В Древней Индии человек ориентирован на достижение нирваны через отрешение от всего земного. Он стремится к воссоединению атмана (души) с Брахмой (космическим духовным началом) и обретению духовной целостности.
В Древнем Китае человек повинуется потоку жизни, которая, в свою очередь подчинятся законам Дао как подлинному бытию мира. Из бытия мира все начинается и в него все возвращается, а посему человеку лучше следовать Дао, чем проявлять сомнительную активность. Этим определяется и предпочтение недеяния, чем деятельности без меры.
Ориентир на отрешение от земных интересов в первом случае, и ориентир на принцип недеяния во втором случае свидетельствуют, что Древний Восток не приемлет идею гражданского общества как среды высокой жизненной активности с определенной мерой ответственности за эту активность.
Иная картина складывается в Древней Греции, где парадигма космоцентризма начинает уступать место парадигме антропоцентризма. Последняя ориентирует человека на познание мира и самопознание с целью самоосуществления. Формируется особая культура стыда. Страх показаться нелепым определял поведение древнего грека, заставлял его быть лучшим среди многих других. Отсюда жажда первенства, которая нашла свое выражение в расцвете театра, риторики, эристики, вербальной философии, в организации и проведении Олимпийских игр.[12]
Победа в любом начинании всего лишь первый шаг к самовыражению и самореализации в «кругу своих», для которого характерны единство языка, совместная территория, общий рынок, совместимость, солидарность и взаимная польза, устойчивость и ролевое участие, надежда на справедливость.
В «кругу своих» права и обязанности совпадают. Древний грек как гражданин полиса имел права, которые совпадали с обязанностями. Он не только имел право участвовать в ритуалах, вершить судопроизводство, нести воинскую службу, но и обязан был осуществить это право. Право выступает как естественная система норм, регулирующих общественные отношения. Свобода гражданина древнегреческого полиса предполагала не столько меру произвола и самовыражения, сколько меру его ответственности. Так складывались принципы общежития, где индивид еще не осознал свою индивидуальность, но уже заявил о себе как часть целого.
В эпоху Средневековья парадигма теоцентризма отводит человеку роль посредника Бога на земле. Человек есть существо духовное, устремленное в потусторонний мир. «Культуре стыда» парадигма теоцентризма противопоставляет «культуру вины», которая предполагает иную систему ценностей – суд совести, не зависящий от суда толпы. В рамках этой культуры человек ориентируется не на общественное мнение, а на признание своей вины перед Богом, на свое покаяние. Не от общины, не от полиса, а от конкретного индивида зависит его перспектива попасть в рай или ад. Акцент на индивидуальность, без которой не состоялось бы современное общежитие людей, свидетельствует о том, что Средневековье выше Античности настолько, насколько юность выше детства.
Антропоцентризм эпохи Возрождения редактирует теоцентризм Средневековья. Человек рассматривается в его земном предназначении. Он способен к самотворчеству. Способность к подражанию и к самотворчеству обеспечила эволюцию человека от животного состояния до существа с претензией выполнить особое предназначение в этом мире. Человек заявляет о своей свободе и праве выбора своей участи. Он выбирает и несет ответственность за этот выбор.
В эпоху Реформации при рассмотрении феномена человека и определении его статуса в значительной мере усиливается внимание к его социальной активности. Человек живет не для того, чтобы есть (в этом случае он ничем не отличается от животного), а для того, чтобы работать. Только в работе он может найти себя и выразить свою подлинную сущность, самоосуществиться. В труде и общении человек осознает свою индивидуальность и одновременно необходимость проекции и идентификации с определенной общностью людей, что обеспечивало последующее закрепление его принадлежности через символы социализации к гильдии, цеху, ордену, коммуне, сословию.
Отношение индивида к определенной социальной структуре обретает форму договорного отношения. Каждая упорядоченная социальная структура предполагает свой статус индивида по договору (пакту, контракту), его права и обязанности, а также конкретные стандарты и нормы общежития. Формируется ответственное бытие человека перед другим человеком, где мерой ответственности выступают честь, совесть и долг.
Общность людей на основе договорного начала, единые стандарты и нормы поведения обусловили новое качество общества, принципиально отличного от античного общества или средневекового сообщества.
Становление и развитие новоевропейской цивилизации уточняют типологию общностей людей, содержание договорных отношений, стандартов и норм общежития. Капиталистический способ производства расставляет свои акценты, формируя социальную структуру общества в соответствии с отношениями собственности на средства производства. Частная собственность на средства производства определяет роль каждой малой или большой социальной группы в организации общественного производства, определяет меру обмена, распределения и потребления произведенного продукта. В конечном итоге, частная собственность на средства производства определяет место этих социальных групп в исторически сложившейся системе общества, а стало быть, и место человека в этих группах, его социальное измерение.
Поскольку экономические отношения, связанные с господством частной собственности на средства производства, нуждаются в закреплении и освящении через политику и право, мораль и религию, то наряду с процессом самоорганизации эмансипированного гражданина складывается механизм оформления нового статуса государства как института авторитета власти. Функция защиты внешних границ и обеспечения территориальной целостности дополняются функцией регламента жизни общества. Государство заявляет о себе как авторитет власти.
Что касается процесса самоорганизации людей, то он изначально ориентирован на становление и развитие сообщества вольных людей, связанных чувством взаимной симпатии и товарищества, что сильнее кровных уз и территориальных связей[13].
Базовыми ценностями этого сообщества выступают свобода и справедливость, милосердие и солидарность, взаимосвязь и взаимодействие, благожелательность и взаимодоверие, взаимоприязнь и взаимоуважение при одновременном дистанцировании от других. Последние при определенных условиях воспринимаются как чужие.
Государство как институт регламента жизни общества и его политической деятельности, а также идея гражданского общества как сообщества вольных граждан в проявлении их социальной активности образуют особое диалектическое противоречие, где люди выступают в двух ипостасях: как подданные государства и как граждане свободного общества, именуемого гражданским обществом. В конечном итоге, это противоречие обретает характер противостояния авторитета власти и авторитета народного согласия. Оно ставит под сомнение целостность индивида, разрывает его сущность и существование, сохраняя иллюзию их единства.
Поскольку экономическое отчуждение приводит к политическому, то индивид в ипостаси подданного оказывается отчужденным от власти бюрократии. Однако индивид в ипостаси гражданина стремится не только защитить, но и расширить пространство своей частной жизни, компенсировать свою политическую отчужденность через свою включенность в структурно организованные по интересам большие или малые социальные группы. Так складывалось гражданское общество как уникальное творчество новоевропейской цивилизации эпохи модерна с ориентиром на снятие конфликтов цивилизованным способом, апеллируя к взаимному доверию и не доводя проблемную ситуацию до вмешательства государства с его достаточно жесткими структурами. В результате оформляется новое качество отношений между подданным государства и гражданином гражданского общества как свободного сообщества равных людей, способных к творческому созиданию своего общежития и осуществлению своих потребностей.
В качестве ключевых ценностей гражданского общества заявила о себе свобода как условие и способ человеческого самоосуществления, отягощенного мерой персональной ответственности, а также право как мера справедливости.
В рамках гражданского общества свобода проявляется не так, как в границах государства, где человек заявляет о себе как существо пассивное, страдательное, ибо он объект внимания и манипулирования, заботы и наказания. В гражданском обществе человек заявляет о себе как существо автономное и суверенное. Он равный среди равных, ибо люди по своей воле объединились в сообщество и логично предположить, что они сами вырабатывают ценностные ориентиры, нормы и правила, которым и намерены следовать.
