– Есть. – Офицер взял себя в руки.
Ближе к делу – вот именно, вот что ему сейчас надо! Чем ближе к делу, тем дальше от дурацкого ощущения нереальности происходящего, дальше от совершенно неуместного сейчас совестливого самоедства.
– Предполагаемый радиус действия системы управления вашим рабочим материалом?
– Все зависит от рельефа местности и мощности передатчика. Но даже при самых неблагоприятных условиях зона уверенного приема импульсных сигналов полностью накроет городской район средних масштабов.
– Способ поиска цели?
– Визуальную и аудиоинформацию на компьютер оператора передают миникамеры со встроенными микрофонами, которые маскируются под одеждой и кожей.
– Маскируются? Под кожей?
– Да, камеры надежно спрятаны. А для лучшей ориентации в пространстве самого рабочего материала активизируются глазные и слуховые нервы.
– Оператор может подключаться к этим нервным центрам и обходиться без камер и микрофонов?
– Думаю, со временем такое будет возможно. Уже заканчиваются работы по созданию экспериментальной партии чип-маяков на гелевой основе, которые способны заменить наружные технические средства наблюдения. Но это очень дорогая технология. И не очень ненадежная. К тому же гелевые чипы пока совместимы лишь с живой тканью. Теоретически на живые организмы их можно ставить хоть сейчас. На мертвые – еще нельзя.
– Насколько сложно управлять мертвыми солдатами?
– Не сложнее, чем играть в компьютерные игры. Как показывают опыты с учебными моделями, освоить управление на элементарном пользовательском уровне можно за несколько часов.
– Оператор лично управляет всеми действиями рабочего материала?
– Не совсем так. Правильно скоординировать отдельные движения трупа очень сложно, поэтому пришлось разрабатывать специальную схему управления.
– Принцип действия?
– Нажатием каждой клавиши оператор запускает целый алгоритм комбинированных команд-заданий. Вперед, назад, вправо, влево. Идти, бежать, ползти, убить. Или, например, захватить пленника, как в случае с вами.
– Дальше?
– Дальше все делает компьютерная программа и прижизненный опыт. Виртуальная нервная система активизируют необходимые для достижения поставленной цели рефлексы. А рабочий материал выполнит задание наиболее привычным для него способом. Привычным до смерти, я имею в виду. Одни прыгают на врага со стола, другие скатываются ему в ноги; одни выбивают коленные чашечки, другие предпочитают выворачивать из суставов голеностопы. Боевые навыки, лучше всего усвоенные в мире живых, остаются особым индивидуальным стилем и в «Мертвом рае».
– Выходит, бойцу, которого вы натравили на меня, раньше очень нравилось драться лежа на брюхе и ползая на четвереньках?
В точку! Доктор недовольно поморщился. Воронов позволил себе улыбнуться. Немного – краешком рта. Ухмылка была мимолетной, но заметной – он постарался.
– Согласен, над нервными центрами, отвечающими за координацию движений и вестибулярный аппарат материала, следует еще поработать. – Фурцев говорил, нажимая клавиши и пытаясь заставить мертвеца влезть на пластиковый стол. Не очень, впрочем, преуспевая в этом. – Но у меня есть время, пока Президент не выбрал полигоны для полномасштабных испытаний «Мертвого рая».
– Обычно такие полигоны выбираются быстро.
– Ничего, я успею. Когда будет нужно, я поставлю ваших Гвардии покойников на ноги. Скоро вы и сами не отличите своих мертвых солдат от… хм… временно живых.
Доктор не удержался от смешка.
– Еще вопросы?
– Да, один. Когда вы все-таки планируете прекратить отстрел? Если ваши успехи действительно столь грандиозны, не пора ли притормозить? Недоукомплектованность Гвардии достигла критической точки. И если говорить начистоту, я уже начинаю опасаться, не полетит ли следующая пуля милвзводовского снайпера в меня.
Фурцев набрал побольше воздуха. Для демонстративного вздоха сожаления.
– Я все понимаю, но эксперимент не завершен. Наше с вами тайное киллерство окончится сразу, как только в нем отпадет необходимость. Не раньше, не позже. Ну а теперь мне пора продолжать работу. Честь имею, офицер.
То есть скатертью дорога… Так неожиданно и бесцеремонно выставлять чужаков из своих владений умел только доктор Фурцев.
Прощаться Воронов не стал. Молча повернулся, шагнул к выходу. Уже в дверях его окликнули:
– А кстати, насчет пули, которая полетит в вас – дельная мысль! Должен же быть у мертвецов свой командир! Да и живых офицеров не мешало бы менять время от времени. Риск переворота, знаете ли…
Воронов обернулся. Глядя на его каменное лицо, доктор рассмеялся. Птичьим каким-то смехом.
– Успокойтесь. Шутка, шутка, просто шутка! Ступайте и спите спокойно. Живой вы пока более ценны.
Когда дверь захлопнулась (до сих пор извлечь шум из мягкого звукоизолирующего пластика не удавалось никому. Воронову – удалось), Фурцев уже не смеялся. Не улыбался даже.
Или, может быть, все-таки не шутка? Или от мертвого Воронова будет больше пользы, чем от живого? Этот напыщенный индюк в погонах только что продемонстрировал изумительную реакцию. Определенно таким рефлексам место на лабораторном столе «Мертвого рая».
Пальцы Фурцева все стучали по клавиатуре.
Гвардеец с простреленным сердцем все тщился влезть на прозрачный стол. И не понять было, то ли нелепые движения покойника злили, то ли забавляли человека в стерильно белом халате.
Фурцев что-то насвистывал. Что-то нейтральное. Из классики что-то.
Часть первая
НОЧЬ
Глава 1
Желание взглянуть на небо здесь, в Ростовске, возникает редко. Чрезвычайно редко. Небо-то – оно в клеточку! От высотки к высотке протянуты черные царапины проводов с бесчисленными переходными стыками. И вдоль, и поперек, и косым крестом протянуты. На первый взгляд – хаотичная паутина, брошенная на город небрежной рукой. Но хаос этот кажущийся. И рука отнюдь не небрежная. Аккуратно и расчетливо опутывала она каждый район, каждую улицу, каждый квартал. Кому как не Денису Замятину знать об этом?
Нет, порядка в хитросплетении электрических, телефонных и бог весть каких еще проводов не меньше, чем в строгих милвзводовских инструкциях. Ибо вся эта густая сеть создавалась в первую очередь ради направляющих тросов – подвесных дорог и тропинок службы наружного наблюдения.
Их Денис знал отменно и без труда, навскидку, распознавал в подвесных коммуникациях основные линии, вспомогательные, страховочные и запасные. Вот этой, к примеру, он воспользовался прошлой ночью для перехода на другую сторону Трассы. Мостик натянутых над шоссе тросов и проводов похож на двойную решетку. Впрочем, на решетки там, вверху, похоже все. Одинарные, двойные, тройные… Решетки, решетки и еще раз решетки. Печальное, гнетущее зрелище.
И вряд ли в частых перекрестиях именно здесь, именно сейчас прячется мобильная камера. Вряд ли она приткнулась под карнизом той вон или этой крыши. И совсем уж маловероятно, что кто-то из коллег-операторов похерит инструкции и воспользуется «Летящим глазом» днем.
Денис все понимал, но поделать с собой ничего не мог. Снова и снова он поднимал глаза вверх, снова и снова подставляя лицо свинцовому небосводу, изуродованному рубцами проводов. Только небо и могло его сейчас спасти.
Небо равнодушно смотрело вниз.
* * *
– Он? Точно? – послышалось за спиной.
Вот гады! В открытую уже идут! Рядом совсем! Денис оглянулся. Быстро, воровато, поверх высокого воротника.
– Што пудов!
Шепелявил невысокий, суетливый человечек неопределенного возраста. Ни рыба, ни мясо, – говорят о таких. Юркие руки, будто бы живущие своей собственной жизнью, дерганое лицо, бегающий взгляд, уйма ненужных нервных движений. И одежонка – так себе: дешевенькая, плохонькая, безвкусная. Потертая, никчемная, как сам хозяин.
Говорил шепелявый, прикрыв рот рукой. Не то пытался приглушить шепот, не то прятал изрядную пробоину в передних зубах и уродливую родинку над верхней губой, больше смахивающую на позорную татуировку.
Гадать, о ком речь, не приходится. Дениса обсуждают – кого же еще. Троица из районной группировки Волков выпасала его от самого Пятачка. Группировщики… Орги… Ни поднятый воротник куртки, ни надвинутая на глаза шапка-колокол не уберегли его от цепких взглядов этих городских волчар.
И угораздило же долбаную видеокарту полететь именно сегодня! Да и сам виноват: потерял сноровку, разучился за месяцы безвылазной домашней работы быть серым и незаметным. Расслабился, блин, успокоился, забыл, что такое Улица. Идиот! Думал, идешь по охраняемой Межрайонной Трассе, так можно и по сторонам не смотреть?
– Мелкий он какой-то… – спокойный уверенный голос сзади.
Еще ближе!
– Да жуб даю, Колян! – снова шепот-присвист.
