– Но ведь и я кораблик не для себя ищу, – сказал Алешка немного обиженно. – Я подарить его хочу… хорошему другу… То есть она не знает еще, наверно, что я настоящий друг. Но я очень хочу подружиться.
– А разве нельзя без кораблика?
– Конечно, можно! Вы думаете, что я за кораблик хочу дружбу добыть? Просто у нее день рождения, а клипер– самый лучший для нее подарок! Знаете как она обрадуется!
– Это хорошо, если обрадуется, – задумчиво сказал старичок. И добавил торжественно: – Радость для человека – очень важная вещь… Что ж, попробуй, Алеша, раз так решил. Я дам тебе совет.
– Спасибо!
– Спасибо, Алеша, говорят в конце сказки. А пока слушай. Тебе нужен билет до Ветрогорска…
– Да!
– Ты ступай в Транспортное агентство, туда, где кассы для поездов, самолетов, автобусов, ковров-са… Кха… В общем, для всего на свете.
– Это на Первомайской улице?
– Нет, это другие кассы. На улице Полярных Капитанов.
Алешка и не слыхал про такую улицу.
– Где это, дедушка?
– А, не знаешь? – хитро сказал старичок. – Слушай. Пойдешь по Садовой до конца, там будет старый стадион…
– Ага! Мы зимой там военную игру устраивали.
– Ну вот. Ты его не обходи, а найди в заборе щель. И шагай напрямик. А как стадион-то перейдешь да в другую щель вылезешь, там и будет улица Полярных Капитанов. А кассы – в доме номер двадцать два, по левую руку… Ну, ступай.
– Спасибо!
– Ты подожди со спасибо-то. Ты послушай еще. Если где в пути что-нибудь опасное встретишь, случай непонятный какой-нибудь или, скажем, загадку, ты от этого дела не беги. Сказка без этого не обходится. Ну и о главном не забывай, шагай себе смело.
– Ладно. Я пойду.
– Иди, Алеша. Да постарайся ничему не удивляться.
Глава пятая
Алешка сразу поверил, что будет сказка. Ведь он был поэт, хотя и маленький. А все поэты – и маленькие, и большие – в глубине души верят в сказки.
Но улица, по которой он шел, была очень обыкновенная. Проезжали мимо обыкновенные автобусы, шли навстречу обыкновенные люди, прокатила вдоль асфальта обыкновенная поливальная машина и обдала всех брызгами. Прохожие обыкновенно заругались ей вслед. И забор у стадиона был обычный – старый, из неструганых серых досок.
Одна доска оказалась оторванной, и Алешка пролез в щель (тоже обыкновенное дело). Он отыскал проход под рассохшимися деревянными трибунами и вышел на поле.
Стадион был старый, давно уже на нем не проводились игры. Поле заросло высокой травой.
В траве паслись лошади. Белые, гнедые и вороные. Они бродили далеко, но едва Алешка ступил в траву, как все они подняли головы. Будто по сигналу. И стали смотреть в Алешкину сторону. Ему даже не по себе стало. Он задержал шаги. Тогда золотисто-коричневая лошадь, осторожно ступая, направилась к Алешке и остановилась в трех шагах. У нее была красивая гордая голова и добрые глаза. Лошадь посмотрела на Алешку вопросительно и немного печально. И он понял ее. Не услышал, а именно понял. Она спрашивала:
– Простите, пожалуйста, вы не тот мальчик, который ищет коня, чтобы скакать в Тридевятое царство?
«Вот это да! Начинается», – с легким замиранием подумал Алешка. А вслух сказал:
– Нет. Понимаете, у меня другая дорога.
– Извините, – вздохнула лошадь и медленно отошла.
Другие лошади сначала выжидательно смотрели на нее, а потом принялись щипать траву.
Над стадионом повисла тишина – стеклянная, звонкая. В ней прятались тайны и стрекотали кузнечики. Кузнечиков было множество. Они прыскали во все стороны, когда Алешка раздвигал ногами шелковистую траву.
Алешка перешел поле, отыскал в заборе дыру и оказался на улице Полярных Капитанов. Улица была тихая, незаметная, с одноэтажными и двухэтажными домами.
Дом номер двадцать два тоже был старый. Его построил, наверно, в прошлом веке какой-нибудь купец. Вверху у купца было жилье, внизу – магазин.
Над парадной дверью, на чугунной решетке балкона, Алешка увидел длинную голубую вывеску:
Транспортное агентство
В окнах первого этажа пестрели плакаты Аэрофлота и висела на капроновой леске модель самолета «Ил-62».
Алешка надавил плечом тяжелую дверь.
Внутри все было обыкновенно. И пусто. Под потолком лениво вертелся большой вентилятор. На стенах – расписания самолетов и поездов. Табличка: «У нас не курят». Написанное красным карандашом объявление: про какие-то экскурсии. Алешка пригляделся. И у него холодок пошел по спине.
?аявки на экскурсиина коврах-самолетахне принимаютсядо 15 августа.Администрация
У дальней стены стоял высокий барьер с окошечками.
Окошечки были закрыты. Лишь в одном, с номером два, была заметна щель. Алешка подошел, вздохнул, набираясь храбрости, и постучал.
Окошко распахнулось, и показалась голова кассирши.
Алешка оробел еще больше: кассирша очень похожа была на учительницу географии Клавдию Михайловну. Такая же гладкая седая прическа, строгие очки и внимательные глаза. Когда на Алешку смотрели такими глазами, он чувствовал себя прозрачным.
– Я тебя слушаю.
– Извините… Мне сказали, что здесь можно купить билет до Ветрогорска.
У кассирши слегка поднялись брови.
– Можно… Но любопытно узнать, кто тебе это сказал?
– В справочном бюро. То есть это не совсем справочное бюро, а такая будочка. Там дедушка работает…
Глаза у кассирши подобрели.
– Понимаю. Дедушка. Значит, у тебя важное дело в Ветрогорске?
– Да!
– Хорошо. На твое счастье, остался еще один билет. На сегодняшний поезд. Поторопись, отправление через тридцать минут.
– А сколько стоит билет? – спохватился Алешка. Он только сейчас сообразил, что мама оставила ему на личные расходы всего пять рублей. Вдруг не хватит?
– Четыре рубля девяносто копеек. Общее место. Придется ехать без плацкарты.
Алешка обрадованно кивнул и полез в карман за деньгами.
Денег не было. Мало того – на привычном месте не было и кармана. И Алешка понял: он же переоделся вчера вечером, а деньги остались в кармане старых брюк.
– Мальчик, что с тобой? У тебя такое лицо…
– Деньги забыл, – шелотом сказал Алешка. – Теперь уж ни за что не успеть.
Кассирша тоже расстроилась:
– Ну какие же вы рассеянные, мальчишки! Несобранные. Недисциплинированные. И когда это кончится?
Алешка молча стоял у окошечка, хотя стоять было уже бесполезно.
– Ну что с тобой теперь делать? – сказала кассирша.
У Алешки появилась надежда.
– Расскажи, какое у тебя дело в Ветрогорске, – велела кассирша.
Алешка почувствовал, что уши у него стали теплыми. И наверно, розовыми.
– Ну… есть одна девочка. У нее день рождения скоро… А в Ветрогорске есть музей…
Кассирша чуть заметно улыбнулась.
– Ясно. Это – особый случай. Тебе необходим Зеленый билет на все виды транспорта туда и обратно. Ведь тебе послезавтра нужно вернуться.
Алешка огорченно пожал плечами. Не все ли равно? Денег-то нет. Ведь особый билет наверняка стоит еще дороже простого.
– У Зеленого билета нет постоянной цены, – объяснила кассирша. – Но стоит он очень дорого: ровно столько, сколько у пассажира есть с собой денег. До последней копейки… Есть у тебя хоть сколько-нибудь?
Алешка торопливо запустил пальцы в боковой карманчик у пояса. И нащупал трехкопеечную монетку. Она лежала там с прошлого года. Тогда, в Крыму, Алешка все серебряные монетки бросил на прощание в море, а эта – медная – осталась.
– Вот… – нерешительно сказал Алешка. – Но это ведь…
– Давай, – перебила кассирша. Потом громыхнула тяжелым компостером и подала Алешке кусочек зеленого картона.
– Билет действителен до четырех часов послезавтрашнего дня.
– Спасибо! До свидания! – крикнул Алешка и кинулся от кассы.
– Мальчик! Подожди!
– Но ведь поезд…
– Не спеши. Поезд теперь тебе не нужен… Отсюда, переулками, мимо старой церкви и кинотеатра «Космос», ты выйдешь на улицу Дальнюю…
Алешка кивнул. Про улицу Дальнюю он не слышал, но кинотеатр «Космос» знал.
– Ты пойдешь по этой улице до конца. Когда она кончится, все равно ступай вперед по тропинке. И выйдешь на берег реки. Сиди и жди. В четыре часа подойдет пароход…
– Пароход? – изумился Алешка. – Но ведь речка у нас маленькая совсем. Там даже лодки на мель садятся!
– Не спорь, Алеша, – утомленно сказала кассирша. – Ступай. Не спеши, но и не мешкай. Пароход придет ровно в четыре.
Алешка вспомнил про лошадей на стадионе, про объявление о коврах-самолетах и понял, что спорить глупо.
«Я еще успею собраться в дорогу, – подумал он. – А тете Даше скажу, что поехал на дачу к Валерке Яковлеву».
Глава шестая
Улица Дальняя была совсем старая. Домики и заборы стояли по колено в лопухах. На заросшей дороге ярко желтели одуванчики, в канавах росли ромашки. Высокие травинки торчали в щелях деревянного тротуара. Тротуар был узкий и расшатанный, доски мягко прогибались под ногами. И никто не попадался навстречу.
