все куклы Скай.
Бетти с тележкой свернула на половину Джейн. Правда, у Скай свободного места больше, но Скай сильно огорчится, если тележка на что-нибудь наедет — а она обязательно наедет, Бетти же пока не умеет с ней как следует управляться. Вот как раз сейчас на колесо намоталось свесившееся с комода полотенце и стянуло за собой целую гору вещей. На вершине горы оказались футбольные гетры в красную и жёлтую полоску.
Джейн на секунду оторвалась от чтения (она лежала, растянувшись на кровати, и читала «Операцию „Монстры“»).
— О, вот они где, мои гетрочки! Бетти, посмотри, а остальная моя форма там где-нибудь не валяется? А то завтра игра…
Но у Бетти так слипались глаза, что она при всём желании не отыскала бы футбольную форму среди этих завалов.
— Пожалуйста, — попросила она, — расскажи мне вечерний рассказ.
— Знаешь, я сейчас в середине главы. Если хочешь, могу дочитать её вслух.
— Но мне же будет непонятно. — Бетти чувствовала, что слёзы уже близки, и она боролась изо всех сил, но одна слезинка всё же выкатилась и поползла вдоль носа.
— Эй, она сейчас заплачет, — сказала Скай.
— Я не заплачу. — Но за первой слезинкой уже катилась вторая.
Джейн закрыла книжку и похлопала ладонью по кровати. Бетти благодарно вскарабкалась и села рядом.
— Ладно, придумаю для тебя рассказ, — пообещала Джейн. — Подожди минутку… А, знаю! В одной стране…
— Только чтобы без Сабрины Старр, — предупредила Скай. — Сабрину я сегодня не выдержу.
— Ну и напрасно. В трудные минуты Сабрина очень помогает. Но я сейчас не про неё. В одной стране…
— И без Мика Харта, — неумолимо добавила Скай. Мик Харт был персонаж, в которого Джейн иногда перевоплощалась во время игры, — профессиональный футболист, англичанин и жуткий грубиян. Скай и так была сыта этим Миком по горло. Особенно в футбольный сезон. Потому что сёстры не только жили в одной комнате, но и играли в одной команде.
— Расскажи про кого хочешь, — сказала Бетти. — Я согласна.
— Спасибо, Бетти. В одной стране… — Джейн покосилась на Скай, но та лишь пожала плечами, поднесла бинокль к глазам и принялась разглядывать что-то за окном, — …жили-были король и королева. И было у них три дочери, три принцессы, любимицы всей страны.
— Как эта страна называлась?
— Камерония. Старшая из принцесс была добрая и красивая. Средняя — умная и бесстрашная. А третья принцесса была большая выдумщица. Она работала без устали, сочиняла такие великолепные истории, полные такой неиссякаемой фантазии, что все камероняне в один голос восклицали: вот кто у нас самая замечательная, самая талантливая принцесса на свете!
От окна, где стояла Скай, донёсся хмык, но Джейн решила оставить его без внимания.
— И всё же король и королева чувствовали, что им чего-то не хватает. Наконец королева сказала: «Нам нужна ещё одна принцесса. Такая, чтобы… чтобы…»
— Чтобы что? — спросила Бетти.
— Ну, чтобы она умела то, чего не умеют остальные три.
— И что же это такое? — опять встряла Скай. (Хотя могла бы и не встревать, раз уж помощи от неё никакой.)
— Она умела понимать животных, — сказала Бетти.
— Точно! — воскликнула Джейн. — Королю и королеве понадобилась принцесса, которая умела бы понимать животных! И тогда они завели себе четвёртую принцессу.
