работы.
— Господин Ротшильд, — глаза Вилмы опасно мерцают немагическим, оттого и более жутким, пламенем.
Соломон взвешивает все риски и принимает самое правильное решение.
Он отступает к ожидающему его на углу экипажу. Это не побег, а вынужденное переключение на иные планы. Соломон предвкушает битву куда более страшную, и она разразится уже в ближайшие часы.
Заседание городского совета намечено на сегодня. И только по воле Господа главные городские заседатели этим вечером не поубивают друг друга.
Соломон заранее представляет те титанические усилия, которые ему придется приложить, чтобы примирить главные семьи Форт-Уэйна. И он приказывает извозчику направляться к ратуше, чтобы еще больше эту пытку не оттягивать.
Про Вилму и все городские неурядицы Соломон быстро забывает. Только одна мысль живым источником перебивает все остальные размышления.
Самовольно играющий рояль.
Ну кто бы мог подумать.
* * *
В ратуше собираются представители самых богатых семей Форт-Уэйна. Пускай власть в городе причудливо распределяется между мэром, шерифом и, пожалуй, еще судьей, городская администрация занимает в этой цепи весьма важное звено.
Каждая из семей, представленных в рядах администрации, отмечена не только зажиточностью, но и магией. Именно по такому принципу совет в свое время и формировался, а каждый из его заседателей во имя общего блага согласился держать в тайне свое происхождение. Очень легко убедить горожан, что всем заправляют обычные богачи.
Чем меньше жители знают их тайны, тем крепче они спят.
— Нам следует разобраться с индейцами, — заявляет Флора Рэглан, обладающая одним из самых весомых голосов в администрации. — Такие поступки немыслимы. Сегодня они вызывают торнадо, чтобы нам насолить, а уже завтра соберутся в магический отряд и вырежут нас прямо в постелях.
— Им будет сложно подобраться к городу незамеченными, — резонно отвечает Эллиотт Резерфорд, весьма представительный и возрастной член администрации. По этой причине его на посту вскоре сменит энергичный внук. — Выставленные магические кордоны не позволят кому бы то ни было тайно проникнуть в город.
— И все же ваши кордоны пропустили торнадо, — усмехается Флора и хищно нависает над дубовым столом переговоров.
— Никто не ожидал, что оно будет магическим, — замечает Грейсон Саттон, и Соломон кивает в знак поддержки.
Обычно стихийные бедствия случаются по воле природы, а не отдельных магов. Кордоны же рассчитаны на людей, магического происхождения и нет, а также на недружелюбно настроенных индейцев.
Соломон выражает Саттонам беспрекословную поддержку. Их семья — нейтральная зона в Форт-Уэйне. Саттоны всегда придерживаются достаточно взвешенной политики, чтобы ни с кем не вступать в конфликт. Такой подход вполне устраивает Соломона. Потому что он тоже не любит воевать впустую и среди своих.
— Тем более, я не думаю, что здесь замешаны индейцы, — наконец, в дискуссию вступает сам Соломон. И он сразу же привлекает к себе внимание всех собравшихся. — Я не заметил следов магии, присущей племенам. По городу хаотично разбросаны последствия разной энергетической мощности, но ни одно из них не могло быть вызвано индейцами.
— Прошу прощения за невежество, — Флора так плотно поджимает губы, что сразу становится ясно — она не извиняется, а готовится на Соломона напасть. — Но каковы же характерные черты у индейского стиля магии?
Соломон растягивает губы в подобие улыбки, несмотря на то, что ему хочется неистово закатить глаза. Флора Рэглан прекрасно образована, пускай она происходит не из Старого света, откуда с полвека назад приехала семья ее мужа. Рэгланы на европейском континенте входили в состав государственного управления Великобритании и были вынуждены эмигрировать после пристального внимания Инквизиции к их семье.
Флора же родилась и росла в Америке.
И знать про индейцев она должна больше других.
— Индейцы очень привязаны к своим божествам-прародителям и духам природы, — терпеливо объясняет Соломон, стараясь не вестись на провокации Флоры. — В их магии всегда крепко ощущается след матери-земли.
— Мне казалось, что торнадо — отличный пример природной катастрофы, — продолжает давить Флора и умудряется на свою сторону перетянуть еще нескольких заседателей. — Или вы, мэр Ротшильд, со мной не согласны?
— Согласен, но лишь наполовину, — отнекивается Соломон и обменивается усталым взглядом с Грейсоном Саттоном, главным представителем своей семьи. — И все же индейцы обычно не идут на такое. Наше торнадо — это следствие, а не первоисточник. И оно куда более темное по своей натуре, чем все, с чем мы сталкивались раньше.
— Не поминай тьму без особой необходимости, садыки, — почти что философски заявляет Мухаммед Аль-Асад, единственный представитель восточной династии магов в штате Оклахома. — Не стоит призывать дьявола в свой дом.
— Так ежели он уже здесь, — посмеивается Микеланджело Блумберг, который на собраниях подменяет властную жену. Микеланджело никто не воспринимает всерьез, и он это знает, оттого и развлекается. — Почему бы нам не поговорить о дьяволах?
Встреча превращается в фарс. Голоса заседателей смешиваются в едва разбираемый гвалт, и все, что остается Соломону, — откинуться в своем широком кресле и придумать лучший выход из сложившейся ситуации.
Не очень хорошо, что во всем начинают винить индейцев, их ведь в этих краях и так недолюбливают. Хотя семья Соломона еще застала те времена, когда племен в Оклахоме было больше, чем красных собак. И уж точно они были многочисленнее белых переселенцев.
Нельзя допускать кровопролития. Задача мэра, прежде всего, позаботиться обо всех, кто проживает в Форт-Уэйне или появляется в нем проездом.
— Кажется, Сиэтла Андервуда можно назвать специалистом по племенной магии, — осторожно замечает Соломон, наклоняясь ближе к Грейсону Саттону, чтобы их разговор не услышали другие заседатели. — Может, пригласить его на разговор? Парнишка должен быть смышленым, вот и расскажет нам, замешаны ли здесь племена.
Грейсон только усмехается и качает головой.
— Я уже проверил. Сиэтл уехал из города, как только торнадо объявилось на горизонте. Он как знал.
Может, действительно знал, кто этих индейцев разберет. Сиэтл — полукровка, отец у него был местным поверенным в делах. Клиентов у него поубавилось, как только ведьма из племени индейцев понесла ребенка, но все же Соломон верил в то, что в Сиэтле куда больше от крови отца, чем племенного наследия.
— Неужели мне придется взять на себя всю ответственность и отправить к индейцам вооруженный отряд? — неожиданно громко вопрошает Флора.
Соломон перестает притворяться усталым дурачком. И на Флору он впервые смотрит несгибаемо и холодно.
— Миссис Рэглан, — льда и голосе Соломона хватит на долгую зиму, — прошу вас занять свое место и более не предпринимать никаких действий. Иначе я попрошу вас удалиться из здания ратуши и взять отпуск от исполнения ваших обязанностей.
С мужем Флоры Соломон отлично ладит и часто пересекается с ним на вечерах, которые тот организовывает вместе с историческим обществом Форт-Уэйна. Арчибальд Рэглан достаточно покладистый, чтобы нравиться всем в их городе,
