Джеф проводил миссис Грант недоуменным взглядом.
— Нет, матушка вовсе не так простодушна, как вы решили, и уж тем более не глупа, — пояснила Мэри. — Наоборот, хитрюга, каких мало, — ласково добавила она. — Вечно пытается свести меня с достойными особами мужского пола. Надо полагать, она и вас причислила к этой категории. Я матушке сотни раз повторяла, что если ей так уж нужна моя комната, то я могу переехать, но она все равно из кожи вон лезет, пытаясь меня сосватать. Ужасно несправедливо, ведь к Сесиль и Элейн она не пристает! Впрочем, возможно, только потому, что дома они почти не бывают.
— Значит, вы живете с родителями!
— Ну да, когда не занимаюсь сексом со всеми мужчинами по очереди в радиусе пятидесяти миль. Впрочем, сбросьте со счетов несколько лет в Нью-Йорке, Сан-Франциско и в Окленде. Это было еще до того, как я занялась медициной. Собственно, курсов я не закончила.
— Некоторые люди ни одного дела не доводят до конца.
— Увы, до вашей несокрушимой респектабельности нам, грешным, так далеко, — ехидно заметила Мэри. У нее руки чесались закатить пощечину самодовольному болвану.
— Я вас не упрекаю, а просто констатирую факт.
— Да каждое ваше слово — упрек. У вас просто талант говорить гадости!
— Вечеринка удалась на славу. Вот вам! Надеюсь, этот комплимент вам льстит? Ведь вечер организовали вы? — В это мгновение какой-то юноша, заглядевшийся по сторонам, налетел на Мэри, и та пошатнулась.
Джеф автоматически подхватил ее, не позволяя упасть. Она отчаянно взмахнула рукой, и содержимое ее бокала выплеснулось точнехонько на белоснежную рубашку гостя. В следующее мгновение щечка ее прижалась к влажной ткани, а сильные мужские руки сомкнулись вокруг Мэри, помогая удержаться на ногах. Пряный запах лосьона кружил ее голову, глухие удары сердца Джефа эхом отдавались в ее собственной груди. Виновник происшествия принялся сбивчиво извиняться, но она, вся во власти упоительного мига, не расслышала ни слова.
— Это всего лишь лимонад, — пролепетала Мэри, видя, как по рубашке расползается влажное пятно. — Постираете, и никаких следов не останется. — Она подняла глаза и встретилась с холодным, немигающим взглядом. — Да Бога ради, я ведь не нарочно! Это вовсе не очередная уловка в стратегии опытной искусительницы, так что можете расслабиться!
Джефу весьма хотелось бы последовать совету собеседницы, но напрягшееся тело не желало внять голосу разума, и всех его анатомических познаний не хватало на то, чтобы установить источник беспокойства. Может быть, это пьянящий аромат женственности?
— Я вас чем-то взволновал? — Он завороженно наблюдал за сменой красок на живом, выразительном личике, то вспыхивающем румянцем, то бледнеющем. Ну можно ли так явно демонстрировать свои чувства?
— Руки распускать нечего! — фыркнула Мэри, пытаясь понять, что именно волнует ее в этом мужчине.
Ей нравились открытые, прямодушные люди, а этот — замкнут и необщителен, в сравнении с ним даже моллюск покажется болтуном. Но стоит заглянуть в таинственные глубины зеленых глаз — и по какой-то необъяснимой причине у нее начинает трепыхаться сердце.
— Вопиющая дерзость с моей стороны, — с ухмылкой вздохнул Джеф.
— Но вам понравилось меня обнимать!
— Да! — Признание вырвалось у него против воли.
— Мне тоже — если вам от этого легче, — глухо отозвалась Мэри.
Стихийная, первобытная страсть на мгновение вспыхнула в его глазах. В изумрудно-зеленых глубинах заплясали крохотные золотые искорки. Но в следующий миг лицо его снова стало холодным и отчужденным. Может, оттого, что она не придержала язык?
— Нет, милая мисс, от этого мне не легче, — раздумчиво произнес Джеф. — Вы на редкость привлекательны, и любой мужчина счел бы себя польщенным…
А вот этот сухарь почему-то ничуть не польщен! Растерянная, униженная, Мэри изобразила подобие беспечной улыбки: еще не хватало выставлять себя на посмешище. Ну можно ли быть такой непроходимой идиоткой? — сердито упрекнула она себя. От тебя вежливо пытаются избавиться, а ты упрямо не желаешь сдаваться. Может, потому, что в присутствии этого типа гормоны выходят из-под контроля? А ведь он ей даже не нравится!
— Дело в том, что я приехал сюда подыскать дом для себя и своей жены… будущей жены, если угодно…
Слова оказали эффект пощечины; Мэри поморщилась как от боли. А собственно, на кого ей злиться больше: на Джефа — за то, что позволил ей одним глазком заглянуть в запретный рай, или на себя — за то, что проигнорировала предупреждающие сигналы. Итак, он обременен женой. Досадно, конечно, так не надо обманываться!
— Довольно об этом, — отчеканила она холодно и безразлично, отказываясь от томных, с хрипотцой, интонаций. — С женатыми мужчинами я очень осмотрительна. Я познакомлю вас с агентом по продаже недвижимости, если угодно; среди гостей их по меньшей мере двое. Пойду поищу. — Не оглянувшись, она исчезла в толпе.
Искренность и прямодушие всегда уязвимы, жертва сама подставляет себя под удар! — сетовала про себя Мэри, глотая непрошеные слезы. Впрочем, неизменно оптимистичное сердечко подсказывалось, что в один прекрасный день она встретит человека, ради которого стоит рисковать.
Но когда агент по продаже недвижимости, побеседовав с Мейсоном, поблагодарил ее за посредничество, она подумала, что даже ее оптимизму есть предел.
— Похоже, я наконец-то пристрою виллу "Райский уголок", — заметил агент, радостно потирая руки. — Дома такого размера и за такую цену сдать куда как непросто!
— И на что ему сдались такие хоромы? — машинально проговорила Мэри, вспомнив красивый старинный особняк, на который всегда заглядывалась, проходя мимо. Усадьба пустовала вот уже год.
— Для семьи из полдюжины человек — в самый раз! — хмыкнул мужчина. — Как бы то ни было, мистер Мейсон не привык себя стеснять.
Предвкушая выгодную сделку, агент ретировался. Мэри застыла на месте, дрожа от ярости, глаза ее горели гневом. Что за бессовестный, ничтожный лгун! Дай Бог, чтобы судьба более никогда не столкнула ее с Джефом, потому что в противном случае при всех отвесит негодяю звонкую пощечину. Женатые мужчины, которые целуют впервые встреченных женщин, лучшей участи не заслуживают.
Вот тебе и голос сердца!..
2
Дождь лил с самого утра: свинцово-серые тучи затянули небо плотной, непроглядной пеленой. И без того небольшая группа пикетчиков неуклонно убывала, пока наконец не остались только пожилая супружеская пара и Мэри. Руки ее затекли: с каждой минутой тяжелая ручка плаката все тяжелее давила на хрупкие плечи. Судя по лицам стариков, им тоже приходилось несладко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
