Священник проглотил слюну и опять уставился в книгу. Губы его снова задвигались, хотя изо рта не вылетало ни звука. Тил Лоэсп обошел вокруг сорванной с петель двери, оттолкнул доктора и оказался с другого бока короля. Чуть нагнувшись, он принялся разглядывать рану.
— Вот уж воистину смертельное ранение, мой повелитель, — сказал он, покачивая головой. — Тебе следовало бы выпить волшебное зелье, приготовленное нашим другом Хирлисом.
Советник погрузил свою руку в рану — почти но локоть. Король вскрикнул.
— В чем дело? — спросил тил Лоэсп. — Я ведь давно нашел доступ к твоему сердцу.
Он хмыкнул, запустил руку еще глубже, сжал пальцы и крутанул. Король испустил последний крик, спина его выгнулась, а потом выпрямилась. Тело судорожно дернулось несколько раз, с губ сорвались какие-то неразборчивые звуки, но тут же замерли.
Фербин смотрел вниз. Он оцепенел, обмер, словно тело его вмерзло в лед или запеклось до состояния несгибаемости.
Ничто из того, что он слышал, видел или знал раньше, не предвещало случившегося. Ничто.
Послышался сухой треск. Священник рухнул, как мешок камней. Тил Лоэсп опустил пистолет. Рука, державшая оружие, была красной от крови.
Доктор откашлялся и отошел от помощника.
— И мальчика тоже, — сказал доктор тилу Лоэспу, отворачиваясь от парня, затем покачал головой, пожал плечами. — Он работал не только на нас, но и на людей короля. Я точно знаю.
— Но, хозяин, ведь я!.. — только и успел произнести юноша, когда выстрел тила Лоэспа сразил и его.
Первая пуля попала в живот, отчего несчастный согнулся пополам, вторая — в голову. Судя по виду доктора, он был уверен, что теперь настал его черед, но тил Лоэсп только улыбнулся ему и двум рыцарям у двери. Наклонившись, он снял полотенце с пояса убитого помощника, вытер пистолет и пальцы, потом смахнул капли крови с рукава и руки.
Тил Лоэсп оглядел остальных.
— Мы все знаем, что это было необходимо, — сказал он, с отвращением глядя на тело короля — так хирург смотрит на пациента, которому достало наглости умереть во время операции. — Короли любят поговорить, и довольно пространно, о неминуемой судьбе и служении высоким целям. — Произнося это, тил Лоэсп вытирал руки и смахивал с себя капли крови. — Давайте и мы переймем эту напыщенную риторику. Что у нас? Король умер от ран, полученных с честью в сражении, но при этом успел отомстить за себя врагу. Принц-остолоп убит, а младший целиком в моей власти. Эти двое пали жертвами вражеских снайперов. А еще мы на всякий случай спалим эту развалину. Теперь идемте — нас ждут превосходные призы.
Он бросил окровавленное полотенце на лицо мертвого юноши и закончил с обнадеживающей улыбкой:
— Кажется, здесь мы сделали все, что требовалось.
2. ДВОРЕЦ
Орамен сидел в овальной комнате теневого крыла королевского дворца в Пурле, когда явились гонцы с известием, что его отец и старший брат погибли, а он со временем станет королем. Принц всегда любил эту комнату, представлявшую собой почти идеальный круг: если встать в центре, можно услышать собственный голос, отражающийся от изогнутых стен самым необыкновенным и поразительным образом.
Он оторвался от бумаг и посмотрел на запыхавшегося графа, который ворвался в комнату, чтобы сообщить ему новость. Графа звали Дроффо, и родом он был из Шильды, если Орамен не ошибался. Следом за графом вошли двое слуг: они тоже дышали с трудом, лица их раскраснелись. Орамен откинулся к спинке стула и только теперь заметил, что на улице стемнело. Должно быть, слуга зажег свет в комнате.
— Погибли? — переспросил он. — Оба? Вы уверены?
— Все известия сходятся в этом. От командующего армией. И от самого тила Лоэспа. Король... его тело везут во дворец на орудийном лафете, — сказал Дроффо. — Примите мои соболезнования, ваше высочество. Беднягу Фербина, говорят, разорвало пополам снарядом. Примите мои искренние соболезнования, ваше высочество. Я скорблю так, что и не выразить словами. Они мертвы.
Орамен задумчиво кивнул.
— Но я не король?
Граф, который, на взгляд Орамена, был одет наполовину как придворный, наполовину как воин, смешался.
— Нет, ваше высочество. Вы сможете стать королем только после вашего следующего дня рождения. А пока от вашего имени будет править тил Лоэсп, насколько я понимаю.
— Ясно.
Орамен сидел, откинувшись к спинке. Нет, он себя к этому вовсе не готовил и теперь не знал, что думать. Посмотрев на Дроффо, он сказал:
— И что мне теперь делать? В чем мои обязанности?
Этот вопрос, казалось, смутил доброго графа, но лишь на мгновение.
— Ваше высочество, — сказал он, — вы могли бы поехать навстречу королевскому кортежу.
Орамен кивнул.
— Да. И правда.
— Это безопасно, ваше высочество. Сражение выиграно.
— Да, — сказал Орамен, — конечно.
Он встал и посмотрел на одного из слуг за спиной Дроффо.
— Пуисил, мне нужен паровик. Пожалуйста.
— Чтобы разогреть паровик, понадобится время, ваше высочество, — сказал Пуисил.
— Тогда поторопись, — резонно заметил Орамен.
Слуга повернулся, собираясь уходить, но в это время появился Фантиль, секретарь двора.
— Минуту, — сказал Фантиль слуге, и тот остановился; взгляд его метался между юным принцем и видавшим виды секретарем. — Может быть, лучше взять скакуна, ваше высочество? — обратился он к Орамену, улыбнувшись и поклонившись Дроффо, который кивнул ему в ответ. Фантиль был лысоват и морщинист, но при этом высок и статен.
— Вы так думаете? Но самобеглая коляска наверняка доедет быстрее.
— Скакун будет готов скорее и лучше подойдет для этого случая, ваше высочество, — сказал Фантиль. — На скакуне человек куда заметнее. Народу теперь нужно видеть вас.
Орамен хотел было сказать, что стоять можно и в задней части отцовской коляски, но нашел, что предложение секретаря не лишено смысла.
— К тому же, — продолжил Фантиль, видя колебания принца и решив поднажать, — дорога может быть забита. А у скакуна больше шансов проскользнуть, чем у машины.
— Разумеется, — согласился Орамен. — Хорошо. Пуисил, пожалуйста.
— Да, ваше высочество. — Слуга вышел.
Орамен вздохнул и уложил в коробку свои бумаги. Дни его были заняты в основном работой над новой формой музыкальной нотации. Вместе с остальным двором принц разместился рано утром в подвале дворца — тогда ожидался удар делдейнов из ближайшей башни. Они сидели там на тот случай, если дела пойдут плохо и придется бежать по туннелю туда, где в нижней части города ждали подготовленные заранее паровики. Но им так и не позволили выйти из подвала: врагов, как и предполагалось, встретила сильнейшая армия, те больше не угрожали городу и заботились лишь о собственном спасении.
Ближе к полудню принца убедили выйти с Широм Рокассом, его наставником, на огороженную крышу, чтобы осмотреть дворцовую площадь, устроенную в виде террас, и кварталы на холме — ближе к Ксилискинской башне и полю боя. Согласно телеграфным депешам, теперь полем боя стали почти все окрестности башни.
Но мало что было видно. Даже в небесах, казалось, ничего не происходит. Громадные стаи каудов и лиджей, которые в древности заполняли небо над полем боя, придавая романтики сражению, теперь почти исчезли. Действия этих существ нынче сводились к патрулированию, доставке сообщений, координации артиллерийской стрельбы и рейдам, которые мало чем отличались от обыкновенного разбоя. Здесь, на Восьмом, считалось, что крылатые боевые животные больше не играют сколь-нибудь заметной роли в наземных операциях благодаря боевым машинам и соответствующей тактике, введенной самим королем Хауском.
Ходили слухи, что у делдейнов есть летающие паровики, но если они сегодня и бросались в бой, то, видимо, в очень небольших количествах, почти не повлияв на исход сражения. Орамен был немного разочарован, хотя и решил, что старому наставнику говорить об этом не стоит — тот был патриотичен, склонен к расизму и МирБожен дальше некуда. Они спустились с крыши, чтобы заняться так называемыми уроками.
Шир Рокасс был почти пенсионером, но тем не менее за последний короткий год понял: теперь он уже мало что преподаст Орамену, разве что заставит его механически затвердить что-нибудь прямо из учебника. В последнее время принц предпочитал пользоваться дворцовой библиотекой самостоятельно, хотя и прислушивался к советам старого ученого — не только из сентиментальных чувств. Он оставил Рокасса в библиотеке — тот зарылся в каких-то пыльных свитках — и направился в овальную комнату, где всегда было спокойнее. Но, как оказалось, не в этот день.
— Орамен! — В комнату вбежала Ренек, пронеслась мимо Дроффо и Фантиля и бросилась к ногам принца, ухватившись за них. Одежда на ней была в беспорядке и разорвана. — Я только что узнала! Этого не может быть! — Ренек, дама Силб, изо всех сил обхватила руками его ноги и подняла голову. По молодому лицу текли слезы, каштановые волосы были растрепаны. — Скажите, что это не так. Пожалуйста. Ну не оба же сразу. Король и Фербин! Не оба же. Не оба. Ради всего святого, не оба!
