Костя явился во всеоружии – с автошампунем, губками, и мечтой автомобилиста – тележкой на колесиках для лежания под машиной.
– Ну ты даешь! – восхищенно сказал Валерий Павлович, рассматривая тележку. – Где взял?
– Сам сделал, – гордо ответил Костя.
– Это мне? – не веря своему счастью, уточнил Валерий Павлович, и получил горячие уверения в том, что он, как Костин спаситель, пострадавший при перевозке Кости на кабачок, банку с вареньем и испачканные вареньем чехлы, может вечно рассчитывать на его, Костину, безмерную благодарность и скромные конструкторские способности.
Валерий Павлович растаял и на радостях стал шумно приглашать Костю отобедать перед мытьем машины, громко негодуя по поводу медлительности женщин на кухне. На одну только секунду он почувствовал себя владельцем гарема, и тут же горько в этом раскаялся. Тетя Ася немедленно вручила ему мусорное ведро, родная жена послала в магазин за майонезом, а Катюша, поинтересовавшись, есть ли в доме Куликовых мужчина, выразила желание, чтобы кто-нибудь немедленно поточил все кухонные ножи,
Мысленно посочувствовав всем восточным владельцам гаремов – о, многотерпеливый мусульманский народ! – Валерий Павлович помчался в магазин, дав себе зарок впредь как можно меньше напоминать о себе.
Дети же взяли Костю в тесное кольцо и повели в Бронькину комнату. Костя, несколько ошалевший от такого количества бесцеремонных детей, вежливо здоровался, глупо спрашивал, как у них дела в школе, чем совершенно уронил себя в их глазах.
Когда из кухни выскочила перепачканная мукой тетя Ася и категорически потребовала без нее и прочих сестер не начинать, Костя решил покориться судьбе и терпеливо ждал, пока кто-нибудь ему объяснит, чего от него, собственно, хотят. Поначалу он порывался бежать к машине со своими губками и автошампунем, но все так возмутились, что больше он уже не открывал рот.
– Сейчас придет дядя Валера, и вы все расскажете с самого начала, – строго сказал Владик.
Костя закрыл глаза и стал медленно считать до десяти.
– А вы не простудились тогда голенький? – решила проявить участие Янка.
– Да он так бежал, что ему вовсе не было холодно, – пояснил Бронька, глядя снисходительно на Янку поверх Костиной головы.
До десяти мало, – подумал Костя и решил считать до ста.
– Да уж, голым забегаешь! – согласился Владик Костя тоскливо посмотрел на дверь. Потом потянул носом, услышал бренчание тарелок на кухне, и решил, что жизнь не так плоха. Однако когда раздался звонок в дверь, возвещающий о возвращении Валерия Павловича, он не стал скрывать облегчения. Отец этих двух невыносимых детей спасал его во второй раз.
Из кухни навстречу ему вышли три похожих друг на друга женщины.
– Все к столу, – объявила старшая, принимая из рук Валерия Павловича майонез и пакет с какими-то бутылками.
– Ой, Валерочка, сообразил, молодец, – обрадовалась симпатичная женщина в джинсах и широкой кофейной блузке поверх них.
– А нам Фанту? – тревожно спросила Янка.
– Купил, купил, – успокоил ее отец. – Им лимонад если не купишь, то и нам выпить не получится, – пояснил он Косте. – Такой митинг о правах детей устроят, только держись.
Пытаясь разобраться, кем приходится Валерий Павлович этим трем женщинам, Костя не заметил, как оказался в ванной. Он послушно вымыл руки, вытер их розовым полотенцем, которое ему подала самая грозная из женщин, велевшая без них не начинать, был отведен на кухню и усажен между Валерием Павловичем и третьей женщиной, в светлых брючках и мягком свитерке.
В огромной, но очень уютной кухне стол был выдвинут на середину.
На столе стоял салат из помидоров, какие то консервы и колбасы, а в блестящей цептеровской кастрюле на плите аппетитно булькали пельмени, распространяя неземной аромат. Костя воспрял духом и потянулся за салатом.
– Валер, это и есть твой голый мужик? – энергично спросила та, что в джинсах.
Костя уронил ложку обратно в салат.
– По-моему, он вполне одетый, – захохотала старшая.
Янка и Бронька тоже гнусно захихикали.
– Ну Аля! Дети! – укоризненно сказал Валерий Павлович.
– Могу и опять раздеться, если вам это так уж смешно, – оскорбился Костя и стал потихоньку выбираться из-за стола, размышляя, стоит ли ему окончательно обижаться и лишаться пельменей.
– Тетя Ася, он же к нам еще не привык, – укоризненно сказала симпатичная девочка-подросток, пододвигая к Косте блюдо с салатом. Костя молча уселся обратно, не зная, как вести себя в этой сумасшедшей семье.
– Ладно, выну-ка я пельмени, – добродушно сказала тетя Ася. – А вы пока, Костя, разомнитесь салатиком.
«Размявшись» салатиком, Костя набросился на пельмени, с удивлением обнаружив, что привычные ему магазинные пельмени и то, что лежало сейчас перед ним в тарелке – абсолютно разные блюда. Он даже закрыл глаза от удовольствия, прислушиваясь, как невероятно ароматный сок выливается ему на язык.
– Ага, – прокомментировала Аля, глядя на него. – Девчонки, пельмени, кажется, удались.
Костя открыл глаза и увидел, что все три женщины с напряжением смотрят на него.
– Сказка, – решительно объявил он. – Таких я даже у бабушки не ел!
– Ура! – закричали все трое.
Вся компания оживилась, и Валерий Павлович откупорил бутылки.
– За бабушку, – провозгласил он.
Костя с удивлением обнаружил, что обида ушла и ему вполне уютно среди этих шумных и бесцеремонных людей.
– Ну, давайте, – скомандовал Броня, разливая себе и другим детям Фанту, – дерните с отцом водочки и рассказывайте все по порядку.
«Дернули» водочки, и Костя откинулся на стуле.
– Давайте лучше, – предложил он, – вы спрашивайте, а я буду отвечать. Потому что Валерий Павлович же все видел.
– И мы, и мы, – напомнила Янка.
– Костя, – мягко начала та, что в светлых брючках. – Вы имеете представление о том, что у вас в квартире искали?
– Да, искали-то что? – Владик даже приподнялся на стуле и стал напряженно вглядываться в Костино лицо в ожидании ответа.
– Понятия не имею! – горячо заговорил Костя. – Сам все время об этом думаю. Понимаете, всю квартиру обыскал, – ничего не пропало, хоть убей!
Похоже, он очень расстраивался из-за того, что ничего не пропало.
– Даже мелочи всякие, – бумажки, квитанции, деньги – все на месте. Я думаю, может, это Светкино что-нибудь искали? Но тогда странно, что она сама не позвонила. Я бы ей сразу отдал. Очень мне надо ее барахло в своем доме держать!
Валерий Павлович, которого до этого ничего, кроме мытья машины, в этой истории не интересовало, потихоньку заражался всеобщим азартом.
– Так, – сказал он. – О Свете – поподробнее, пожалуйста. Насколько я мог судить, человек, который выскочил из твоей квартиры, был вовсе не Света.
– Не Света! – вздохнул Костя. – А Света могла у тебя что-то спрятать?
– Могла. Она все могла.
– И нет! – вдруг заявила Янка, попивая Фанту. – Не все!
И, довольно оглядывая уставившихся на нее взрослых, заявила:
– Она рубашки гладить не могла. Потому что их у вас нет.
– Ну да, – растерянно сказал Костя. – А остальное – все могла. И замки в моих дверях сменить, меня не предупредив, и утащить куда-то мой винчестер от компьютера, и лезть в дверь, когда ее гонят в окно, то есть тьфу, наоборот, – разгорячился Костя. – Я знаете, как от нее избавился?
Тетя Ася внимательно слушала, облокотившись об стол.
– Это было трудно?
– Еще как! Пришлось бабушку из деревни привезти.
– Это помогло? – удивленно подняла брови Катюша.
– Еще бы! У нее знаете, какой характер – любой по струнке ходить будет. Даже если не по струнке, все равно никакие нервы не выдержат с ней постоянно в одной квартире находиться. Она Светкины вещи упаковала и на лестницу выставила. Светка поскандалила-поскандалила, да и ушла в конце концов. А сколько времени прошло, пока я бабушку обратно в деревню уговорил уехать… легче джинна обратно в бутылку запихать.
Броньку все это мало интересовало, да и Владика тоже. Они переглянулись, и недипломатичный Владик махнул рукой:
– Ладно, это вы потом как-нибудь расскажете. А вот кем она работала, куда потом ушла, какие у нее знакомые?
Валерий Павлович от удивления положил вилку с пельменем обратно в тарелку.
– Ну ты, племянничек, и махнул! Спектр вопросов у тебя, того… не в бровь, а в глаз.
– Э-э-э… работала воспитательницей в детском саду, но прирабатывала по вечерам набором и распечаткой на компьютере – моем компьютере, заметьте. Ушла к какому-то мужику, у него вдруг квартира большая в центре города нарисовалась. То ли по наследству, то ли он смухлевал что-то. Какие-то дети там были замешаны. Вот он и был ее знакомый, – четко, по пунктам доложил Костя.
– Профессия у нее самая садистская, – заметила Ирка.
– Конечно, садистская, раз в садике работает, – согласилась Янка.
Косте уже совсем не казалось странным, что инициативу в разговоре перехватили дети, причем никто из взрослых не призывает их к порядку. Даже Янка, эта мелочь пузатая, и та без конца встревает в разговор, и, похоже, тут всем это кажется нормальным.
