тяжестью на дверь, а Рыжий вырвался на волю. Пан Коржик с домочадцами, вопя, бежали следом.
Полосатый медленно брел вдоль берега. В горле стоял ком, а на душе было горько и одиноко. Сзади послышался какой-то неясный шум, затем показалось облако пыли и в воздухе повис отчаянный крик:
– По-ло-са-тый!!!
Глава восьмая
Рыжий несся вперед, перескакивая с камушка на камушек. Сзади, пыхтя и топоча, бежала свита пана Коржика во главе со своим господином. Полосатый удивленно смотрел на эту погоню, пока запыхавшийся Рыжий не схватил его за лапу и не заставил бежать вместе. Берег был крутой, и бедные котята никак не могли выбраться к лесу: лапки скользили по песку, и они вновь и вновь скатывались на берег. Опасность приближалась. В последний момент Рыжий увидел большую корягу, плавающую в метре от берега. Отчаянным прыжком он приземлился на нее, успев дать знак Полосатому. Тот, увернувшись от лакеев, прыгнул следом и, уцепившись за какой-то корень, влез к Рыжему. Пан Коржик в безмерной отваге ринулся в воду, но этот храбрый поступок неожиданно дал совсем нежеланный результат – коряга развернулась и мирно поплыла от берега.
Из леса выбежал старый адмирал и, увидев Рыжего и Полосатого на импровизированном корабле, спрыгнул на берег с криком:
– Стойте, салаги! Правь к берегу! Поймаю – вы у меня неделю на корму не сядете!
Потом он выволок бултыхающегося пана Коржика на берег и молча сел рядом. Коряга медленно удалялась. Мокрый пан Коржик встал и тоскливо взвыл:
– Виллибальд, вернись домой! Я больше не буду! Румпель, чего ты сидишь? Ты же моряк – сделай что-нибудь!
Румпель задумчиво взглянул на корягу и издевательски пробормотал:
– Курс норд-ост, скорость – один узел в час, ветер – норд, волнение четверть балла… – Вдруг он неожиданно вскочил и, сложив лапы рупором, заорал: – Правь на зюйд-ост! Трави стаксели! Тьфу! Какие там, к чертям, стаксели… – тихо закончил он.
Пан Коржик, обхватив голову лапами, раскачивался из стороны в сторону и тихо стонал. Адмирал еще раз пристально вгляделся в корягу, уже едва заметную на глади озера, и, тронув лапой Коржика, встревоженно сказал:
– Вставай! Их несет на форт Мурр-Дог.
Пан Коржик подскочил на месте.
Знаменитый форт Мурр-Дог был заложен на песчаной косе у границы соседнего королевства. По преданию, его строил еще дедушка нынешнего Его Величества. Кошачий гарнизон должен был охранять окраины государства от посягательства отчаянных рейтаров собачьего короля. В общем-то их королевства не были особенно агрессивными, и говорят, в старые времена кошки и собаки даже были союзниками. Но словно черная тень пролегла между двумя нынешними королями, посеяв непримиримую вражду. И если серьезная война пока еще не началась, то пограничные стычки вспыхивали почти ежедневно. Самым больным местом в этой распре являлся форт Мурр-Дог. Со времени своего строительства он около четырнадцати раз переходил из рук в руки или, вернее, из лап в лапы. Каждый раз, захватив форт, победители меняли название крепости: кошки упорно называли его форт Мурр, а собаки – форт Дог. В результате со временем образовалось двойное название – форт Мурр-Дог, которое стало применяться даже в дипломатической переписке.
И кошки и собаки, захватив форт, активно укрепляли его новейшими фортификационными сооружениями. Последние полгода Мурр-Дог находился во власти собак и считался неприступным. Его гарнизон был велик, пушки пристреляны, стены укреплены, а часовые – бдительны. Вот на эту-то неприступную твердыню и несло двух юных искателей приключений.
Глава девятая
Рыжий, прикрыв глаза лапкой от солнца, с видом бывалого морского волка вглядывался в даль.
– Мой храбрый капитан, – обратился он к Полосатому, – как вы думаете, куда несет нас воля волн?
Полосатый хлюпнул носом и ворчливо ответил:
– Вот именно несет… Я сейчас начну ругаться, как боцман. Черт знает, что с нами будет, если изменится ветер или начнется волнение!
– Разве наш фрегат недостаточно испытан? – продолжая игру, прищурился Рыжий. – Или матросы не слишком храбры? Или капитан не уверен в себе?
– Какие, к лешему, матросы?! – не выдержал Полосатый. – Клянусь папуасами Новой Гвинеи, ты просто не понимаешь, что происходит!..
– А что, собственно, происходит? – искренне удивился Рыжий.
– Ты видишь берег вдали?
– Вижу. Ну и что?
– А вон там видишь черную крепость?
– Ну?
– Вот тебе и «ну»! Папа не раз показывал мне карту озера. Нас несет прямо на эту крепость…
– Ну и что? – наивно спросил Рыжий.
– О, Санта-Мария! – взвыл Полосатый. – Это же форт Мурр-Дог! Понимаешь ты это?! Мурр-Дог!!! Там собаки!
Вопреки ожиданиям, тревога Полосатого неожиданно возбудила в Рыжем отчаянную радость. Он выпрямился во весь рост и с безумной отвагой закричал:
– Форт Мурр-Дог?! Ах, это тот самый форт! Прекрасно! Мы будем иметь честь атаковать его!
– Псих… – обреченно выдохнул Полосатый.
А Рыжий, храбро глядя вперед, все больше воодушевлялся:
– Выше нос, Полосатый! Верь мне – нас ждут великие дела! Мы совершим то, что не смогли совершить наши отцы и деды! Вперед! Мы нападем на форт, атакуем гарнизон и отобьем у собак эту крепость! Мой храбрый друг! Я назначаю вас главнокомандующим всеми морскими силами нашей экспедиции. А я буду фельдмаршалом и лично поведу войска на эти неприступные стены. Ура!!!
Полосатый страдальчески поднял глаза к небу и глубоко вздохнул: до грозного форта оставалось не больше четверти мили. Часовые, наверное, уже заметили… Что будет… Ой, что будет?!
Часовые действительно не спали. Пока Рыжий развивал план кампании, генерал Гррам – комендант крепости – трудился над составлением доклада Его Собачьему Величеству, славному королю Доберману Гафту Третьему. Дело в том, что не далее как два дня назад король посетил форт Мурр-Дог и не особенно торопился в столицу. Когда часовые заметили корягу с двумя котятами на борту, генерал сунулся было к Его Величеству, но они изволили почивать. Поразмыслив, Гррам решил, что это и к лучшему: составляя доклад, он красочно описал нападение кошачьего десанта на крепость Его Величества. По словам генерала, «на форт бросилась эскадра кораблей с морской пехотой, числом не менее пятисот. В кровопролитной рукопашной схватке все кошки были перебиты отважным гарнизоном крепости во главе с геройским генералом. Причем все было сделано так тихо и аккуратно, чтобы, не дай бог, не потревожить августейший сон Его Величества». Дописав сей документ, генерал лично поднялся на стену и осмотрел подплывающую корягу
