— Да, конечно. Мой милый друг, кажется, эта женщина вас интересует… Не припоминаю, неужели вы знакомы с этой дамой?
Знал ли он ее? Знал ли он женщину, чей взгляд освещал инспектору Клику путь уже много лет?.. Мысленно душа Клика пела ей гимны.
— Я не знал, что мисс Лорн в Уимблдоне, — спокойно проговорил инспектор. — Не знал, что она где-то неподалеку от Лондона. Я думал, она где-то на севере, путешествует вместе со своей старой школьной подругой леди Кэтрин Фордхэм.
— Тогда что она делала в особняке Клаверингов так поздно? Что до леди Кэтрин… то вы, наверное, знаете, что она — единственный ребенок лорда Улмера.
— Лорда Улмера? — повторил инспектор Клик, глубокомысленно нахмурившись. — Хм-м-м… Ага! Я, кажется, кое-что помню о лорде Улмере. Позвольте-позвольте… Он потерял жену, когда его дочь была всего лишь ребенком, и принял эту потерю очень близко к сердцу. Говорят, он уехал в Аргентину, поручив заботу о девушке ее тете? Да, теперь я вспомнил. Эта история была во всех газетах несколько месяцев назад. В Аргентине он стал владельцем серебряный копей, вернулся домой после пятнадцати лет отсутствия богатым человеком, выкупил фамильное поместье, находившееся в чужих руках уже два поколения, и забрал свою дочь… Я о том человеке говорю?
— Да. Это тот самый человек. Его состояние насчитывает около полумиллиона фунтов стерлингов.
— Тогда почему вы называете его дочь и наследницу несчастной молодой дамой? Она очень богата…
— Она с удовольствием обменяла бы эти богатства на другие вещи, которые потеряла, — вставил Нэком. — В том числе и ее надежду выйти замуж за молодого Джефа Клаверинга.
— Молодой Джеф Клаверинг? Это у него сегодня день рождения?
— Да, сын и наследник моего друга, сэра Филиппа Клаверинга. Прекрасный мальчик. Он и леди Кэтрин выросли вместе, так как ее дядя и тетя, генерал и госпожа Рейнор, живут по соседству с усадьбой Вуферинг. Они прожили в идиллии семнадцать лет. А сэр Филипп и леди Клаверинг с радостью поддерживали их дружбу. Так, очевидно, должен был бы поступить и ее отец, которому девушка написала, хотя и не видела его с раннего детства. Когда же лорд Улмер вернулся в Англию, обладая определенным состоянием, то мог позволить себе роскошную свадьбу для дочери. Сначала даже казалось, что он одобрял ее выбор. Даже предложил, чтобы свадьбу справили в тот день, когда молодому человеку исполнится двадцать один год.
— Так как уже наступил следующий день, а вы все еще говорите о ней как о леди Кэтрин Фордхэм, то, я полагаю, никакой свадьбы не было.
— Да, не было. Приблизительно три месяца назад на сцене появился некий граф де Лувизан, австриец. Он потребовал, чтобы его познакомили с лордом Улмером, и поговорил с ним, после чего лорд Улмер объявил дочери, что у нее больше нет никаких обязательств перед Джефом Клаверингом и согласно его желанию она должна выйти замуж за графа де Лувизана.
— Ого! — протянул Клик совершенно другим тоном. — Судя по всему, граф имел что-то против старого джентльмена и использовал это. Конечно, девушка не могла по принуждению и против своего желания выйти замуж, даже если она нарушила бы данные ею обязательства… Она же их нарушила?
— Да.
— Тогда наверняка ей что-то рассказали… Это могла быть ложь… или ужасная правда… чтобы заставить ее вести себя подобным образом. Женщина не порвет с любимым человеком, если только ее жизни ничего не угрожает. А этот… этот граф де Лувизан… А теперь вы говорите мне, что он убит. Гм-м-м!
— Да, пренеприятное событие, — уныло согласился господин Нэком. — Он поссорился с Клаверингом. Была омерзительная сцена за пару часов до того, как убийство было обнаружено.
— Что тогда? — продолжал Клик. — Была сцена? Какого рода? Они ссорились? Как и где? Или, возможно, вы не знаете?
— Я при этом присутствовал, — проговорил Нэком. — Я как раз был в особняке Клаверингов, когда все это произошло. Лорд Улмер лежит с вывихнутой лодыжкой в усадьбе Вуферинг, он там со своей сестрой, ныне госпожой Рейнор, и шурином. Леди Кэтрин хотела попрощаться с Джефом и приехала примерно в восемь часов… Надеюсь, господин Клик, я никогда больше не увижу ничего столь душераздирающего, как последние краткие минуты их прощания.
— Почему краткие? Они спешили?
— Вместе они не пробыли и получаса, — пояснил Нэком. — Прибыл граф де Лувизан. Он появился подобно призраку. Обнаружив отсутствие леди Кэтрин в доме ее дяди, он, естественно, помчался за ней. Можете себе представить, что последовало за этим, а, Клик? Молодой Клаверинг готов был убить своего соперника, но я и его отец остановили юношу, а Хаммонд и Петри препроводили графа. Но даже в этом случае никто не мог бы гарантировать, что разгоряченный юноша не бросится следом за своим обидчиком. Мы пытались предупредить об этом графа, однако тот только рассмеялся и сказал, пока Петри и Хаммонд выводили его: «Настоящий дворянин никогда не сражается с поверженным противником, он может лишь пожалеть проигравшего». К тому времени я и отец молодого человека с трудом сдерживали разъяренного юношу. «Ты пожалеешь, если еще раз в жизни встретишься мне! — кричал тот. — Если я доберусь до тебя, то еще одним подлецом в мире станет меньше. Я проклинаю тебя! Девять лет я ждал и надеялся, а теперь появился ты и все изгадил! Но я заставлю тебя ответить за каждый год!»
— «За каждый год!» — повторил инспектор Клик, захваченный рассказом суперинтенданта. — Ответить за каждый год. Словно пес пролаял, прежде чем покусать. Только… А что за цифры были начертаны на подоле рубашки мертвеца? 2х4х1х2 или нет? И в сумме эти цифры должны дать девять!
— Да, — согласился суперинтендант Нэком, в голосе его чувствовалось небольшое волнение. — Точно, девять. Господин Клик, точно девять! Именно от этого у меня и сжалось сердце, когда я увидел мертвеца в доме. Он нес ту самую отметину, что и должен был нести, по словам бывшего жениха леди Кэтрин.
— Так и есть, — пробормотал Клик глубокомысленно. — Конечно, даже самые мудрые люди порой ошибаются, но так или иначе, я тоже считаю, что эти цифры значат что-то важное, к тому же в сумме они дают девять — число лет, которые помянул в своей угрозе молодой Клаверинг.
Его голос затих. Мгновение он сидел глубоко задумавшись.
— Все это выглядит словно деяние апашей. Помните, как кто-то пришпилил Данистерра к стене, когда тот направлялся в полицию? Но кто же все-таки прикончил нашего графа: бродяги, то есть апаши, обосновавшиеся в брошенном доме, или юный влюбленный?
На это суперинтендант Нэком ничего не сказал. Он слишком хорошо знал способы, какими вел расследование инспектор Клик, поэтому предпочел больше ничего не говорить, ожидая, пока они не подъедут к особняку Глира.
— Вот и тот самый дом… или вы сначала хотите взглянуть на арку?
— Нет, — задумчиво улыбнулся инспектор Клик. — Та часть тайны проще простого. Поехали к дому.
Добравшись до места, они, не разговаривая, выбрались из машины, и Нэком отправился в особняк Глира в сопровождении настоящего французского денди, каких можно встретить лишь в Париже в садах Тюильри[8].
Глава IV
КЛУБКИ И ПОДОЗРЕНИЯ
Прошло чуть больше минуты, а инспектор Клик уже был в доме, где его ожидали Хаммонд и Петри. Суперинтендант Нэком представил его как Георга де Леспарре — выдающегося французского криминалиста, который только сегодня ночью приехал в Англию по вопросу, связанному с французским полицейским управлением, и в отсутствие господина Клика согласился изучить этот специфический случай. Ни один из констеблей не узнал в де Леспарре своего старого знакомого.
— Черт возьми! Это не тот, за кем вы поехали, — заметил Петри, с явным неодобрением глядя на незнакомого на вид учтивого джентльмена. — Кто еще приедет к нам с континента, а, Хаммонд? Как будто в Англии нет детективов достаточной квалификации, чтобы обеспечить отличную работу Скотланд-Ярда… Вечно нам навязывают этих лягушатников, а потом удивляются: почему они всем тут заправляют?.. Прошу прощения. Что-что? Да, господин Нэком. Обыскали дом сверху донизу. Никого тут нет, ни души. И с тех пор как вы уехали, никто не приходил и не уходил.
— Вы точно в этом уверены, месье? — поинтересовался инспектор Клик. — Я имею в виду, что в доме никого нет. Вы в этом уверены?
— Конечно, мы уверены! — жестко отрезал Хаммонд. — От крыши до фундамента облазили. Я, Петри и констебль здесь — и больше ни души.
— Ах, констебль… А скажите, суперинтендант Нэком, где этот констебль, тот, что был за аркой, в то время как охранник преследовал неведомого преступника? Ах вот он? Хорошо… да-с… а охранника мы что, не увидим? Я не заметил его, а мне бы очень хотелось с ним поговорить. Где он?
— Кто? Охранник? — переспросил Нэком. — Черт его знает, где он… Парни, куда он подевался?
