буду делать ничего подобного. Это Соединенные Штаты Америки. Это свободная страна.
— Мне кажется, ты сильно переоцениваешь значение этой страны.
— Мне все равно, что ты думаешь. Я не буду преклоняться перед тобой ни сейчас, ни в будущем, потому что независимо от того, нравится тебе это или нет, свобода — один из краеугольных камней этой страны.
— Свобода? — Медленная улыбка искривляет его губы. — Деньги — это свобода. Власть — это свобода.
— А честность — это сила, — бросаю я ему в ответ.
С его губ срывается смех. Я моргаю от неожиданного звука. Несколько секунд он выглядит искренне озадаченным, а затем на его лице появляется опасное выражение.
Непроизвольный всплеск страха пробегает по моему позвоночнику.
— Нет, это не так. — Его холодные голубые глаза блуждают по моему телу, вызывая ледяные мурашки по коже. — Хочешь, я покажу тебе, что такое сила?
Я делаю шаг назад.
— Это настоящая сила. — С жестокой улыбкой на губах он щелкает пальцами. — Держите ее.
Не успеваю я сделать вдох, как его телохранители хватают меня за руки. Я дергаюсь от их хватки, а Александр приближается ко мне. Сердце гулко стучит в груди.
— Ты уже несколько раз пыталась унизить меня этим вечером. — Он останавливается так близко, что я почти чувствую, как его дорогой костюм касается моей голой кожи. — Позволь мне научить тебя, как это делается.
Потянувшись вверх, он крепко берется за воротник моей футболки.
На мгновение мой разум не может осознать происходящее.
Затем он разрывает ее.
Я отшатываюсь назад, когда звук рвущейся ткани заполняет комнату, но охранники, держащие меня за руки, не дают мне отступить.
Прохладный воздух обдувает мою кожу и обнаженную грудь, заставляя соски затвердеть.
Александр, похоже, этого не замечает, так как быстро разрывает рукава, чтобы потом просто стянуть с моих плеч ее всю. Она падает на пол, лужицей белой ткани.
Меня охватывает паника.
— Стой!
Но он не останавливается на достигнутом. Загибая пальцы на трусиках, он спускает их по моим бедрам, пока они тоже не падают на гладкий деревянный пол. От прикосновения его пальцев к моим голым бедрам по коже пробегают молнии. Сердце колотится о ребра, а я стою перед ним совершенно голая.
Ублюдок разглядывает меня с ног до головы. Медленно. Скрупулезно. Жар его взгляда пронзает мою душу, и от его пристального взгляда в моей душе начинается непроизвольная пульсация. На мгновение я не могу вспомнить, как правильно дышать.
Он снова встречает мой взгляд.
А потом ухмыляется.
Чертова ухмылка.
Унижение захлестывает меня, как приливная волна. Желая, чтобы в полу разверзлась дыра и проглотила меня, я делаю короткие вдохи, отчаянно пытаясь прогнать стыд и страх, которые теперь борются в моей груди. Пульс стучит в ушах. Не похоже, что у него есть намерение прикасаться ко мне, но я достаточно выросла на ужастиках, чтобы волноваться.
Резко отвернувшись, он подходит к двери и распахивает ее.
Еще одна волна ужаса обрушивается на меня, когда остальные первокурсники в комнате снаружи оборачиваются и смотрят на меня. На их лицах отражается шок, и некоторые из них отводят глаза. Но далеко не все.
— Любой, кто поможет ей, ответит передо мной, — заявляет Александр голосом, который эхом разносится по комнате, освещенной свечами. — Ясно?
— Да, сэр, — поспешно отвечают они.
Александр поворачивается ко мне. Власть пульсирует в его скульптурном теле, когда он смотрит на меня.
— Это сила. — Он вздергивает подбородок. — А теперь убирайся с глаз моих.
Его телохранители тут же отпускают мои руки. Я бросаю быстрый взгляд на свою одежду. Александр ловит этот взгляд, и на его губах появляется улыбка, полная вызова, как будто он дает мне шанс осмелиться попробовать. Но я знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я проиграла. Сегодня, по крайней мере, я проиграла И теперь пришло время покончить с этими потерями, пока они не стали еще хуже.
Глубоко вздохнув, я выпрямляю позвоночник и выхожу за дверь, словно мне наплевать на все на свете.
Александр провожает взглядом мою обнаженную фигуру, когда я прохожу мимо него, но ничего не делает, чтобы остановить меня.
Толпа снаружи, кажется, застыла между тем, чтобы смотреть на меня, и тем, чтобы пытаться смотреть на что угодно, только не на меня. Я не обращаю на них внимания, проходя через зал и направляясь к дверям. Проблема, конечно, в том, что я понятия не имею, где нахожусь. Поскольку меня привезли сюда с накинутым на голову мешком, и я не знаю, как вернуться в общежитие.
И теперь мне придется пытаться найти дорогу назад в темноте. Да еще и совершенно голой.
Переступив порог и выйдя в прохладную сентябрьскую ночь, я не могу отделаться от мысли, что, возможно, совершила ошибку, затеяв драку с кем-то вроде Александра Хантингтона.
Но затем ко мне возвращается стальная решимость.
Я не совершала ошибки. Это он ошибся.
Если он думает, что этот жалкий трюк сломает меня, то его ждет совсем другое.
Потому что Александр Хантингтон никогда не выходил против такого человека, как я.
4
АЛЕКСАНДР
Должен признать, я удивлен ее огнем. Прислонившись плечом к дверному косяку, я наблюдаю, как Оливия Кэмпбелл гордо вышагивает через комнату. Несмотря на свою наготу, она держит позвоночник прямо, а подбородок поднят, словно она здесь королева, проходящая через комнату полную крестьян. Я ожидал, что она сгорбится и попытается прикрыть свои сиськи и киску, проходя через комнату со смущением, обжигающим ее щеки.
Но она этого не делает.
От удовольствия у меня поджимаются губы. Я не могу дождаться, чтобы сломать ее.
Остальные первокурсники реагируют по-разному. Половина из них бросает обеспокоенные взгляды в мою сторону, вероятно, задаваясь вопросом, что она сделала и как им избежать ее участи. Другая половина смотрит на нее. Я узнаю выражение их глаз. Когда я заявил, что никому не позволено помогать ей, я мог бы сказать, что на нее открыт сезон. Большинство из этих людей богаты и имеют права, а я только что заставил их встать на колени и поклясться в повиновении мне. Им это не нравится. Но теперь я дал им кого-то, на ком они могут выместить свое разочарование. И пока они не мешают моим планам в отношении нее, я не против, чтобы они усиливали давление.
Мой взгляд снова скользит по ее обнаженной фигуре, пока она движется к дверям. У нее действительно прекрасное тело. А ее лицо вблизи еще красивее, чем то, что я видел из другого конца комнаты. Единственная проблема
