Последующие годы его существования были ознаменованы мелкими «кидаловами» – ухищренными обманами и различными уловками. Хряк становился элементарным подонком. Друзей у него не было, а знакомства он заводил лишь с теми, кого можно было затем использовать. Но тут Фортуна улыбнулась ему на все тридцать два зуба: Свинарёв вошел в круг организаторов одной из избирательных кампаний и благодаря своей преданности делу, расторопности и пунктуальности обрел со временем доверие этого круга, причем такое доверие, что в разгар событий оказался очень близко к деньгам, собранным на кампанию. Это была касса правящей партии, исчислявшаяся миллионами долларов. Нетрудно догадаться, что деньги из кассы исчезли, а вместе с ними и Алексей. Полгода он отсиживался в доме дальних российских родственников матери (уже со своим паспортом), после чего оказался в Одессе. Прожив почти месяц в гостинице, и осмотревшись, что происходит в городе, Алеша стал хозяином добротного пригородного дома и почти нового «Мерседеса». Он не стал мотом от внезапно свалившегося на него богатства, тратил деньги очень экономно и продуманно. В какой-то момент его осенила мысль, что бумажные деньги лучше всего превращать в вечную ценность – золото. Сначала он купил несколько банковских болванок, потом решил скупать золото в ювелирных магазинах. Рядом с «Мерседесом» уже стоял новенький «Майбах». У Свинарёва было уже все или почти все, о чем он мечтал в короткие солдатские ночи. В доме не хватало лишь женщины, услады плоти в его одиноком лежбище и матери его будущих детей. И Хряк сплел все извилины своего мозга в единую навязчивую идею: «Хочу бабу, бабу хочу. Очень».
И очень быстро она появилась в его жизни. Все в ней пленило его: и божественная фигура, и лицо, не лишенное женской красоты, и неземное имя Эльза, хотя вплоть до школьного выпускного бала она была Софьей, Соней. Познакомились они совершенно случайно. Эльза сидела в пункте приема драгметаллов при ювелирном магазине, куда Хряк забрел за очередной покупкой. В этот раз Алеша решил украсить самого себя (он-то знал, что богат, но другие же этого не знали). Он сразу купил себе золотую цепь размером с собачий ошейник, два нелепых золотых перстня и завершил дело приобретением золотого «роллекса»: всегда считал, что «роллекс» – это очень круто. Хозяин магазина и единственный его продавец Фима Беркович был несказанно рад такому покупателю. Эльза, приемщица, даже вышла из своего закутка с советами по выбору товара. Тут-то Свинарёв ее и рассмотрел. В тот день Эльза была в мини-юбке, голубой кофточке с очень глубоким вырезом, открывавшим взору ее роскошный бюст. Хряка даже затрясло при виде этого совершенства. «Вот она! Она! Она!» – застучало в его голове.
Эльза тоже обратила на него внимание – но скорее на его пухлое портмоне. Устроившись на эту работу, она сразу же положила глаз на хозяина магазина, Фиму. Дела ее мужа не оставляли надежд на процветание, ей нужен был богатый любовник, а в лучшем случае – муж с хорошими деньгами. Сначала Эльза пыталась обольстить Фиму самыми обычными женскими уловками. Беркович был сорокалетним одесским евреем – абсолютно лысым, с усами, обрамлявшими чувственные губы, и ухоженной бородой. Одевался неброско, но очень качественно, предпочитая костюмы от Гуччи. Фима сразу же разбил надежды обольстительницы, дав ей ясно понять, что женщины его вообще не интересуют. Он был геем. Но Хряк им не был, и теперь он чуть не ежедневно наведывался в этот магазинчик только ради того, чтобы взглянуть на прехорошенькую приемщицу. Но не только ради нее. Часто они с Фимой уходили в кабинет, где Хряк получал информацию о выгодной скупке золота. Потом он скупал его на базарах, у барыг, возле приемных пунктов – цепи, браслеты, золотые николаевские «десятки», как в свое время делал Остап Бендер, с тем отличием, что за границу Хряк вовсе не собирался.
В магазине работали всего три человека – третьим был охранник, дуборылый Паша, целыми днями решавший кроссворды. Эльза сразу оценила ситуацию и даже пару раз предложила Хряку кофе. После месяца взаимного обмена комплиментами Свинарёв начал носить ей цветы, а еще через месяц набрался духу и пригласил в ресторан. Приглашение было принято; за шампанским он узнал, что она замужем за каким-то бизнесменом, что дела ее мужа идут все хуже и хуже и что не за горами полный их крах. И хотя это сообщение не порадовало, влюбленный Хряк готов был разбить чужую семью, лишь бы не выпустить из рук предмет своего вожделения. Он хотел только эту женщину и никакую другую – и даже не подозревал, с каким вероломством ему придется столкнуться в будущем.
Эльза же, расчетливая, падкая до денег, хитрая (а хитрость – признак недалекого ума), сметливая бабенка, прирожденная актриса, давно уже поняла, что хороша собой; чуть ли не ежедневно ловя похотливые мужские взгляды, она быстро сообразила, что не пользоваться своей красотой – непростительный грех. Теперь же, когда денег в семье становилось все меньше, а муж из-за полосы неудач почти перестал с ней спать, в голове начали рождаться мысли, как от него избавиться. И хотя она не исключала возможности, что пройдет время и муж выпутается из сложной ситуации, ждать этого она не хотела. И тут возник Хряк собственной персоной. Прозондировав почву, а в этом плане ей не было равных, Эльза быстро поняла, что Алеша – очень небедный человек, а побывав в его доме, убедилась в этом воочию. Соня-Эльза, уже начавшая забывать об уютных креслах салонов красоты, услугах частных фитнес-тренеров, еженедельных посещениях дорогих саун в обществе подружек такого же толка, пляжах Анталии и Кипра, немного подумав, решила проглотить наживку. Вскоре она подала на развод, а еще через полтора месяца целовалась с Хряком после традиционного «горько».
Буквально на следующий день после свадьбы Свинарёв отстегивал доллары за «Ауди» с откидным верхом перламутрово-розового цвета для своей новоявленной жены. Дом он, хоть и чужими руками, построил, дерево лично и символически посадил. Правда, на следующий год оно усохло, но на участке было достаточно деревьев, чтобы пренебречь неудачей. Осталось ознаменовать кодекс чести всякого уважающего себя мужчины самым главным – родить сына. Но прошел год, потом два, а намеков на предстоящее отцовство так и не появилось. Только много позже Хряк, обнаруживший в тумбочке своего божества штабеля противозачаточных таблеток, понял, в чем дело. «Милый, – ворковала Эльза за завтраком, – давай немного подождем. Узнаем друг друга получше, а потом уже и подумаем о детях, ведь мы еще так молоды. Давай пока поживем просто для себя. Ты же знаешь, каково воспитывать ребенка?» На последней фразе она, как правило, окатывала Хряка непорочным взглядом, в котором читались все страдания вырастивших своих чад матерей, но Алеше эти разговоры не очень-то нравились.
В доме появилась домработница, затем соседка за небольшие деньги предложила свои услуги в качестве поварихи. Деликатесы и напитки Свинарёв привозил из города. Жену Хряк обожал и ради нее готов был на все. В его дом она вошла с небольшим чемоданом. Через год одна из комнат их гнездышка, предварительно отремонтированная вместе с остальными помещениями, превратилась в ее личный гардероб, в котором было все, начиная от пляжных шлепанцев и заканчивая писком моды – шубой из шиншиллы. Еще через два месяца новоиспеченная семья выбрала отличную четырехкомнатную квартиру на улице Преображенской из категории «заходи и живи». Теперь их жизнь предстала во всем многообразии самых радужных красок.
Партия уже давно была закончена. Последние фразы Соболев произносил под слабое шипение доигравшей пластинки. Отложив кии, друзья, не сговариваясь, вышли на веранду. Подул легкий муссон, волна немного усилилась; комары вдруг исчезли. Ветер перебирал кромку солнцезащитного зонта и колыхал пламя свечей в непонятно зачем возникшем на столе канделябре. Луна, пробиваясь сквозь клочья облаков, совершала свой ежедневный обход со времен сотворения мира. Был второй день полнолуния.
– А почему именно он? Хряк-Свинарёв? Он что, испортил тебе жизнь? Просто из чистого любопытства.
Сергей, хоть и сразу понял, что людей подобного сорта и сомнительного статуса низвергнуть с высот проще пареной репы, все же задавался вопросом: как же этому ничтожеству, Свинарёву, удалось навлечь гнев Соболева. Сотников уже начал догадываться, что здесь что-то личное, и через минуту в этом убедился.
– А ты что, не догадался? Он попросту увел у меня жену. Эльзу, мою вторую, он и сманил. Буквально через полгода после после их свадьбы я опять начал подниматься, всплыли новые контракты; но этого я ей не простил. Но скорее не ей, а ему. Потом я с головой ушел в работу, рана зарубцевалась. Вскоре появилась женщина, прекрасная, как мечта. Но предательства я не забыл, поэтому, когда мы заключили это пари, сразу же вспомнил об этой парочке. И наказать их посчитаю благим делом. Я все знаю об этом подонке – от одного своего приятеля, которому Хряк в свое время изливал свою поганую душу и рассказывал о трудном детстве и армейских кошмарах. Он каким-то косвенным образом помог ему обобрать партийную кассу во время той избирательной кампании, но в результате Хряк кинул и его, не поделился и уехал непонятно куда в Россию. Мой приятель сначала пытался его разыскать, потом плюнул и решил, что с этим ничтожеством лучше не связываться. Тем более партия та на выборах проиграла, деньги на кампанию были, как водится, списаны, и Хряка никто, кроме моего приятеля, особо и не искал. Я отлично знаю, где Хряк сейчас живет, и под какой фамилией. Я сделаю ему так плохо, как он этого заслужил, и, причем, с преогромным удовольствием! Ну а на кого пал твой выбор?
