«Два!» – процедил я сквозь зубы и в следующую секунду принялся считать вслух:
– …Три, четыре… шесть, семь…
На десятой паре, я схватил себя за грудь, в области сердца.
– …Пятнадцать, шестнадцать… – вдруг я почувствовал, что начинаю нервно посмеиваться.
– …Двадцать девять, тридцать… – на какое-то время я оцепенел, находясь в прострации.
– Ё# твою мать… – невольно вырвалось у меня, и я тихо сполз по стенке.
Вскоре выяснилось, что наше кафе приглянулось группе иностранных туристов, которые изъявили желание отужинать именно здесь.
Как я и предполагал, каждому захотелось соригинальничать и заказать себе что-либо такое, чего никто до него не заказывал. И я сразу же проникся огромным уважением к нашим, отечественным туристам, которые как попугаи, абсолютно все, как один, берут почти одно и то же, не утруждая мозгами ни себя, ни обслуживающий их персонал.
– У-у, с-суки! – взвыл я, включая на полную мощь все плиты, духовые шкафы, пароконвектомат и громыхая кастрюлями, плошками и сковородками…
Сознательно опуская ту часть, которая противопоказана нормальному читателю, я только скажу одно: когда через полтора часа я наконец расправился с последним заказом, кухня напоминала распотрошенный курятник, в котором только что побывал хищный зверь. Сам я выглядел как ощипанный петух, который непонятно каким образом спасся от ужасных клыков. На мне совершенно не было лица, а сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит наружу. Я совершенно не помню, как закончилась моя смена, и в котором часу возвратился домой. В этот день, до меня вдруг дошло лишь одно – я очень люблю жизнь и хочу жить! Хочу дышать полной грудью, хочу любить, быть естественным и свободным.!
Через день я шёл по тому же самому мосту и удивлялся: «Господи, какая кругом красота! И чего это я раньше всего этого не замечал?!»
На работе меня встретила строгая Маргарита Павловна. В руке была зажата пачка с очередной порцией напечатанных листов.
– Что за дела, почему опаздываем?! – нахмурив брови, начала было отчитывать меня начальница.
Не говоря ни слова, я грубо выдернул у неё из рук пачку бумаг, всучив ей взамен всего один листочек.
– Что это?! – опешила она, широко раскрыв от изумления глаза: таким она меня ещё никогда не видела.
– Некролог! – чётко отчеканил я и, не сдержавшись, громко расхохотался – По собственному желанию!
И не дав ей опомниться, развернулся к дверям.
В тот же вечер в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонила Ира, которая сообщила, что в гостинице «Спутник» освободилось место старшего повара.
– Много «обоев»? – коротко поинтересовался я.
– Совсем нет! Какие поклеишь, такие и будут. – рассмеялась в трубку подруга и, немного помолчав, успокоила: – Не волнуйся: после Марго, наше место тебе покажется просто раем.
«Почему бы и нет, – логично вывел я заключение, – в аду я уже побывал. Двум смертям не бывать. Почему бы, в качестве компенсации мне не понежиться немного в раю. Ведь, Бог – Милостивый и Милосердный…»
Сладкие дни
В небольшом финском городке Куопио, расположенном почти в самом центре страны, живет маленькая семья, состоящая из папы-Ласси, мамы-Валентины и семилетнего Костика, который очень любит своих родителей. Особенно маму. Потому, что мама для него – всё: она научила его читать и писать, она постоянно заботится о том, чтобы он всегда был сыт и хорошо одет, мама – этой самый лучший друг и советчик, с которым можно поделиться своими сокровенными тайнами. Вместе с мамой они часто гуляют вдоль восхитительного озера, расположенного рядом с их домом, в красивом сосновом лесу. Наконец, мама, пожалуй, единственный на свете человек, который знает, как безумно Костик обожает шоколадные конфеты и прочие сладости. Правда, мама очень строга, и потому редко, когда позволяет ему такую роскошь. Но, тем они желаннее и вкуснее…
Отложив в сторону свой любимый «тетрис», Костя пододвинул стул поближе к окну и, взобравшись на него с коленками, с грустью уставился на белую безжизненную полосу дороги. Туда, откуда должна, со дня на день, приехать мама.
Не прошло и недели со дня её отъезда, а его уже не радовало ничто: ни новые игрушки, ни книжки, ни компьютер, за которым ему разрешалось обычно проводить не более двух часов в сутки. Ничего не хотелось. Хотелось только одного: поскорей бы вернулась мама.
И тогда их тихий уголок вновь оживёт и расцветет, словно, пробудившийся от долгой спячки, нежный подснежник. Снова дом наполнится живыми и теплыми звуками, обои на стенах перестанут выглядеть унылыми и блеклыми, и весь мир за окном засверкает и вспыхнет яркими красками. Вновь Костик будет слышать любимый и звонкий мамин смех, и даже вечно занятый папа, отложит на время свои дела для того, чтобы принять активное участие в общем семейном веселье.
Словно добрая волшебница, мама начнет извлекать на свет долгожданные подарки, а в конце, многозначительно подмигнув сыну, обязательно достанет огромную красивую коробку шоколадных конфет – самый главный подарок – от чего, Костик, радостно взвизгнув, подпрыгнет, чуть ли не до потолка и восторженно захлопает в ладоши. Он знает, что в этот день никто не посмеет ограничить его в любимом лакомстве, так как это исключительный день, когда можно оттянуться по полной программе. Пускай, через день-два, мама вновь станет строгой и требовательной, но в этот день…
Костя не выдержал и зажмурил глаза: уж, слишком живо и реально предстала перед его взором эта картинка.
– Чего грустим? – вернул его на грешную землю голос отца, встревоженного непонятной тишиной в доме. – Что-нибудь случилось?
В ответ, сын только тяжело вздохнул, молча слез со стула и уныло побрел к своему компьютеру.
Догадавшись, что происходит в душе ребенка, родитель беспомощно уставился на своего сына, не зная, как и чем тому помочь, чувствуя себя виноватым.
Наконец, он не выдержал и, подойдя вплотную, нежно обнял сына:
– Мы ведь, с тобой мужчины? А настоящие мужчины никогда не вешают носа, верно?
Костик, повернувшись к отцу, попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой и беспомощной, отчего сердце Ласси невыносимо сжалось. Вдруг, его осенило:
– А давай, мы сейчас свяжемся по «скайпу» с мамой?!
– Давай! – радостно согласился малыш.
…Когда через час с небольшим, папа с сыном, отужинав, уютно устроились напротив телевизора, настроение у обоих было явно приподнятым.
– Кстати, ты не знаешь, когда мама вернётся? – рассеянно щёлкая пультом, спросил отец.
– Знаю. – уверенно ответил Костик и мечтательно закатил свои красивые глазки кверху.
На мгновение, папа застыл, изумленно уставившись на сына: о конкретных сроках приезда Валентины, разговора, вроде бы, не было…
– Когда? – удивился Ласси.
– Когда наступят сладкие дни…
Костыль
Взрыв лопнувшей камеры нарушил знойную тишину Устюрта, возвестив о нагрянувшей-таки беде.
Груженый КамАЗ прополз по инерции ещё несколько метров по раскаленному песку и остановился.
– П#здец – «приехали»… чуть слышно выматерился Роман и заглушил мотор.
Случилось то, чего он больше всего опасался.
«Сейчас они появятся» – мгновенно промелькнуло в мозгу.
Не мешкая более ни секунды, он быстро выскочил из кабины и, убедившись, что машина и в самом деле напоролась на тщательно замаскированный «костыль», торопливо кинулся доставать продукты.
– Живо, домкрат и ключи! – скомандовал он на ходу своему помощнику. – Ни на что не отвлекайся: мы должны как можно скорее управиться!
Напарнику – молодому мальчишке, лет двадцати – не было необходимости повторять дважды: по интонации своего наставника он сразу сообразил, что случилось нечто очень неприятное. И, несмотря на то, что суть произошедшего оставалась для него до конца неясной, уточнять детали не стал. Шустро захватив с собой тяжелый мешок с инструментами, он соскочил с подножки и принялся за работу, усердно пыхтя и копошась под лопнувшим колесом.
Тем временем, Роман уже достал пару бутылок водки, паяльную лампу и принялся открывать банки с тушенкой.
Наконец, боковым зрением он засёк, как из-за бархана сначала появилась одна голова, а спустя минуту, с противоположной стороны нарисовался ещё один силуэт казаха.
«И откуда они неожиданно возникают, когда ни единой души кругом не видно?! Словно черти из земли.» – бывалого шофера всегда изумлял этот факт.
– Будь проклят тот день, когда я сел за эту баранку! – выругался про себя Роман.
Подобная мысль посещала его всякий раз, когда случалось попадать в неприятные шоферские ситуации. Вот и сейчас: на какие-то доли секунды его сознание перенеслось в те далекие 60-е годы, когда он – молодой, полной энергии и готовый «свернуть горы» – пришел после армии в автоколонну, чтобы стать водителем большегрузных машин.
