- И за тобой, и за Ирочкой, которая никак за нашего Мишаню замуж не выйдет. Думаешь, она не хочет стать семейной дамой? Еще как хочет! Думаешь, ей Мишка не нравится? Нравится. Она его искренне любит. Но роль няньки в семействе Стасова стала ее образом жизни, и она, может быть, даже неосознанно, придумывает все новые и новые условия для их брака, только чтобы оттянуть свадьбу. Она боится, Юра. Она пытается придумать схему, при которой, став женой Мишки, она сможет сохранить прежний образ жизни. Для этого ей нужно, чтобы Мишка нашел возможность разменять квартиру, в которой он живет с мамой, на две однокомнатные, одна из которых должна быть непременно в доме Стасова, чтобы Иришка смогла продолжать нянчить маленького Гришеньку, готовить Стасову и Татьяне обеды и ужины и при этом быть хорошей женой Михаилу. Слушай, начальник, тебе не кажется, что мы ведем себя неприлично?
- Почему? - удивился Коротков. - Что мы такого делаем?
- Рабочий день в разгаре, а мы с тобой, вместо того, чтобы дело делать, о душе рассуждаем. Я сегодня еще даже сводку не смотрела.
Он нехотя поднялся со стула и шагнул к двери.
- Книжек ты, Аська, неправильных начиталась, в которых сыщики днем и ночью бандитов ловят, как будто другой жизни у них нет. Что мы, не люди, что ли? Можно подумать, у нас переживаний нет.
- Есть, есть, - со смехом согласилась Настя. - Переживаний навалом. Кстати, о переживаниях. Ты не знаешь, что с Лесниковым случилось? На нем лица нет.
- С Лесниковым-то? - Юрий усмехнулся и открыл дверь в коридор. - А это получается "кстати о разводах".
- Да ты что! - ахнула она. - Не может быть! Все же знают, что Игорь свою жену обожает, и дочку тоже.
- Может, может. Ладно, труженица, пока.
Коротков прикрыл за собой дверь, оставив Настю наедине с сигаретой, непросмотренной сводкой о преступлениях за минувшие сутки и с чувством глубокой растерянности. Игорь Лесников! Ну надо же...
Глава 2
Ольга с удовольствием разглядывала себя в большом зеркале, висящем на стене в ванной. Она только что приняла прохладный душ, и каждая клеточка ее тела пела от легкости и счастья. Что ж, для своих тридцати двух лет она выглядит более чем хорошо, а три года назад, когда встретила Романа, ей больше девятнадцати-двадцати никто не давал. Даже многоопытный Роман попался, посчитал ее юной свистушкой и никакого внимания не обратил при первой встрече. Вернее, обратил, но обманулся ее девически изящной фигуркой и сразу решил для себя, что Ольга слишком молода для него. Зато потом был приятно дивлен, узнав, что ей уже двадцать девять и разница в возрасте между ними, стало быть, не так катастрофически велика, как он подумал вначале.
От созерцания себя в зеркале ее отвлек звон разбитого стекла. Быстро завернувшись в полотенце, она выглянула из ванной.
- Рома, что слоилось?
- Я разбил очередной стакан, - с досадой ответил Роман. - Теперь их осталось всего два.
Он стоял рядом с открытой крышкой бара, на которой красовался один стакан, наполовину наполненный дорогим белым вином. Осколки второго стакана сверкали на полу, отражая лучи заходящего солнца.
- Не расстраивайся, - улыбнулась Ольга, - новые купим. Подумаешь, проблема.
- Они мне очень нравились, - виновато произнес Роман, - и потом, ты мне подарила их на позапрошлый Новый год, помнишь? Это твой подарок, и я к нему отношусь по-особенному.
Ольга звонко расхохоталась, крепко обняла его и ласково поцеловала в губы.
- Слушай, нельзя в твоем возрасте быть таким сентиментальным. Это не первый и не последний мой подарок тебе. В конце концов, стеклянная посуда всегда бьется, на то она и стеклянная. Ну не расстраивайся, дорогой мой, я тебя прошу. Хочешь, я пойду и куплю точно такие же?
Роман нежно погладил ее по обнаженным плечам, взял наполненный стакан и протянул Ольге.
- Выпей глоточек, очень приятное вино. Стаканы действительно надо купить новые, но мы с тобой сделаем это... Скорее всего в субботу. Или в воскресенье, зависит от того, как у меня дела пойдут. Покаты принимала душ, я обозрел кухонные шкафы и пришел к выводу, что мы с тобой давно не ездили за хозяйственными покупками. Кофейных зерен осталось на донышке, и кофемолка, если ты заметила, барахлит, нужно новую купить. О стаканах я уже не говорю, но все запасы для ванной тоже заканчиваются, я сегодня извел последние остатки геля для душа, того, моего любимого, с розмарином.
- Да, - оживленно подхватила Ольга, - и давай купим новую посуду, ладно, Рома? Мне надоели эти дурацкие коричневые тарелки, я их уже видеть не могу.
- Когда-то они тебе нравились, - с усмешкой заметил он, - я же помню, как ты уговаривала меня купить именно этот французский сервиз.
- Ну, вспомнил, - капризно протянула она, - когда мы это покупали, французская посуда была в моде. Тогда по этим коричневым и черным сервизам все с ума сходили.
- Да? А теперь что у нас в моде?
- Туманный Альбион. Светлая керамика с голубым или зеленым рисунком. И цветное однотонное матовое стекло. Между прочим, небьющееся. Купим?
- Уговорила. Посмотри еще по всем шкафам, прикинь, что нам нужно, в эти выходные обязательно выберемся в магазины.
- Рома, а можно мне хотеть новые полотенца?
Он забрал у нее стакан и залпом допил светлое вино.
- Ты можешь хотеть все, что угодно, милая, ты же знаешь, что я тебе никогда ни в чем не отказываю.
Ольга с нежностью смотрела на него и думала о том, как удивительно хорошо ей с этим человеком. Спокойно, надежно, без проблем. Он мягкий и щедрый, решительный, но не жесткий. Во всяком случае, с ней. И он превосходный партнер в постели, ни разу за три года у нее не возникло побуждения уклониться от секса, приносившего ей радость. Интересно, сколько еще лет они будут вместе? До глубокой старости? Или Роман через какое-то время увлечется кем-нибудь помоложе и оставит ее? Все может быть...
Ольга Плетнева всегда была реалисткой. Или по крайней мере старалась оставаться таковой.
* * *
Рано вставать Настя Каменская не любила. Правда, это вовсе не означайте, что она могла себе позволять поспать подольше. Вся ее сознательная жизнь прошла под знаком жесткой необходимости просыпаться по будильнику: детский сад, школа, университет, служба в милиции - все это требовало раннего подъема и явки к указанному часу без опозданий. Из тридцати девяти прожитых лет в этом режиме она просуществовала тридцать шесть, но так и не привыкла. Однако нынешняя жара, перекрывшая, по утверждениям синоптиков, все показатели за сто восемнадцать лет наблюдений, заставила Настю приспосабливаться. Она теперь вставала еще раньше, чем обычно. чтобы успеть выйти из дома и добраться до работы, пока на градуснике еще плюс двадцать шесть-двадцать семь, ибо в тридцать, да в метро, да в час пик, да с пересадками... Такое ей уже не потянуть.
Стараясь ступать на цыпочках, чтобы не разбудить Лешу, она выскользнула из комнаты и нырнула в ванну. "Странная все-таки у меня логика, - подумала Настя, залезая под холодный душ, чтобы смыть с себя сонную одурь. - Ведь звенел будильник. Громко звенел. И долго. Лешка так и так должен был проснуться, он же не глухой. А если не проснулся, значит, спит так крепко, что можно топать у него над ухом коваными сапогами, его это не потревожит. Ведь очевидная же вещь, и все равно изо дня в день я изо всех сил стараюсь не шуметь после того, как истерически прозвенит будильник. И подозреваю, что не я одна такая".
Выйдя из ванной, она неожиданно решила проверить свою догадку.
- Леша, ты спишь? - шепотом спросила она, заглянув в комнату.
- Естественно, нет, - в полный голос ответил Чистяков, не открывая глаз.
- А зачем придуриваешься, что спишь?
- Чтобы не мешать тебе вкушать утренний кофий.
- И вчера не спал?
- Не спал, - подтвердил он.
- И позавчера?
- Ася, после твоего громогласного будильника трудно уснуть, у меня от него начинается тахикардия. Ты хочешь, чтобы я встал?
- Нет-нет, лежи, пожалуйста. Я просто так...
Чистяков откинул простыню, которую по причине жары использовал вместо одеяла, и медленно спустил ноги на пол.
- Знаю я твое "просто так", - произнес он, сладко зевая, - небось хочешь, чтобы я тебе завтрак приготовил.
- Ага, знаю я твое благородство, - шутливо передразнила его Настя, небось сам есть хочешь и не можешь дождаться, когда же я наконец уйду и предоставлю тебе возможность бесконтрольно набивать желудок. Ты только прикидываешься бескорыстным, а на самом деле ты еще более корыстный, чем я.
Натянув шорты, Алексей отправился умываться, потом вышел на кухню и огляделся.
- Что тебе сделать? Хочешь, овсянку сварю?
- Овсянку?! - Настя в ужасе вытаращила глаза. - Ни за что! Как тебе в голову такое пришло? Я ее терпеть не могу! Гадость!
