– Так вот, Юрий Николаевич, – начинает капитан, сосредоточенно сдвинув брови над широкой переносицей, – перед нами стоят очень большие и важные задачи, и вам, как секретарю судовой партийной организации, придется...
Договорившись о дате первого общесудового собрания, капитан, дружески улыбнувшись мне, предлагает пройти в ходовую рубку: ему нужно взглянуть на курс.
Что ж, посмотрим рубку.
Посредине светлого, чистого помещения – стойка рулевого управления, перед ней – магнитный компас, слева гудит, как шмель, гирокомпас, справа – машинный телеграф. Сквозь большие окна-иллюминаторы виден бурлящий залив, у самого крыла капитанского мостика летят чайки. Ветер сейчас дует нам в корму, и чайки парят в воздухе, лишь изредка вздрагивая крыльями, хвостами... вперед. Птицы не любят, когда ветер поддувает им под перья и, сопровождая судно, они всегда поворачиваются клювом навстречу ветру.
На руле стоит самый молодой член судового экипажа – Слава Кротов. На судне все его зовут или «Сявкой», или «Кротом». У него веселая, хитрая физиономия, вся запачканная веснушками, зеленые глаза и рыжие волосы. Облачен Слава в ярко-красную рубаху и узкие, «стильные» брюки.
– Как он стоит на руле? – спрашиваю я вахтенного штурмана Петра Николаевича Долиненкова.
Тот щелчком пальцев откидывает морскую, с широким козырьком фуражку на затылок и, передвинув чубук трубки из одного угла рта в другой, говорит неожиданным для своего невысокого роста густым пиратским басом:
– Преотлично! Кротов – один из лучших матросов судна. Старательный, дисциплинированный парень.
Слава улыбается одними уголками рта и, не спуская глаз с компаса, нажимает на одну из трех кнопок рулевого управления. Судно острым носом врезается в волну, влезает на нее, а потом обрушивается вниз, гулко ударяясь днищем о воду.
Штурман выпускает из ноздрей облако дыма и, надвинув широкий козырек на самые глаза, возглашает:
– Так держать!
– Есть так держать! – отвечает Кротов, а я спускаюсь вниз и иду к матросам.
Самое интересное на судне местечко – это, пожалуй, кормовой матросский кубрик. Здесь всегда шумно. В кубрике собираются почесать языки все судовые острословы и философы. Вот и сейчас свободные от вахты матросы сидят на диванчике, койке, столе и спорят, где лучше работать – в тропиках или на севере.
– Чего и сравнивать, – убежденно говорит невысокий мускулистый парень, которого приятели зовут Викешей. – Знаем мы этот север: вечные туманы – с мостика фок-мачты[1] не видно, того и гляди на айсберг напорешься. Ледяной ветер, холодина. Руки к снастям примерзают, лицо всегда в волдырях.
– Действительно, – убежденно подхватывает другой матрос, – пальцы от холода всегда, как сардельки, роба не просыхает. Всю ночь под одеялом корчишься, а потом вскакиваешь и брючишки мокрые на себя натягиваешь... Брр!.. То ли дело в тропиках: солнышко с утра до вечера, небо синее над головой, синее море. Ходишь себе в трусиках и сандалиях по палубе, закаляешься.
– А в обед – будьте любезны! – вот вам бананы, вот вам ананасы! – с восторгом перебивает его Викеша. – А к ужину: будьте любезны, не выпьете ли стаканчик винца? Курорт! Теперь я только в тропики хожу. Пускай там, у ледников, другие уродуются!
– Кто-нибудь из вас бывал в тропиках? – спрашиваю я.
Все молчат. Нет, туда они идут впервые. Мне хочется сказать, что тропики – это не так все просто, как кажется, но лучше пусть сами узнают.
Уже поднимаясь по трапу, я слышу чей-то голос:
– Чудак ты, Викешка: кричишь – «в тропиках легче!»; поэтому, дескать, и идешь туда. А я, так иду работать к экватору лишь из интереса. Хочется разных диковинных рыб увидеть, по Африке походить, с ее природой познакомиться.
– Брось ты, Васька, – прерывает его глухой голос: по-видимому, он принадлежит судовому электрику, – мне и на рыб и на природу наплевать. Мне бы валюты в лапу побольше: заработок – вот что меня интересует!
– Давно известно, что ты тряпочник!
Парни заспорили, зашумели, голоса стали резче, звонче. Какие же все-таки они все разные! Одного интересует экзотика, другого – валюта.
К вечеру следующего дня проскочили Бискай. Стало заметно теплее. Настроение, как и синяя жилка в термометре, неуклонно поднимается вверх. Качка уже не раздражает, исчезло противное сосущее ощущение в горле, тело становится сильным, послушным, наполняется энергией. Да и погода изменяется: все больше голубых просветов на небе, все ярче краски еще неспокойного океана. Свежий пассат дует нам в корму, пенные волны пытаются обогнать нас, но куда там! Теплоход, подгоняемый порывами ветра, легко и быстро скользит по морщинистой спине океана с каждым днем, с каждым оборотом винта, приближаясь к цели нашего похода – неисследованным районам экваториальной Атлантики.
Вдоль левого борта тянутся затканные прозрачной сиреневой дымкой оранжевые берега Португалии.
Вот и солнце вылезло из-за тучи, а из облака, что над моей головой, упали в океан тяжелые теплые капли. Над нами поднялась радуга. Такой радуги я не видел никогда. Она перекинулась над океаном от горизонта к горизонту крутой семицветной аркой. Радуга плотно, крепко стоит своими краями на волнах, как гигантские ярко раскрашенные ворота в новый, незнакомый мир, ожидающий нас.
И теплоход, вздрагивая всем корпусом, мчится, торопится проскочить сквозь эти чудесные ворота.
ГЛАВА II
Зачем мы идем в тропики. – Резиновые кальмары и свинцовые рыбки. – Тролл. – Дыхание Сахары. – «Винная параллель». – Прелестная корифена. – Птица поселяется на мачте. – Первый тунец. – Триумф кока.
– Разрешите собрание считать открытым, – говорит капитан и смотрит в нашу сторону. – Слово предоставляется помощнику капитана по научной части Виктору Леонтьевичу Жарову.
– Прежде чем доложить вам о целях и задачах нашей экспедиции, мне, пожалуй, следует немного рассказать о той рыбе, ради которой мы отправились в столь длительное и долгое плавание, – начинает Виктор. Немного подумав, он продолжает: – Разговор пойдет о тунцах. Тунцы – типичные обитатели открытых океанских просторов, относящиеся к отряду перкиформес, подотряду скумброидных рыб... – Кто-то многозначительно кашлянул. -...Дальше будет понятнее. Итак, скумброидных рыб. Добыча этих крупных, сильных рыб, которые способны на очень быстрые и дальние миграции, то есть перемещения, в поисках пищи или для нереста, требует от промысла специального снаряжения и большой маневренности. Как же ловят тунцов? В основном – ярусами, троллами с идущего судна и при помощи удочек.
