У самого обрыва на перевернутом ведре сидела девочка лет восьми с прямыми длинными волосами пшеничного цвета. Она держала на коленях лупоглазую куклу и тихонько пела странную песню:
Вырастет за городомЛес-трава.Ты в лесу не бойсяНи волка, ни льва.Только серой мышиБойся иногда.С серой мышью в сказкуПриходит беда…
– Послушай, – окликнул Алешка. – Что тут случилось? Где Софья Александровна?
Девочка подняла на Алешку прозрачные глаза.
– Что случилось? – повторила она певучим голоском. – Дом водой подмыло, дождем затопило. Беды понаделало – ой-ей-ей… А Софью Александровну на новую квартиру племянник увез. Он ее давно звал, да все сговорить не мог. А теперь-то уж и сговаривать не пришлось. Рано утречком приехал на машине, погрузил все добро, да и поехали. Дом-то скоро в овраг сползет…
От нехорошего предчувствия у Алешки засосало под сердцем.
– А имущество? – спросил он. – Ничего не пострадало?
Девочка вздохнула:
– Ну как не пострадало!.. Тумбочку водой унесло, две испанские шляпы. Да еще кораблик маленький. Хороший такой. Ящик стеклянный от него остался, а самого нет.
«Так я и знал!» – с отчаянием подумал Алешка.
А девочка продолжала:
– Софья Александровна так переживала из-за шляп. И кораблик жалела. Тумбочку нисколечко не жалела, а кораблик – очень. Говорит: «Лучше бы я его тому мальчику подарила».
От удивления Алешка опустил руки, и Кузя шмякнулся на землю. Алешка машинально подхватил его опять.
– Ой, да это Кузенька! – обрадовалась девочка. – Я и не узнала. Нашелся, мой хорошенький. Давай, мальчик, я его Софье Александровне отнесу. Вот обрадуется!
Она встала, положила куклу на ведро, выпрямилась. Маленькая такая, тонкая, в синем выгоревшем платьице с белыми кружочками. И Алешке вдруг показалось, будто он видел ее где-то уже, только вспомнить не может. Он протянул девочке кота, и Кузя замурлыкал у нее на руках.
– А какому мальчику она хотела подарить кораблик? – спросил Алешка, чуть не плача от огорчения.
– Тому, который у нее вчера был. Какому же еще? Других она не знает.
– Вот что, – сказал Алешка, – спущусь-ка я в овраг. Может, кораблик в кустах застрял. Не мог он далеко уплыть.
Он ступил на край обрыва и взялся за куст.
Девочка торопливо остановила:
– И не думай. Только в глине перемажешься да обдерешься. И ничего там нет. Софьи Александровнин племянник туда в резиновых сапогах лазил, шляпы искал да все остальное. И ничегошеньки. Ручьем унесло.
– А вдруг найду…
– Что уплыло, не догонишь, – возразила девочка тихо, но так уверенно, что Алешка остановился.
– Почему?
– А вот потому…
«Ну ее, – подумал Алешка. – Спущусь, поищу».
– Постой, Алеша, – сказала девочка.
Он удивился:
– Ты разве меня знаешь?
– Немножко, – хитровато ответила она.
Непонятно все это было. И почувствовал Алешка беспокойство и надежду. Он подошел к девочке:
– Послушай… А может, знаешь ты, где кораблик искать?
– Не-а, – откликнулась она. Поглядела на Алешку серьезно, подумала и вдруг сказала: – Не знаю. А узнать помогу.
Алешка усмехнулся:
– Ты что, колдунья?
– Маленько, – сказала девочка без улыбки.
Алешка сказал слегка насмешливо:
– Ну, давай.
– Ты иди на угол Первомайской и Садовой. Там есть справочное бюро…
– Там есть сапожная будка. И больше ничего, – перебил Алешка. – Не дури мне мозги.
Девочка не рассердилась и не обиделась.
– Ты послушай. Это смотря для кого. Для одних – сапожная будка, для других – справочное бюро. Работает в нем старичок. Он знает все-все на свете.
– А ты откуда знаешь про старичка?
– Это же мой дедушка.
– Он, конечно, тоже колдун? – спросил Алешка не без ехидства.
– Конечно, – строго сказала девочка. – Только он не любит, когда к нему лезут с вопросами. Надо знаешь как спрашивать? Придешь в будку, постоишь просто так, а потом говори, будто сам с собой. Ну, например: «Интересно, где бы мне раздобыть ковер-самолет?» Если у дедушки хорошее настроение, он ответит.
– А если плохое?
– Ты не бойся. У него сегодня хорошее.
– Интересно… – сказал Алешка. – А с чего это вдруг ты взялась мне помогать?
У девочки порозовели кончики ушей, но смотрела она все так же прямо и серьезно.
– Потому что ты красивый и смелый, – тихо сказала она.
– Я?! – обалдело переспросил Алешка.
– Конечно. Даже не побоялся на такую высотищу за Кузей лезть. Вон, исцарапался весь, а все равно…
– Да ну тебя, – пробормотал Алешка. – Я с тобой по-хорошему, а ты дразнишься.
– Не-а, – сказала девочка. Прижала Кузю к ситцевому платьицу и убежала.
«Смелый – это еще туда-сюда, – думал Алешка. – Но красивый… Надо же выдумать такое!» Потом он вспомнил правдивые глаза девочки и поверил. Не тому, конечно, что он красивый, а рассказу про справочное бюро и дедушку. И решил: «Попробую».
Будка была низенькая, сколоченная из облезлой фанеры. Легонькая. Даже удивительно, что ее не смахнула с места ночная гроза. Дверца оказалась открыта, и Алешка вошел.
В углу, отгородившись широкой доской, как прилавком, сидел сухощавый старичок в черном берете с хвостиком. На круглом носу – очки, на щеках – седая щетина. Перед старичком на тонкой железной «лапе» висел ботинок. Старичок тюкал по ботинку молотком и тихо бормотал.
– Здрасте… – робко сказал Алешка.
Старичок не откликнулся.
«Ну и ладно», – подумал Алешка обиженно и стал оглядываться. Внутри будки все было обыкновенно: полки с деревянными колодками и башмаками, вырезанные из «Огонька» картинки, старый табель-календарь. В углу тикали кособокие ходики, у которых вместо гири висел ржавый большой замок.
Глядя на этот замок, Алешка проговорил, будто между прочим:
– Интересно бы узнать, можно ли найти маленький кораблик, если его унесло потоком и никто не знает куда?
Алешка услышал, что старичок перестал колотить по ботинку и хмыкнул.
– Твой, что ли, кораблик-то?
Алешка растерялся. Конечно, клипер не его. Но ведь Софья Александровна все равно хотела подарить модель ему…
– Мой… почти, – сказал Алешка. И украдкой взглянул на старичка.
Тот смотрел не сердито, даже улыбался.
– Почти? – спросил он.
«Все знает», – подумал Алешка, и стало ему очень неловко.
– Ну… не совсем, – начал объяснять он. – Но ведь этот кораблик сейчас все равно ничей, раз его бросили… По морским законам даже настоящий корабль, если его бросают, может стать призом того, кто его найдет.
Старичок дребезжаще засмеялся.
– Ишь ты, морской волк. Прямо адмирал Нахимов… А с чего это ты решил меня про такое дело расспрашивать? Или надоумил кто?
– Внучка ваша, – неохотно сказал Алешка.
– А-а… Ты, Алеша, видать, приглянулся ей?
– Еще чего! – воскликнул Алешка и почувствовал, что краснеет.
– Ну-ну, не петушись, – усмехнулся старичок. И сказал: – Кораблик найти можно, да путь далекий… Ручьем унесло, говоришь? Все ручьи в реки бегут, все реки в море текут. А на берегу самого синего моря стоит город Ветрогорск. А в городе есть Музей Удивительных Морских Открытий и Кораблей. Иначе – просто Корабельный музей. И всеми делами там ведает Хранитель музея. Много у него дел, а самое любимое – собирать модели кораблей. И такой он мастер, такой любитель маленьких кораблей, что есть у него просто удивительная способность: ни одну модель не упускает, притягивает как магнит. Где бы какой кораблик ни потерялся, куда бы ни унесло его волнами, обязательно доплывет до Ветрогорска. Будто есть какое-то чувство особое у этих маленьких кораблей. Вроде как у перелетных птиц. Скажем, упустили вчера мальчишки свою игрушечную бригантину, а сегодня она, глядишь, уже в музее у Хранителя… Ищи, если хочешь, только дорога не близкая.
– Прямо сказка получается, – сказал Алешка.
– А как же! – охотно откликнулся старичок. – Сказка и есть.
– Настоящая?
– А вот это не знаю… – Старичок поглядел внимательно и даже строго. – Не знаю, Алеша. Это как у тебя получится. Смотри сам.
– Но… что же смотреть? Что должно получиться?
– А ты вспомни-ка, Алеша. Все настоящие сказки про одно: как человек ищет человека. Братец, Иванушка – сестрицу Аленушку, Руслан – Людмилу, Иван-царевич – Василису Премудрую. А маленький Звездный мальчик свою матушку ищет, которую злой колдун унес.
– Это верно. И в «Снежной королеве» Герда ищет Кая.
– Да. А принц – Золушку.
Напоминание о принце не понравилось Алешке. И от досады он решил возразить старику:
– Не во всех сказках так. Некоторые Иваны-царевичи, например, какое-нибудь перо Жар-птицы ищут или еще что-нибудь. А принцы тоже всякие бывают…
– Это верно. Только ведь перо-то Жар-птицы зачем? Не для себя они его добывают, а все для того же – чтобы в конце сказки любимую от беды спасти. Или хорошего друга отыскать.
