Вечером, найдя в ночном небе Южный Крест вместо Большой Медведицы, я с балкона смотрел на вечернюю бухту и думал, что пока всё складывается неплохо. Из одежды на мне были только шорты, а теплый бриз Индийского океана рождал воспоминания о романтических временах юности.
Утомленный спиртным из безакцизного магазина «дьюти фри», в номере храпел Валерка, с убийственным дыханием которого безуспешно пытался справиться мощный кондиционер.
Йозеф Кречинский пригласил Марину скоротать вечерок в экзотическом ресторане «Барн Таи», пообещав угостить ее мозгами живой мартышки. Надменная Марина, к нашему удивлению, не отказалась. Артур пошел в бассейн, стоимость посещения которого входила в оплату гостиницы.
Ну а я стоял на балконе возле столика, на котором стопкой лежали глянцевые журналы и высокомерно возвышалась мраморная пепельница со встроенной зажигалкой. И не переставал удивляться, как на крохотном островке с населением в шестьдесят тысяч удалось создать цивилизованный рай, обойдясь при этом без «самоотверженного труда и твердой руководящей линии».
ОСТРОВ ШОНЕРА
Грузопассажирский вертолет приземлился на площадку на крыше отеля. От шасси до лопастей пропеллера он был окрашен в пятнистый маскировочный цвет и носил гордое название «Викинг». Возможно, так назвал его белобрысый пилот, накачанный и заносчивый, которого я мысленно обозвал Дольфом Лундгреном. Сходство с актером-физиком усиливало то, что пилот постоянно стискивал челюсти, как будто хотел убедить присутствующих в том, что у него мертвая хватка. А возможно, страдал бруксизмом. Пилота оценил и Валерка: «Истинный ариец. Характер выдержанный, тропический».
Йозеф Кречинский, проконтролировав погрузку ящиков с оборудованием и коробок с продуктами, пожелал всем удачной работы, попрощался, подняв скрещенные ладони, и, не дожидаясь взлета, удалился.
«Викинг» тяжело взлетел над гостеприимным островом Лангкави и направился в сторону взошедшего солнца.
Артур сел рядом с пилотом. Через стеклянную перегородку было видно, как они переговаривались.
- Похоже, в нашей группе появился старший, - отметил толком не проспавшийся Валерка. - Немцы, гады.
Высокомерная отстраненность Марины разбавилась некоторой теплотой. Скорее всего, это было следствием долгого совместного пути. Она даже соизволила поведать, что Кречинский вчера угостил ее «ласточкиным гнездом». На вопрос Валерки, как ей показались обезьяньи мозги, шутливо ответила: «Их не пропитывают алкоголем, как ты - свои». Затем сообщила, что мозгов в меню не было, зато мартышки чуть не набросились на них, когда они возвращались из «Барн Таи», а Кречинский - изрядный похабник, хотя и истинный джентльмен.
Валерка, очевидно, задумавшись, как сочетаются понятия «похабник» и «джентльмен», задремал. Марина открыла иллюстрированный журнал, который, видимо, забрала из номера гостиницы. Я смотрел в окно на острова, над которыми мы пролетали: они были то в густой растительности, то полуголые, то с выстроенными многоэтажками и шоссейными дорогами, то на первый взгляд необитаемые.
Впрочем, несмотря на то что мы неплохо отдохнули в гостинице, через пару часов усталость сморила и нас с Мариной.
Артур постучал в перегородку и указал рукой вперед. Я расшевелил Валерку. Он, очнувшись, протер салфеткой глаза и перво-наперво приложился к бутылочке с джин-тоником. По очертаниям и рельефу остров Шонера напоминал голову чудища с раскрытой пастью. Сходство усиливали две полукруглые отмели, подобные выпученным глазам. Кроме узких полосок песка, остров был сплошь в растительности, что не преминул заметить Валерка: «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь.» Не было видно ни зданий, ни места, куда можно было бы посадить вертолет. Белобрысый пилот, «Дольф», переговаривался с берегом. Через пару минут мы зависли над центральной частью и стали опускаться.
«Викинг» приземлился на твердую ровную площадку, которая, возможно, образовалась из некогда застывшей лавы. Площадка была выкрашена в пятнистозеленый цвет, и это объясняло, почему ее не было видно с высоты. Когда винт вертолета успокоился, Артур подал знак выходить.
ШОНЕР
Вильгельм Шонер был подтянутым мужчиной шестидесяти лет. Волосы седые, залысины глубокие; нос с горбинкой пробудил в сознании расхожую фразу «орлиный профиль». За ним стояло пятеро курчавых бородатых туземцев, одетых, вернее, раздетых соответственно тропическому климату. Шонер взмахом руки поприветствовал нас, поздоровался с «Дольфом», назвав того Г юнтером, затем подошел к Артуру, пожал ему руку, приобнял и вполголоса заговорил по-немецки. Было очевидно, что «метеоролог» Артур знаком с Шонером. «Дольф»-Гюнтер открыл багажный отсек и скомандовал туземцам доставать коробки и ящики. Сам вытащил из багажного отсека трубчатые конструкции с колесами и начал монтировать тележки.
Через некоторое время к нам троим подошел Артур и сообщил, что говорить между собой на острове следует на немецком языке. Английский использовать как вспомогательный. Русский - в крайнем случае. Необходимо также знать основы местного наречия, чтобы общаться с прислугой из аутохтонов, туземцами. Словарик будет выдан сегодня же, его необходимо освоить в кратчайшие сроки.
- Артур, ты случайно не граф Монте-Кристо? - отреагировал Валерка.
- Ихь ферштее нихт, - ответил Артур уже по-немецки.
- Темнила! Сразу нельзя было сказать, что ты при делах?
Услышав русскую речь, к нам резко подошел Шонер и рублеными фразами сообщил, что если кто-то собирается менять установленные им порядки, то может сразу собираться в обратный путь.
- Не обещаю, однако, что вы будете доставлены туда, где были завербованы. Документы, звукозаписывающую технику и мобильные средства связи, если таковые имеются, по прибытии в бункер сдать Гюнтеру для проверки и последующего хранения. Затем пообедайте и отдохните, а ближе к вечеру я ознакомлю вас со своей кунсткамерой и клиникой. Завтра - вводная лекция. А пока - никаких вопросов и разговоров, в том числе и между собой. Сейчас идем в «Хаймат»!
.Видимо, дорогой с горы, где остался вертолет, в долину, где находился «бункер», пользовались нередко: тропинка утоптана и ближайшие лианы срублены. В одном месте почти вплотную к тропинке была установлена изгородь из колючей проволоки.
- Это и есть ферма, гер Шонер? - спросил Артур на немецком.
Шонер кивнул.
Далее шли молча, если не считать, что через пять минут пути один из аборигенов громко и испуганно вскрикнул: «Оронао!» Но Шонер резко сказал какую-то фразу на местном, очевидно, приказывая паникеру заткнуться.
По дороге Жеребцов выдал мне свои впечатления о Шонере: «Рыжий мошенник. Если, конечно, не порыжел в этих прериях. А так - ужимками на Ленина похож, замашками - на Барбароссу».
Я машинально обернулся и увидел, что волосы Шонера действительно были не только седые, но и рыжеватые. Может, от вечноиюньского солнца? Или от перенесенной малярии.
«ХАЙМАТ»
«Бункер» и на самом деле оказался подземным бункером, вырубленным в базальтовой скале. Похоже, работы по расширению бункера продолжались: ближе к песчаной косе лежали черные груды базальта и на них - двое перевернутых носилок. Верхнюю балку над входом в убежище фатера Шонера украшала надпись на немецком «Хаймат» («Родина»). Хозяин вытащил из нагрудного кармашка пульт и отщелкнул замки железной калитки. Гюнтер зашел внутрь, распахнул створки ворот, включил рубильником дежурное освещение и жестом предложил носильщикам следовать за ним.
- Здесь находится офис, лекционный зал и комнаты для отдыха. Сейчас вами займется Артур, - обратился Шонер к нам. - Через тридцать минут - обед. Затем можете отдохнуть или погулять по острову. Здесь нет ядовитых или опасных для человека животных, даже насекомых. В южной части острова проживает небольшое племя туземцев; некоторые из них иногда работают у меня. Они не воинственны, но не советую туда ходить ни сегодня, ни впоследствии: мы не появляемся на территории друг друга без предварительного уведомления. Ровно в восемнадцать часов жду вас у себя: четвертая дверь по коридору справа. Сверьте часы, установите местное время.
.После обеда Марина, сославшись на головную боль, осталась в отведенной ей комнате, а Валерка, допив остатки джин-тоника, предложил прогуляться по острову. Следом за нами увязался Артур. Выйдя из «Хаймат», Валерка облизнул и поднял вверх указательный палец, и мы пошли в направлении ветра, определенном таким детским способом.
Первым сооружением, на которое мы наткнулись, был блиндаж - бетонная яма с наклонным въездом, в которой стоял американский танк «Стюарт», оставшийся невесть какими судьбами еще со времен второй мировой. Марку танка определил Валерка и дополнительно сообщил, что во время войны подобные танки десятками налетали на «Тигра» и, пока тот уничтожал их по одному, наносили повреждения, выводящие «германский сумрак» из боя. Стены блиндажа были испещрены иероглифами, видимо, японскими и, если исходить из истории, появившимися ранее «Стюарта». С виду танк был целым, даже гусеницы не проржавели, только с корпуса и башни краска давно слезла от жаркого солнца и дождей. Очевидно, военное руководство Штатов решило, что целесообразнее бросить устаревшую модель на безымянном острове, чем перетаскивать ее через океан. Однако все люки были не только плотно закрыты, но и заварены, а в ствол загнана и тоже обварена металлическая пробка. Впрочем, Жеребцов определил, что и застывшая консистентная смазка на гусеницах, и защитная краска корпуса и башни «Стюарта», и даже иероглифы - реставрационные: им от силы десять, а в условиях тропиков - три-пять лет. Рацин пытался что-то возразить, но Жеребцов его прервал:
