— А кого можно ограбить без последствий? — нагло спросила эта личность с внезапно проявившимися криминальными наклонностями. Может, я еще чего-то о ней не знаю? Может, у нее кто из родственников отдыхает в специально отведенных местах за воровство в весьма крупных размерах? Чьи гены в ней внезапно пробудились?
— А у вас сажают в тюрьму за воровство? — на всякий случай спросила я.
— Кто? — удивился защитник.
— Правоохранительные органы! Возьмет и кинет этот дракон заяву, что его ограбили, а милиция тут же бросится ловить преступников!
Защитник покачал головой и с сочувствием так посмотрел, будто меня кирпичом по голове отоварило, в то время как я гуляла без каски.
Люсинда терпеливо ждала, пока я выясняла о мерах наказания в этом мире, после чего вновь повторила свой вопрос:
— Так кого здесь обокрасть легче всего? Может, гномов? Они у дракона, а кто-нибудь у них? Как говорится, «вор у вора…» и так далее?
— Ха! У гномов! Да они трясутся над каждым камушком! Впрочем, кто хочет, пусть попробует, рискнет здоровьем!
Подруга опечалилась. Не знала я, что золотая лихорадка такая серьезная болячка.
Из деревни катилась телега, груженная сеном, в нашу сторону. На возу вольготно раскинулись старик, управляющий лошадью, и маленький мальчонка лет эдак восьми. Увидев их уже в непосредственной близости, я слегка оторопела от несколько необычного облика ребенка. У него были вытянутые ушки, заостренные на концах, и желтые глаза с вертикальным зрачком. Кончики его пальцев заканчивались длинными и (подозреваю) острыми когтями. В общем, зрелище не для слабонервных, не удивительно, что меня буквально передернуло. А когда мальчонка приветливо помахал нам рукой, широко улыбнувшись и обнажив при этом белоснежные клыки, я с невольным содроганием ощутила, как по моему телу проскакали целые стада мурашек.
Я невольно перекрестилась, а Люська судорожно нашаривала у себя на груди крестик и, найдя его, не только припала к нему губами, но и зачем-то сунула его себе в рот.
— Кто это был? — с суеверным ужасом вопросила я защитника, когда телега прогромыхала мимо нас.
— Старик с помесенком, — пожал он плечами.
— Что такое «помесенок»? Что или кого вы так называете? — простонала я, уставшая от всего нового.
— Дитя эльфа и вампира. У нас вообще редко помесят встретишь, так как подобные браки не очень одобряются, но иногда такое случается. Тогда на свет появляются помесята.
— Значит, все это мне не показалось? Это чудо — плод любви эльфа и вампира?
До Люськи, наверное, тоже дошло только сейчас, потому как она поперхнулась и чуть не проглотила крест. Благо, тот был на цепочке, а то кто бы ей оказал первую медицинскую помощь? Здесь, небось, ничего, кроме кровопускания, не делают.
— А что тебя удивляет? — спросил защитник, внимательно посмотрев на меня черными глазками.
— Да так… — я неуверенно пожала плечами, — интересно…
— Вот, вот! — воскликнула подруга, вытащив наконец изо рта крест. — Вампиры же боятся солнца, спят в гробах, пьют кровь и всех обращают в себе подобных! Почему мальчик ехал, не прячась от солнца, и до сих пор не укусил старика?
— Да откуда ты взяла всю эту чушь? — возмутился снеговик.
— Ну… — Люсинда растерялась и уже не так уверенно ответила: — Так в книжках написано.
— В каких? Какой идиот писал эту ерунду? С чего вампирам бояться солнца? Они самые обычные существа! Спят как все, в нормальных кроватях, и пьют кровь животных. Одного литра им вполне хватает на неделю, при этом животное не гибнет. Есть, конечно, экземпляры, которые любят кровь разумных существ, но опять-таки от этого никто не погибает! Просто денька два будет слабость, а потом снова на ногах. А что до превращения в себе подобного, если ты не рожден вампиром, так ты им никогда не станешь, сколько бы и как бы тебя ни кусали. Кстати, есть один нюансик, — подумав, добавил защитник, — кого следует бояться, так это упырей, можно сказать, генетических уродов. Вот они высасывают кровь полностью и предпочитают разумные расы, из которых более всего доступны люди. Упыри — трусы, поэтому редко нападают на эльфов, гоблинов, гномов и так далее. Почти никогда. Самые слабые — это люди, вот им-то и достается от этих кровососов по полной программе.
— А осиновый кол, серебро, крест и прочие атрибуты? — спросила я.
— Для упыря — да, помеха, а для вампира — нет.
— А где эти упыри водятся?
— Сейчас, когда у власти встал Дамортон, эти кровопийцы стали появляться везде, где им только вздумается.
— Значит, они могут оказаться и в этой деревне? — ужаснулась Люся, приложив руку к груди.
— Могут.
— А как их узнать?
— Да не волнуйся ты так! Днем при скоплении народа они не нападают.
Хоть защитник говорил уверенно, мне все же стало не по себе, и для поднятия боевого духа я взмахнула рукой и воскликнула:
— Пусть только попробуют подойти ко мне! Мало им не покажется! — внезапно воздух вокруг моих ладоней словно сгустился, и с кончиков пальцев сорвался огненный шар размером с футбольный мяч. Он пролетел метров пять и, ударившись о землю, выжег в ней яму диаметром в полметра и такой же глубины.
— Что это было? — испуганно спросила Люся, вытаращив глаза, как таракан, увидевший перед собой приманку.
— Не знаю, — с легкой оторопью пробормотала я и посмотрела на свою все еще теплую ладонь, боясь уже шевельнуть ею.
— Это Сила Семи Магов, — пояснил защитник, — ты как-то смогла высвободить Заклинание Огненных шаров. Говорил же тебе, не колдуй! — он с укором покачал головой.
— А кто колдует-то? — постепенно придя в себя, возмутилась я и попробовала еще раз махнуть рукой. Ничего не вышло.
— Хватит уже! Ты же так спалишь нас, а заодно и деревню!
— Но мне же надо узнать, как эта штука работает!
— Потом узнаешь, когда ума наберешься. А пока прекрати размахивать руками, изображая ветряную мельницу.
Наверное, этого хама уже не переучишь разговаривать культурно.
Я прекратила выделывать пассы руками на радость Люське и защитнику, которые не захотели сгореть во цвете лет. Ну и ладно, потом как-нибудь потренируюсь. Мы вошли в деревню, где сразу оказались на рыночной площади. Слева от нас, возле сваленных друг на друга ящиков, валялся мужичок в обнимку с бутылкой, которую крепко прижимал к груди.
— А это что за коврик? — спросила подруга, кивая в сторону местного дегустатора спиртного.
— Без понятия, — пожав плечами, ответил снеговик, а мужичок крепче прижал к себе полупустую бутыль.
Пока Люська интересовалась местными алкоголиками, я с любопытством глазела на прилавки, причем старалась увидеть все и сразу. Мои глаза разбежались в разные стороны, а губа раскатилась, наверное, на километр. Товары были настолько интригующими, что я только хлопала глазами от удивления и восторга, а защитник едва успевал мне перечислять их. Здесь были легкие эльфийские ткани и необычной расцветки, прозрачные ткани дриад, и сапоги-долгоходы, в которых можно было пройти целый день не зная усталости. Много чего непонятного и любопытного. Отовсюду слышались зазывные крики продавцов, наперебой расхваливающих свой товар, перебивающиеся криками покупателей, которые в свою очередь пытались сбавить цену.
Люська мимоходом сунула себе в рот горсть сморщенных коричневых ягод, похожих на изюм, и с блаженным видом прожевала их.
— Вкуснота! — облизнулась она и посмотрела на меня. — Может, купим килограммчик или хотя бы узнаем, где он их насобирал?
— Ну и дура, — покачал головой защитник. — Это же шерстин для оборотней, чтоб подшерсток гуще был.
Подруга икнула, а я заметила, как открытые участки ее тела стремительно начали покрываться сероватым пушком. Люсинда посмотрела на себя, скосила глазки к переносице и плюхнулась в обморок, с размаху угодив спиной в конский навоз, который здесь был повсюду.
Продавец, молча наблюдавший за всем этим, спросил:
— Откуда эта дремучая дева?
— Из Чужих земель, — быстро ответил снеговик, но, увидев, что дядькины глаза стали увеличиваться в размерах, быстро добавил: — Не из самих Чужих земель, а из их окрестностей.
Надо бы потом у него узнать про эти Чужие земли и чем чревато наше прибытие якобы оттуда.
— А-а… — протянул мужик, глянув на обморочную Люську, и почесал себя за ухом, да так странно, по-собачьи. И тут я только заметила, что его глаза, так же как и у того мальчонки, были с вертикальным зрачком! А на вытянутых ушах, похожих на волчьи, росла серая шерсть!
Интересно, здесь, что ли, у всех такие глаза? А может, у них мода такая, вот и выпустили партию линз с кошачьими зрачками?
— Это оборотень, — прошептал защитник, видимо, по обыкновению покопавшись у меня в мыслях, а я от этого заявления чуть не прилегла рядом с Люськой. Остановил повсюду оставленный добрыми лошадками навоз.
