— Хорошо, тренер, я готова. Что мне нужно знать об этом парне?
Грейс поджала губы.
— Я пытаюсь вспомнить кое-что интересное.
Джули застонала. Не очень хороший знак.
— Вообще-то, всё, что я знаю, это то, что он работает с Грегом. И, по словам Грега, он своего рода трудоголик. Не очень-то любит общаться. Но он был достаточно мил на этих душных мероприятиях на Уолл-стрит, на которые Грег всегда таскал меня.
Джули подавилась инжиром в беконе.
— Уолл-стрит? Ты хочешь, чтобы я встречалась с парнем с Уолл-стрит?
— Не встречалась. Привлекла. А что плохого в парнях с Уолл-стрит? Грег работает на Уолл-стрит.
Именно.
Джули представила себе парня своей лучшей подруги: его синие костюмы, зачесанные назад волосы, акулью улыбку и неспособность говорить о чем-либо, кроме акций и гольфа. Не говоря уже о том, что он настаивал на том, что аргайл(узор из ромбов или квадратов, расположенных в шахматном порядке и образующих параллельные и поперечные полосы разных цветов) никогда не выйдет из моды. Джули старалась не вздрагивать.
Тем не менее, она должна была признать, что Грейс рассуждает здраво. Большинство мужчин с Уолл-стрит, с которыми она сталкивалась, были из числа тех, кто любит трофейных жен. Им нужна была кто-то молодая и блестящая, чтобы похвастаться своими многоэтажными квартирами. Джули могла быть молодой и блестящей. Правда, первое становилось всё более недосягаемым, но она компенсировала это бюстгальтером пуш-ап и пристрастием к модным коктейлям.
Ты сможешь сделать это. Это ничем не отличается от любого другого похода на свидание. Улыбайся. Держи помаду подальше от зубов. Не кривляйся.
Легко и просто.
— Ладно, где он? — спросила Джули.
— У шоколадного фонтана. Он разговаривает с Алленом Карсонсом.
Джули вытаращила глаза.
— Аллен Карсонс из New York Tribune(американская ежедневная газета)? Бывший муж Камиллы? Враг номер один Шпильки?
Грейс горестно улыбнулась, а Джули закатила глаза. Отлично. Ситуация становится всё лучше и лучше.
Сделав на лице безразличное выражение, Джули медленно повернулась в указанном Грейс направлении. Почти сразу же её взгляд остановился на лысой голове Аллена Карсонса. Ходили слухи, что перед особыми событиями он смазывал её утиным жиром, но Джули была склонна думать, что это выдуманная Камиллой деталь. Очевидно, их развод был очень грязным.
Её взгляд переместился на спутника Аллена, высокого мужчину в костюме в полоску.
Полоски. Боже правый. Десять баксов за то, что у него есть карманный протектор.
— Грейс, — сказала она в отчаянии, — я не думаю...
— Дай ему шанс.
Джули глубоко вздохнула и снова посмотрела на него. Возможно, она недооценивала его. Джули напряглась и ждала момента. Дзинь, шипения.
Но она не чувствовала... абсолютно ничего. Он был как сухой тост.
Джули могла бы определить, что этот парень — брокер, даже без представления Грейс. Он был крепким, но не громоздким. Его каштановые волосы были шоколадного оттенка, и хотя отсюда она не могла разглядеть цвет его глаз, ничто не указывало на то, что они могут быть более интересными, чем остальные его черты.
И мужчина носил очки. Считайте её осуждающей, но она не могла себе представить, как можно возбудиться из-за парня в очках.
Но опять же... Она наклонила голову и рассмотрела серьезное выражение лица, начищенные туфли и идеально выбритую челюсть. Грейс была абсолютно права. Такой мужчина просто кричал о том, что ему нужна жёнушка.
Если она правильно разыграет свои карты, то к полуночи он будет есть у нее из рук.
— Имя? — рассеянно спросила Джули.
— Митчелл что-то. Форд? Форбс?
Митчелл. Это было так... зевотно.
Мужчина одарил Аллена пресной улыбкой, которая абсолютно ничего не сделала с её женскими прелестям. Этот мужчина — это вечер кино, который только и ждет, чтобы случиться.
Джули позволила себе маленькую победную улыбку.
Митчелл Форд-слеш-Форбс был абсолютно идеален.
Глава 3
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Скучающий бармен поставил стаканы на импровизированную барную стойку, и Митчелл поборол желание спросить, можно ли ему принести что-нибудь покрепче, чем выдохшийся виски. Словно прочитав мысли Митчелла, бармен высыпал в стаканы ещё одну ложку полурастаявшего льда.
Идеально. Просто идеально.
По привычке Митчелл достал из бумажника пятерку для чаевых, затем взял два стакана. Один он передал своему вечно веселому коллеге Колину.
Митчелл полусерьезно стукнул своим стаканом о стакан Колина.
— Выпьем за гребаные фонды. И, кстати, спасибо. Я твой должник за то, что спас меня.
Колин Трейнор сделал глоток виски и кивнул в знак признательности.
— Только обещай, что когда-нибудь сделаешь то же самое для меня. Я бы предпочел слушать, как моя тетя Ивонн обсуждает правильную технику клизмы, чем ввязываться в разговор с Алленом Карсонсом. Этому человеку достаточно одного лос-анджелесского куста, чтобы превратиться в преследующего его папарацци. Что ему вообще от тебя понадобилось?
Митчелл пожал плечами.
— Примерно то, что ты и ожидал. Подробности о моем разрыве с Эвелин.
— Думаю, это то, что ты получаешь за то, что бросил дочь самого популярного сенатора нашей страны.
— Я не бросал Эвелин. Мы просто пошли разными путями.
— Непримиримые разногласия и всё такое? — спросил Колин.
Крайняя скука, на самом деле.
— Что-то вроде этого, — ответил он безразлично.
Митчелл не часто был склонен к откровенности. Ни к низкопробным репортерам, ни к склонным к сплетням коллегам. Не то чтобы Колин был плохим парнем. Они даже были в некотором роде друзьями. Но случайная посиделка за пивом после работы не давала оснований для личных откровений. По крайней мере, не в понятиям Митчелла.
Колин осушил свой виски и нахмурился, глядя на стакан.
— Что это было, эссенция виски? И напомни мне ещё раз, что мы здесь делаем. Я и в лучшие дни не занимаюсь искусством, но это странное современное дерьмо мне не по зубам. Испражнения кажутся более привлекательными, чем некоторые из этих экспозиций.
Митчелл молча согласился. Ему нравились музеи. Даже художественные музеи. Но МСИ во всем его гладком, современном великолепии был его самым нелюбимым музеем в городе. Он бы в любой день согласился на спокойное достоинство коллекции Фрика(частная коллекция старой западноевропейской живописи) на Пятьдесят девятой улице, а не на мгновение, проведённое в МСИ.
— По крайней мере, это должно выполнить нашу квоту на год, — сказал Митчелл.
Роберт Ньюман, генеральный директор фирмы «Ньюман и Крис», в которой Колин и Митчелл были старшими партнерами, настаивал на том, чтобы компания была представлена на всех благотворительных мероприятиях, спонсорами которых выступали «Ньюман и Крис». Митчелл выбрал сегодняшний вечер в качестве своего вклада только потому, что у «Янкиз» был командировочный день. И потому, что он мог поддержать благотворительность в сфере образования больше, чем некоторые более избитые дела, которые поддерживал Роберт.
— По крайней мере, здесь есть приличный хвост, — сказал Колин, не сводя глаз с задницы девушки, которая, возможно, ещё не закончила колледж.
— Хвост? Это что, причальный бордель?
— Говоришь как мужчина, у которого были отношения с тех пор, как у него опустились яички.
— Гипербола тебе не идет.
Колин подал знак бармену принести ещё два напитка.
— Серьезно, парень, когда ты в последний раз встречался с девушкой просто ради удовольствия?
— Нам с Эвелин было весело.
Типа того.
Колин фыркнул.
— Да, я уверен, что потягивать Dom на яхте её отца с твоим свитером, завязанным на плечах, было очень весело.
Всего лишь два месяца назад колкости Колина могли бы сойти ему с рук. Он отказался стыдиться того, что вел себя достойно. Он не предавался пьяным интрижкам на одну ночь в колледже и не собирался начинать сейчас, в тридцать четыре года.
