Я растерялась, но все же ответила:
– Мне просто почему-то захотелось Вас еще раз увидеть…
– Даже так… – удивился он, и как мне показалось, немного повеселел, хотя его глаза оставались такими же холодными и непроницаемыми. – Ну хорошо… Тогда скажи мне, чего бы ты сейчас хотела? – вдруг поинтересовался он.
– Не знаю… – растерялась я.
– Может быть, поужинаем? – предложил Павел Александрович.
От волнения я не смогла сказать и слова, и не найдя ничего лучше, я просто закивала головой в знак согласия. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди…
– Только ты не обижайся, но я думаю, что для ресторана ты одета неподобающе, поэтому, если ты не против, мы поужинаем у меня дома. Но от ужина в ресторане это ничем не будет отличаться, поверь мне.
Я внутренне напрягалась, уже проклиная себя за эту дурацкую идею встретиться с этим человеком. Но спокойный и властный голос Павла Александровича прервал мои тревожные мысли.
– Поверь мне, с тобой ничего не случится. Если ты переживаешь за свою безопасность, то я обещаю, что не трону тебя.
Меня немного успокоили его слова. Я отвернулась к окну и стала наблюдать за дорогой. Оглянувшись назад, я увидела свой приют, медленно отдаляющийся от меня. В душе все-таки было какое-то необъяснимое ликование.
Мы находились в пути довольно долго, но я перестала нервничать и начала получать удовольствие от дороги. Машина ехала легко и быстро, в ней витал запах дорогого парфюма, и играла спокойная медленная музыка. Я изредка поглядывала на мужчину, сидящего на водительском сиденье и отмечала про себя, что он довольно неплох собой… У него были благородные черты лица, правда, которого уже коснулись первые морщинки. Эти небольшие признаки его зрелого возраста даже делали его более мужественным и придавали солидный вид.
Подъехав к воротам коттеджа, Павел Александрович остановил машину, рукой подал какой-то сигнал, и я увидела, как юноша, одетый в черный пиджак и галстук, открыл нам ворота, и мы проехали внутрь.
От восторга я открыла рот. Такую красоту я видела только в фильмах. Это был трехэтажный огромнейший коттедж с уличным бассейном, садом, какими-то очаровательными статуями и интересно подстриженными кустиками в виде различных фигурок.
– Так красиво! – воскликнула я, не сдержав эмоций.
Павел Александрович улыбнулся и произнес:
– Тебе нравится?
– Еще бы! – еще сильнее воскликнула я.
– Хотел бы я жить здесь постоянно…
– В смысле? – не поняла я. – Я думала, что это Ваш дом, и Вы здесь всегда живете…
– У меня еще есть квартира в центре, и большую часть времени я провожу там. Это гораздо удобней, чем постоянно ездить загород, малышка. Здесь я появляюсь где-то раз в неделю… В этом месте я отдыхаю душой…
– Здесь действительно очень красиво! И воздух… он здесь такой свежий! Просто удивительно…
– Ничего удивительного: коттедж находится в экологически чистой зоне.
– Очень похож на дом моей мечты, – улыбнулась я.
– Смешная ты… – только и произнес мужчина.
Не зная, что ответить и не понимая, почему он назвал меня смешной, я только робко улыбнулась в ответ.
Мы зашли в дом. Внутри все было еще красивее, чем снаружи! Огромные залы, высокие потолки, золотистые колонны с узорами, крутые лестницы, камин, кожаные диваны и кресла, подсвечники словно из средневековья, позолоченные зеркала, картины, люстры… В общем, интерьер напоминал мне сказку! Мне казалось, что я во сне…
В гостиной приятная пожилая женщина с пышными формами накрывала нам ужин. Она несла на стол такие вкусности, от которых у меня просто потекли слюнки, и я почувствовала, как приятно заныл мой желудок в предвкушении вкусного ужина.
Когда все было готово, мы сели за стол, и я как сумасшедшая накинулась на еду. Наверное, это выглядело очень неприлично… Я посмотрела на Павла Александровича, лицо которого не выдавало никаких эмоций, и чуть не поперхнулась. Откашлявшись, я все же постаралась вести себя более достойно, чтобы соответствовать обстановке, в которой я находилась. Возле моей тарелки стояло множество приборов, но я понятия не имела, как всем этим пользоваться. Я наблюдала, какие ножи и вилки берет в руки Павел Александрович, но это мне не помогало. Сильно скрестив от волнения ноги и сжав губы, я не знала, что мне делать и как вести себя в подобной ситуации, чтобы не показаться этому человеку совершенной невеждой. Павел Александрович делал вид, что не обращает на меня никакого внимания, и я, тяжело вздохнув, стала есть как умею. Было стыдно, и я чувствовала себя крайне неловко.
– Может, вина? – предложил мужчина.
Я кивнула головой и подумала, что это было бы неплохо для того, чтобы хоть как-то снять нервное напряжение.
Павел Александрович разлил вино по бокалам и один протянул мне.
– Это бургундское вино 85 года, тебе должно понравиться… У него приятный насыщенный вкус… Ты когда-нибудь вообще пила спиртное? – спросил он.
– Мы пили с подружкой портвейн, – ляпнула я.
– Я думаю, что на вкус это будет гораздо лучше того, что ты пила, – как-то сухо проговорил он, и я вновь густо покраснела.
Отпив пару глотков, я поставила бокал на стол и снова принялась есть. Блюда, стоящие на столе, имели такой великолепный потрясающий вкус, что ими просто невозможно было вдоволь насладиться. Я никогда не ела ничего вкуснее. Как я теперь смогу после такого ужина хоть что-то снова съесть в столовой своего приюта… Но наверное, придется, – с тоской подумала я и еще раз осмотрела гостиную. Эх, когда у меня еще появится возможность в жизни увидеть такую роскошь? Наверное, никогда…
– Саша, а сколько тебе лет? – вдруг спросил Павел Александрович, отреченно смотря на бокал вина, который он держал в правой руке. Он словно пытался в нем что-то рассмотреть… Хотя, как мне показалось, это было просто отвлекающим маневром, чтобы не акцентировать внимание на своем вопросе.
Я прокашлялась и соврала:
– Шестнадцать… – тихо произнесла я.
На самом деле мне было пятнадцать, но сверстники говорили мне, что я выгляжу чуточку старше. Все равно у меня скоро будет день рождения, и через пару месяцев я достигну своего шестнадцатилетия и буду почти взрослой.
– Ну и какие планы у нашего юного поколения?
– Что, простите? – не поняла я и снова поперхнулась.
– Можно на «ты»… – поправил меня Павел Александрович. – И можешь называть меня Павлом, я тебе разрешаю. Я думаю, что в такой обстановке нам ни к чему формальности.
Я робко закивала головой в знак согласия.
– Есть у тебя какие-нибудь планы на будущее? – Павел пояснил свой предыдущий вопрос.
– Я даже не знаю, – тихо и неуверенно проговорила я, опустив вниз голову. При каждом его вопросе я почему-то чувствовала необъяснимый стыд. Я ощущала себя неполноценной в обществе этого мужчины, осознавая его полное превосходство.
– У тебя модельная внешность, ты не думала о карьере модели? Как раз девочки в этом возрасте и начинают…
– Я? Модель? – мне отчего-то захотелось засмеяться, но я сдержалась. – Да какая из меня модель… – только и смогла проговорить я, усмехнувшись.
– Ты высокая, худенькая, у тебя правильные черты лица, и ты очень молода… Я думаю, что тебе стоит попробовать… Ты как на это смотришь?
– Я не знаю… – еле слышно произнесла я и уставилась в пол. Мне показалось, что он просто надо мной издевается.
Закончив ужин, Павел приподнялся из-за стола, подкурил сигару и подошел к окну.
– Я так полагаю, что твой приют уже закрыт. Ты можешь остаться у меня. Я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили комнату для гостей, а завтра я сам все объясню твоей воспитательнице. Можешь быть спокойной, проблем не будет.
– Спасибо! – воскликнула я радостно, – Я останусь!
Женщина, которая подавала нам ужин, провела меня в комнату для гостей и стала стелить мне постель.
Она смотрела на меня подозрительным взглядом, но молчала.
Я почувствовала себя как-то неловко.
– Меня Саша зовут… – сказала я.
Женщина на какое-то время замерла, перестала стелить постель, развернулась ко мне и посмотрела на меня слегка удивленным взглядом. Затем вновь преступив к своему занятию, произнесла:
– Клавдия.
– Очень приятно познакомиться… – я улыбнулась.
Женщина вновь остановилась и посмотрела на меня таким же взглядом:
– Мне тоже, – сухо произнесла она.
– Я Вам не нравлюсь? – огорчилась я.
– С чего ты взяла?
– Вы как то странно на меня смотрите и разговариваете таким тоном, что я подумала…
– Я просто не понимаю, откуда ты взялась и кто ты такая. Тебе ведь, наверное, и восемнадцати нет…
– Да, мне пятнадцать…
– Пятнадцать? Что ты здесь забыла? Была бы ты какой-нибудь родственницей Павла Александровича, то вряд ли бы ходила в таких обносках. Тогда я ничего не понимаю…
– Вы правы, я ему не родственница…
– Но кем ты тогда ему приходишься, раз он привел тебя в этот дом и позволил тебе здесь остаться?
