— Светка! Ты не поверишь!..
Уже через пятнадцать минут, нервно отсасывая через трубочку мохито из большущего бокала, в который бармен не пожалел рома, Настя вводила закадычную подругу в суть вопроса. Они уединились в самом дальнем углу соседнего зала, для обычных посетителей, а не корпоративов, хотя и сюда доносились завывания Валентина, пусть и изрядно приглушённые.
— Да, Настюха, поверить в такое невозможно в здравом уме. Если бы не этот вокал, — она мотнула головой в сторону душераздирающих песнопений, — сказала бы, что ты либо тронулась рассудком, либо просто разыгрываешь.
— Но понимаешь, Эд меня разлюбил моментально! Так не бывает!
— А чтобы втюрился с первого взгляда? Бывает? — ехидно заметила Светлана, прихлёбывая уже из второго по счёту бокала мохито безо всякой «соломинки», впрочем, первый она опустошила залпом вместе с твёрдыми фракциями и листочками мяты, когда Настя выложила на стол визитку и тюбик в подтверждение рассказа.
— Ты же меня не бросишь, верно? — спросила Настя, с надеждой глядя на подругу.
— Эх, встретилась бы мне тётка из вагона! Я бы у неё такое купила, такое… — размечталась Светка.
— Надо ей звонить и завтра же ехать в Москву, если работает! Всё-таки воскресенье.
— Поехали… Завтра я совершенно свободна. Хотя…
— Что? Занята? — встревожилась Настя.
— Нет! Я о другом, — объяснила Светланка. — А что, если тебе найти Эдуарда, например, и снова поцеловать, ну с помощью этой помады.
— Хорошая мысль, только где же его сыщешь? Где он живёт, я не знаю. Елена не дура, его к себе не повезёт. Сама к Эду поедет…
— Да они уже, небось, трахаются. Извини, подруга, за крепкое словцо, вот так прямо и сорвалось, но из песни слов не выкинешь. Нет, это уже гиблый вариант. Зачем тебе нужен мужик, — начала Света и приложилась к третьему бокалу, услужливо поданному официантом, — который вот так, словно кобель, себя ведёт? Уж извини еще раз за откровенность!
— Не знаю. Я его так ждала, так хотела, так страдала по нему… — зарыдала Настя, но сквозь всхлипы резонно проревела. — Ну и пусть «трахаются»! Можно подумать за эти пятнадцать лет никто ни с кем не спал. Я тоже не девственница. Дело-то не в этом!
— А в чём? Ведь увела и окрутила его Ленка, — возразила подруга и добавила. — Кстати, о песнях! Если уж всё само собой образовалось. Чем тебе Валентин не жених? Ведь он же, ты только послушай, что он там голосит, будет с тебя пылинки сдувать! На руках носить!
— Да меня его «подтанцовка» на тысячу мелких девочек порвёт, и скажет, что так было, — возразила Настя, оставляя очередной опустошённый бокал.
— Это если догонит! У Валентина денег куры не клюют. Махнёте на Канары или Гаваи. Ты хоть в себя придёшь от этой собачьей беспросветной жизни. А там, либо стерпится и слюбится, либо…
Предложение было и впрямь заманчивым, и будь на её месте сама Светка, со своим незаконченным Плехановским, так бы и поступила. Но ни воспитание, ни гуманитарное, лишённое меркантильности точных наук, вроде экономики, образование не дали Насте и малейшего шанса последовать прагматичному совету.
— Валентина не любить, а спасать надо! — отрезала она.
— А пусть страдает! — бессердечно заметила Светлана.
— Всё. Тихо. Я сейчас попробую дозвониться.
Настя, собравшись, насколько это было возможно после нескольких лишних порций рома, влитых в «мохито», придвинула к себе визитку незнакомки из вагона, с которой всё и началось.
— Кажется, мы раньше встречались? — вежливо осведомился кто-то густым баритоном, приблизившись к их столику и прервав нежданным появлением поползновение Насти набрать номер.
Она машинально положила на визитку ладонь и перевернула айфон экраном вниз.
Мужчина стоял таким образом, что рассмотреть его сразу не было никакой возможности. Или светильники здесь были подвешены неумело, или подошедший сам, нарочно, возник именно с этой затемнённой стороны, очутившись совсем рядом и возвышаясь эдаким чёрным-чёрным силуэтом над одноклассницами.
— Какие — то проблемы? — агрессивно выпалила Светлана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Настя! Света! Неужто, не узнали? — прозвучало насмешливо, может, иронично, но без издёвки.
— Второе явление Эдуарда за одни сутки было бы слишком, — язвительно отреагировала Настя. — Кто бы ты ни был, выходи из сумрака!
— Остроумно, — заметил гость, опускаясь на одно колено и предъявляя очкатую внешность. — Хотя и не ново.
С этими словами он протянул подругам по шикарной бордовой розе.
— Шипы я подрезал, — успокоил обеих незнакомец.
— Ба! Кого я вижу! — изумилась Светка. — Волоцкий? Олег! Ты? Садись! Привет!
— Собственной персоной, — весело проговорил тот и не заставил себя долго ждать, позаимствовав стул у соседнего столика. — Я надеюсь, снова будем знакомы!
Олежка, Олежка! Самая таинственная личность 11-го «А». Вдыхая божественный аромат единственного за минувший год подаренного ей цветка, с прошлого марта она и впрямь не удостоилась ни разу такого внимания, скользя тонкими белыми пальчиками по безопасному для них теперь стеблю, Настя припоминала всё, чему прежде не придавала значения. Всплыло ли это под впечатлением от неожиданного явления одноклассника, или под расслабляющим действием излишне крепкого мохито? Сложно сказать! Волоцкого она наблюдала с первого класса.
— А чего не со всеми? — задала риторический вопрос Светлана, тоже, судя по физиономии, весьма довольная внезапным подношением.
— Так и вы, выражаясь по — школьному, на Камчатке, — парировал Олег, поправляя очки.
Причём глядел он, как отметила про себя Настя, всё то время, что здесь находился, в основном на подругу, а к ней самой лишь оборачивался из учтивости.
Одет был более чем скромно, тёмные джинсы, чёрный тонкий свитер «без горла». На левой руке серебряная печатка с затейливым узором. Обручального кольца на правой не наблюдалось.
Едва ли и Светка забыла, что Волоцкий сторонился шумных посиделок, игнорировал даже к неудовольствию классного руководителя всякую культмассовую работу. Зато по физике, химии, биологии и географии выигрывал за школу все олимпиады, и небрежение к остальному, благодаря эдаким заслугам, ему прощалось. Родителей Волоцкого, кстати, никто и никогда на встречах с педагогами и учителями не видел, кто они и чем занимаются, никто не знал.
Вёл себя независимо и не признавал ни единого авторитета, потому и не был вхож ни в одну мальчишескую компанию. Его часто называли чудаком, а то и иным грубым словом за то, что рос себе на уме.
Однажды Настя довольно поздно возвращалась домой после секции, и, кстати, тоже зимой. Полутёмная улица, ни души, и только стая бродячих собак — ей навстречу. Вдруг Олег. Вот точно так, как и сегодня, выступил из тени, загородил её, а после и вовсе двинулся на стаю. Удивительно, но и псы и суки удирали, поджав хвосты.
— Дорога свободна, прошу… — улыбнулся он.
— Спасибо! А ты смелый! — восхитилась Настя.
— Ничего сложного, — проговорил Олег. — Хочешь, научу?
— Мне — то зачем… — смутилась она и юркнула в ближайший подъезд, а там замерла, сдерживая шумное дыхание.
Олег не преследовал, как сделал бы на его месте Валентин, в надежде потискать, или, может, тот же Эд, более того, когда выглянула минут через пять, Волоцкого и след простыл. Лишь снежинки метались белыми мухами у жёлтых фонарей.
— На Камчатке? Слово-то какое вспомнил! — прервала Светка её воспоминания и демонстративно понюхала розу. — А чего очки нацепил?
— Для солидности, — снова улыбнулся Олег. — Поляризационные, — уточнил он. — Всё раскладывают по своим местам, секторам, значит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты как был занудой, так им и остался. Работа? Семья? — не отставала подруга с дежурными вопросами, и Настю это стало раздражать.
— Что к человеку пристала? Захочет — сам всё и расскажет.
— А почему ты не спрашиваешь, как у нас дела? — уже с трудом выговорила Светланка и показала Насте язык.
— Зачем? — вдруг возразил Олег и пятернёй кинул назад непокорные такие же, как у неё тёмно-русые, волосы, скрывавшие лоб, тронутый первыми морщинами. — У вас тайна, и вы её не хотите обсуждать при постороннем.
